Семь месяцев страха

Мужской голос спросил:

– Это Виктория Викторовна Глейман?

– Да. А что?

– Инна Владимировна Глейман Вам приходится бабушкой?

– да. А что случилось? Кто это?

– Следователь прокуратуры Демкин. Ваша бабушка погибла. Если сможете, завтра возвращайтесь домой. Нам нужно взять у вас показания.

И тут произошло нечто странное. Как бы со стороны, Вика увидела, что ноги у нее подкосились в коленных суставах, и она мягко, словно подломленная, упала на ковер. Мобильник выпал из руки и продолжал что-то говорить мужским голосом. Будто в замедленной съемке, Вика подняла его, поднеся к уху:

– Моя бабушка умерла? Вы не ошиблись?

– Нет. Ее уже опознали соседи.

– Автоавария? Инфаркт?

– Если бы. Убили ее, понимаешь, у гаражей.

– Договорились. Я завтра приеду.

Вика отключила телефон. И потеряла сознание. Пришла в себя через какое-то время. И не могла сначала понять, что случилось. Лежит на полу, в незнакомой комнате. Трезвая. А потом ударило по мозгам: «Бабушка. Убита. У гаражей». Девушка застонала. В какой-то момент сердце пронзила острая боль. А затем чувства ушли. Информация жила как бы отдельно от нее, ее лично не касалась. И мыслей тоже не было. Полное отупение. Вика даже чуть подремала. Рано утро, на автомате, сдала комнату. Чтобы быстрее добраться, наняла частную машину. Молодой водитель – лихач домчал ее до родного города за три часа. Пытался еще в пути разговорить красивую, но печальную девушку, но та резко оборвала его:

– Следи лучше за дорогой, пацан.

Хотел огрызнуться, но побоялся, что девушка вообще выйдет и наймет другую. Ну а потом поехало: допрос у следователя, опознание, похоронное бюро, какие-то срочные дела на работе, соболезнования, надрывающийся телефон. Похороны. Речи. Поминки в кафе. Вика выпила залпом стакан водки, как простую воду, и даже не почувствовала опьянения. Вышла покурить на улицу. Какая-то старая тетка, школьная подруга бабушки, подошла к ней:

– Ты поплачь, Вика, расслабься, тебе станет легче.

Вика швырнула недокуренную сигарету в урну и вернулась в поминальный зал, слез не было. Услышала шепоток за спиной:

– Железная леди. Как бабка.

– А что плакать, такому наследству радоваться надо.

Не было даже желания обернуться, посмотреть, кто сказал гадость. И все люди стали казаться Вике марионетками, говорящими заученные речи, делающими привычные отработанные движения, но под маской скрывающими истинные чувства, злобу, агрессию. Она сказала компаньону бабушки, Леониду Сергеевичу, что побудет пару дней дома. Тот закивал головой:

– Конечно, Вика, выходи в понедельник.

И Вика поехала домой. Вошла в их трехкомнатную, недавно отремонтированную, полногабаритную квартиру. Хотела крикнуть:

– Бабушка, я пришла!

И слова застряли в горле. И тут пришло понимание случившегося. Рыдания начали сотрясать плечи. Вика захлебывалась слезами, твердила:

– Бабушка! Зачем ты ушла? Зачем ты оставила меня совсем одну? Как я буду жить без тебя?

Вика легла на бабушкину кровать, обхватила подушку и долго плакала. Сначала были слезы и слова. Потом рыдания стали стихать, и пришли воспоминания. И она разворачивались почему-то в обратном порядке, от последних разговоров, работы в фирме, к институтским годам, поездкам в Германию, отдыху на даче. А затем – школа. Проверка уроков. Бабушка была строга. Иногда Вика восставала против ее гнета, но не сильно, потому что знала, что ей идти больше некуда, после того, что случилось с ней в 12 лет. Это были самые тягостные воспоминания. И вообще те события искалечили, можно сказать, ей жизнь. Но почему-то в этот день их тоже, она чувствовала, нужно было пройти. И она вспомнила эти дни. В деталях.

