За одним столом

Спрашивала до тех пор, пока не находила нужный ответ. Иногда до одной шестнадцатой доходило, а иногда вообще совсем другое мне надо было.

У человека, взявшего в руки маятник, неизбежно появляется соблазн задавать ему вопросы не только о лекарствах. И я, конечно же, немедленно принялась это делать – «упражняться в наиновейшем употреблении Искусства…» Началась пора сумасшедших открытий, откровений, сомнений и потрясений. Именно это вернуло мне интерес к жизни. И мой доктор постоянно подливал масла в огонь.

Книга – лучший подарок

В тот период по понятным причинам начала интересоваться анатомией и физиологией – надо же было налаживать отношения с телом, а для этого хоть как-то понять, кто оно такое и из чего состоит. Сейчас, конечно полезла бы в Интернет и накопала там все, что нужно. Но тогда Интернета не было, а потому я решила купить учебник по физиологии. В суетливой текучке все никак не могла доехать до МедКниги на Фрунзенской, продолжая время от времени думать, что хорошо было бы…

И вот как-то утром отправилась из дома на работу. По ходу моего движения, почти сразу за нашим домом, стоял старый двухэтажный домик, окна которого, по мере накопления слоев асфальта, оказывались все ближе к земле. На подоконнике первого этажа этого домика в то утро лежал здоровенный потрепанный том в пожелтевшей обложке. Прочла название: «Физиология, учебник для медицинских ВУЗов». Поняла, что специально для меня эта книжка тут оставлена – все внутри вспыхнуло от радостного, опьяняющего, непреложного знания. На ходу поблагодарила кого-то, положила учебник в сумку и пошла своей дорогой.

Все-таки приятно вот так получить книгу в подарок…

Мантра

Как-то раз в процессе реставрации моей душевно-телесной жизни доктор А.А. рассказал мне про мантры: есть, дескать, такие волшебные слова, которые лечат и вообще меняют жизнь к лучшему, если их регулярно произносить. Но для этого надо, мол, найти свою – сугубо свою личную – мантру. Только тогда поможет.

– А где ж ее взять? – Спрашиваю.

– А вот, – говорит, – есть в Ленинской библиотеке закрытое хранилище, в котором лежит книга мантр. Надо туда как-то попасть, ту книгу как-то добыть, и в ней среди прочих как-то отыскать свою мантру.

– А как отыскать свою среди прочих?

– Надо, – говорит, – листать эту книгу и чувствовать каждое ее слово, вот тогда можно нащупать свое. А иначе никак не найти.

Короче: «пойди-туда-не-знаю-куда, принеси-то-не-знаю-что».

Да, мантра мне позарез нужна – надо же свою жизнь как-то выправлять. Мысленно бродила несколько дней вокруг этой идеи с закрытой библиотекой, тайной книгой и неуловимой мантрой… Но это какие ж препятствия надо преодолеть, чтоб хотя бы до книги той добраться! А где гарантия, что я найду там свое слово, лично мне адресованное и подходящее? Нет такой гарантии.

Мне было лень проделывать все эти сложные телодвижения, и поэтому я придумала, как найти свою мантру, не выходя из дома. У меня же есть маятник! Вот я и решила: раз маятник знает мои «да» и «нет» до такой тонкости, то пусть он мне поможет и с этой мантрой. Он же может определить какая буква в ней первая, какая вторая, какая и т.д. Правильно?

И вот как-то вечером написала на листочке алфавит, разделила его на гласные и согласные, а потом сидела до ночи и составляла свою мантру. В ней, по счастью, оказалось всего пять букв. Правда звучала она как-то уж очень странно: хгдАа. Даже и не выговоришь. Но я стала ее повторять и прислушиваться: что во мне от нее меняется? И да, что-то менялось! При всей глупости, невероятности и странности – что-то она такое делала в моем теле…

Пришла в очередной раз на прием к доктору А.А. и рассказала про свои подвиги. Он так и подпрыгнул! При всей своей учености, человек он был непосредственный.

– Как, – говорит, – вы до этого додумались?!

Я страшно загордилась, совсем осмелела и пропела ему свое гнусавое хгдаа.

– А вы знаете, – говорит, – невероятно, но это, действительно, ваша мантра!

Ну, тут я совсем ошалела и поперхнулась от гордости.

Этот удивительный доктор, удивил меня окончательно, подтвердив, что эта невероятная мантра имеет-таки ко мне отношение. Оказывается, на том этапе моей жизни она хорошо помогала мне избавиться от… одной болячки. И он видел своим проникающим зрением, как это работает.

Специально так уклончиво пишу, чтобы ни у кого не возникло соблазна применить это хгдаа к себе. Это все очень личные, индивидуальные настройки, они только для меня годятся.

