Завеса

2 января 1993 года. Квартира Марины. На кухне свистит чайник. Марина в халате с неубранными волосами бродит по кухне. Олеся и Ольга уже встали.

Олеся. Все это глупости. Немного заигрались… Не знаю, как это объяснить, но я как бы  попала в иную реальность. Кругом напудренные парики, у дам- глубокие декольте, да и я им подстать. Так была зашнурована, что дух перехватило. Дышать вообще было невозможно. И все реально, как будто кадры из исторического фильма. Я будто и не я. Что это? Мистика какая-то…

В дверь позвонили. На пороге – Татьяна. Она в руках держит объемную тетрадь.

Марина (открывает дверь) Ну, проходи, чудесница. (Татьяна неторопливо входит)

Т. Я вам принесла тетрадь со своими стихами. Я даже их не сочиняю, а просто записываю (она, нараспев, начинает читать)

Чтоб ни было, хуже не будет,

Будь весел, как греческий бог

Пока тебя смерть не остудит –

Трепещущий сердце, комок.

Что боль в этой жизни приятна,

Поймешь ты, покинувши свет,

Когда возвратишься обратно

В компанию звезд и планет.

В бескрайних вселенских просторах

Ты будешь скользить как сигнал,

Бесплотен, как образ, который

Однажды по счастью сыграл.

О. (после молчания) Тебе надо дальше учиться… У меня есть подруга, она член Союза журналистов и ни одного поэта выпустила в жизнь (это я про Ирину Александровну – Олесе) Надо показать ей твои стихи. Она их проанализирует, Нарисует перспективу. Ну что, в Москву поедем все вместе?

Т. (смущено) Я даже не знаю, если бабушка отпустит.

Ольга. Идем к твоей бабушке.

В квартире у Тани.

Т. (с порога) Вот, ба, меня хотят взять в Москву, говорят, может, учиться надо, чтобы писать стихи. Есть одна женщина, она в этом может помочь, поступить на литфак в МГУ. Так? (она смотрит на Ольгу)

Ольга. Здравствуйте Мария Ивановна, Тане учиться надо.

Б. Мы люди небогатые, я одна её ращу, она мне помощница. На Москву деньги нужны, а какие у нас деньги? (тяжело вздыхает) Да потом, я совсем вас не знаю. Куда, чего…

Т. Ну ба, они хорошие.

Ольга. Роскоши не обещаю, но что есть, будем делить поровну. Мне кажется у Тани талант. Побудит, осмотрится, побеседует с И. А., а там сами решения примите, что дальше.

Т. Ба, отпусти

Б. Даже не знаю…

Т. Хоть Москву посмотрю. Ба отпусти.

Б. (нерешительно) Пишите свои координаты, паспортные данные (Ольга аккуратно все записывает и протягивает бабушке. Б. идет к серванту, открывает, отчитывает немного денег)

Б. Извините, больше нет. Это все. Здесь на билеты и еще немного. Но Таня не притязательно, жизнь её не балует, да и вы не балуйте.

Т. Бабуля! (сжимает её в объятьях) я тебе новые домашние тапочки привезу.

Б. Ну, ну, деньги впустую не трать. Позвони с Москвы. С Богом (крестит Таню)

Глаза Тани от счастья горят.

Ольга, Олеся, Татьяна прощаются с бабушкой и уходят вместе с её нехитрым скарбом.

Маленький подмосковный город. Сталинка. Грязный заплеванный подъезд, на коридорных окнах – занавески, комнатные растения на подоконниках в жалком состоянии, на полу окурки, пустые бутылки. Отец Ольги с отдышкой поднимается на 3-ий этаж. Открывает ключом дверь. Входит в квартиру. Длинный коридор, из которого вход в небольшие две квадратные комнаты. В холе при входе – старый сервант, книжный шкаф, кресло. Отец Ольги тяжело опускается на кресло, ставит сумку, из которой торчат пакеты с молоком. Из комнаты выходит мать Ольги. В комнате на столе разбросаны квитанции об уплате коммунальных услуг, масса бумажек. Отец медленно раздевается, идет на кухню.

О. Голубочка, здесь – все (показывает на сумку, из кошелька выгребает сдачу) Обошел весь город, творога не нашел. Сами сделаем (идет за марлей)

М. (продолжает перекладывать счета)

О. Я вот думаю, зря ты с Олей так поступила. Но приехала дочь с внучкой, у них один расклад, а ты – белье сдвигаешь, ну повесила не там… И почему это она превратила нашу квартиру в общежитие? Не посторонние же приехали? Дочь и внучка! Хорошо, что хоть живыми от туда приехали… А ты … «бросили квартиру» Леся не училась. Голод, война, танки на улицах… Как ты так могла?… Ведь сама когда-то девчонкой переживала войну, голод, знаешь этому цену.

М. Никто их не выгонял, уехали, ну и правильно. Нам уже надо помогать, уважать старость. Они очень шумные, привезла пианино контейнером… Спрашивается зачем? Шопен, Бетховен… А соседи, может быть, отдыхают и им не нужны концерты. Это не консерватория.

О. Так она играет очень хорошо. Пусть люди послушают. Ведь мы желали видеть её пианисткой… Что же дочь с дитём такое в Баку переживали, а теперь будет мыкаться по чужим углам?

М. Что такого? Не забывай, у нас есть еще дочь. Рина с семьей приезжает, а здесь места нет. О младшенькой подумай, а ты все свое твердишь.

О. (молча вздыхает, идет, ложится на диван)

М. (под нос) Квартиру просрала, и к нам пенсионерам. Пусть скажет спасибо, что прописали… Лишние люди в квартире – это тоже расходы на коммунальные платежи. (Громко!) Пусть себе мужа найдет, такого, как мой Ванечка! Мы тоже мыкались по военным гарнизонам, нас что-то  никто не жалел. Сами. Пусть и они сами, а Рине помогать надо, она, с двумя детьми, ревматик. Ну и что же, что в Москве. Квартира – то мужа. А как разведутся, так где им? А?  А ты все о старшей. Сама виновата. Уехали в Баку, а теперь обратно.

О. Ну кто знал, что так все обернется. Баку – столица, она и работала на уровне, с министром культуры сидела на приемах… Кто знал, что в мирное время такое произойдет?

М. А ты знаешь, что нас завтра ждет? Что произойдет? И хватит, довольно, слушать тебя больше не хочу, делом займись.

О. (вздыхая) Дачу вот Рине подарили. А старшей негде голову приклонить.

М. Замолчи, замолчи! (с шумом хлопает дверью в комнате, продолжает перебирать бумаги) Избаловал её ты! Талантлива! Красивая! В строгости надо было воспитывать, а сейчас уже поздно. С её характером ни где не уживется. Да и внучка… Мамино воспитание. (тихо) Чужие они нам.

Телефонный звонок.

М. (берет трубку) Алло, вас слушают.