Инна Владимировна и Феликс Эдуардович познакомились на первом курсе университета. Оба были студентами – химиками. Познакомились на втором. Получили комнату в общежитии. Их единственный сын Виктор родился на третьем курсе. Воспитывали его дружной студенческой компанией. Инна даже не брала академический отпуск. Занималась по книгам. На семинары с Феликсом ходили по очереди. А, когда было нужно, подстраховывали соседки их других комнат общежития. В год отдали мальчика в ясли. Инна закончила университет с красным дипломом, поступила в аспирантуру. Феликс занялся разработками в прикладной химии. Витю сначала таскали в ясли, потом в детсад. С первого класса он сам ходил в школу с ключом от квартиры, привязанным на шее. Мальчик рос тихим, послушным. Но в 15 лет проявил характер, занялся, несмотря на протесты родителей альпинизмом. Он тоже поступил в университет, а в 19 лет, неожиданно для всех, женился на однокурснице. Но Галина, его молодая жена, не особенно стремилась к знаниям, и ее за неуспеваемость отчислили. Родители не позволили привести в дом невестку, которая им не нравилась, и сняли молодым комнату. Чтобы сын не бросил учебу, помогали деньгами. Виктор закончил университет, он делать карьеру не захотел. Его жена получила от деда квартиру в наследство, и они уехали жить туда, в небольшой райцентр, в нескольких часах езды от их города. Там Виктор устроился работать химиком – технологом на ликероводочный завод. Жена не работала. Денег молодой семье не хватало, тем более родилась Вика, поэтому парень стал подрабатывать по вечерам и во время отпусков на стройках. Пригодился опыт стройотрядов. Будучи альпинистом, он соглашался на самые опасные высотные работы. Так и погиб, упав с четвертого этажа. Вике было тогда всего четыре года. Папу она помнила смутно. Красивое улыбающееся лицо. Сильные руки, подбрасывающие ее вверх. Карусель и колесо обозрения, на которых они катались с отцом. Большой розовый слон. Его папа купил во время прогулки. А мама начала кричать:

– Денег в доме нет! Ужин сварить не из чего! В одной юбке третий год хожу! А ты такие дорогие игрушки покупаешь!

Вика тогда испугалась, что слона мама отберет, отнесет в магазин и вернет деньги обратно. Она спряталась вместе с игрушкой в кладовку, притихла там и незаметно ушла. А родители долго не могли ее отыскать. И даже испугались.

Отец погиб. А через год в доме появился отчим. Николай Иванович. Вика упорно отказывалась называть его «папа» или «дядя Коля», а звала просто «вы». Тогда с бабушкой и дедушкой они виделись редко, только по праздникам. Мама почему-то не любила этих встреч и старалась их избежать. Те считали сноху виновницей в смерти сына и явно показывали это. Отчим относился к девочке неплохо. Не бил. Не ругал. Дарил игрушки и шоколадки. Но Галина не особенно поощряла их дружбу. А потом, когда родился брат, внимание с девочки полностью переключилось на новорожденного. И она чувствовала себя порой даже лишней в семье. У Николая. Как все говорили, была светлая голова и умелые руки. Он тоже работал на ликероводочном заводе, но знал не только все тонкости химических процессов, но и умел наладить оборудование, за что его ценило начальство. И дома он делал все – чинил сантехнику и электрику, белил, красил, менял рамы. Он мог отремонтировать не только простой утюг, но и импортный телевизор, свои «Жигули». Галина гордилась тем, что у нее муж – мастер, тем более, почти непьющий, а в доме все есть, и она может постоянно обновлять свой гардероб. И жизнь текла, размеренно до того рокового дня.

Дело было в начале лета. Теплый июнь. В школу идти не надо. Брат Юрка заболел какой-то детской инфекцией, с бредом, сыпью, температурой 40

С. И его отвезли в больницу. За два дня состояние брата улучшилось. Поставили диагноз «Весенняя краснуха». Мать собиралась идти навестить мальчика в больницу. Работала она в этот день со второй смены. Вика сидела на кухне, с отвращением ела манную кашу, собираясь ее непременно выкинуть в миску кошке. Но мать из кухни не уходила, готовила обед, поторапливая:

– Ну ешь ты быстрее, да пойдем в больницу к брату.

– А может, я лучше телевизор посмотрю?

– Нет. Погода хорошая, а там парк. Посидишь на свежем воздухе.

– А я не хочу в больницу, она заразная.

– Ты же в палату не пойдешь, где больные лежат.

– Ну там все равно дети, измазанные зеленкой, кругом бегают. Заразят меня.

– Глупости говоришь!

– Ничего не глупости. Бабушка так говорила, когда я ее прошлым летом на экскурсию по нашему городу водила. А она все знает. Помнишь, тогда приезжала, мне целый ящик книг привезла.

– Лучше бы она тебе джинсы новые и пару платьев купила.

– Она мой размер не знает.

– Ну мне бы денег дала, я бы купила.

– А вдруг ты на себя и Юрку потратишь, и мне ничего не достанется?

– Ах ты дрянь! – мать схватила полотенце и размахнулась, чтобы ударить девочку, но вдруг застонала, схватилась за живот и стала оседать. Она побледнела и прошептала:

– Ой, плохо мне… умираю… вызови «скорую».

Вика знала, что «скорая» – это номер 03. Набрала две цифры. Вызов сначала не хотели принимать. Холодный женский голос сказал:

– Девочка, не балуйся! Пусть позвонит кто-нибудь взрослый.

И тогда Вика начала кричать:

– Взрослая дома одна, моя мама. Она умирает. Лежит и не двигается. Приезжайте скорей!