Конечно, эта хгдаа, вовсе, наверное, и не мантра, а просто такое лечебное звукосочетание, которое (по принципу звукотерапии, или, что то же, тонотерапии) вызывало резонанс в определенной части тела. А резонанс, в свою очередь, усиливал кровоток, то есть циркуляцию крови. А усиление циркуляции приносило выздоровление… На самом деле все немного – а, может, и намного – сложнее, но пока успокоимся на этом.

К этому времени доктор А.А. лечил уже всю нашу семью. С мамой и тетей он общался по телефону, а моего мужа наблюдал по фотографии.

В 95-м году, когда мама попала в Боткинскую с инсультом, и я с ней там сидела, он несколько недель каждый вечер консультировал меня по телефону. Говорил: завтра купите в аптеке то-то и то-то, давайте так-то. Я точно знала, что могу позвонить ему в любое время дня и ночи – он сам так сказал

. Это был настоящий доктор.

Молитва

После первой «мантры» хгдаа я находила еще много разных полезных-лечебных звукосочетаний, да и сейчас занимаюсь этим, когда припрет. Но теперь речь пойдет не об этом, а о вещах гораздо более таинственных и непостижимых.

Однажды, во время очередного приступа депрессии, от которой вышеозначенное хгдаа не помогало, во мне промелькнуло что-то про молитву. Наверное, я слышала это в каком-то разговоре: у каждого человека есть, мол, своя молитва, и когда он ею молится, то ему легчает. Похоже на мантру, только для других, более душевных, целей.

Молилась ли я до того случая, точно не скажу. Может, когда и взывала, то есть взвывала: «Господи, помоги!» Но это именно на уровне волчьего воя, без всяких мыслей о молитве. А тут вдруг подумала конкретно о молитве.

Но, опять же, как найти свою молитву? В голове мелькнула шальная мысль: а может, и молитву свою с помощью маятника записать можно?

Здесь мы подходим к началу того языка, которым с тех пор занимаюсь много лет, записывая разные интересные тексты. О них расскажу в отдельной книге.

Следующую неделю я ходила, как в бреду. Я записывала свою молитву! Только все пошло не так, как я ожидала. Внезапно мне в башку стали падать какие-то непонятные слова. В отличие от предыдущих звуковых комбинаций – коротких и неуклюжих одиночных «мантр» – эти слова совершенно очевидно составляли ТЕКСТ!!! И если мои «мантры» мне никогда не приходило в голову переводить, то после записи двух первых строчек этого текста мысль о переводе преследовала неотступно. Интересно, что я с самого начала знала, что строк в моей молитве будет одиннадцать, а слов – ровно сорок.

Ну, ладно, текст молитвы я записала. Но перевод?! Как можно перевести с незнакомого языка без словаря? Это же нереально, да?

Сначала я решила, что нужно понять хотя бы общую тему молитвы. А это – без вопросов! – была именно она. Решила, что лягу спать, задав себе эту задачку на ночь, а утром обязательно буду знать ответ. Такое стихийное самопрограммирование пришло мне на ум. Сказано – сделано!

Утром просыпаюсь: где ответ? Нету во мне никакого ответу. Но жить-то как-то надо. Наверное, это было воскресенье, потому что я занималась уборкой. Мету себе пол, собираю пыль и замечаю, что мои глаза постоянно натыкаются на синий корешок в книжном шкафу. Просто спотыкаюсь я внутри себя об эту синюю палку. Надо посмотреть. Достала. Оказался это еврейский молитвенник, Сидур, который мне незадолго до того в Германии подарила одна моя подруга.

Молитвенник?! Это же в кассу! Еврейский? Тоже в кассу, поскольку мои предки, кажется, были раввинами. Наверное, сейчас сработают мои гены, и я сразу открою нужную страницу, на которой найду перевод моего волшебного текста…

Ну да! Как бы не так! Ничего я не открыла. Точнее сказать, сколько ни открывала, ничего похожего не нашла.

Да и не могла найти. Во-первых, в моем тексте, помимо слов с явно ивритскими корнями, были и слова с корнями санскритскими. А были и со славянскими, и еще Бог знает с какими. (Я не лингвист, это просто звуковые ассоциации.) Во-вторых, у меня-то всего сорок слов, а в том Сидуре меньше чем на полстраницы ни одного текста нет. Что-то ничего у меня не выходит. Но зачем-то же он выстреливал в меня, этот синий корешок?

Пришлось поменять тактику. Открыла оглавление и прошлась по нему рукой. К тому времени мой доктор уже объяснил мне, что при некоторой чувствительности так можно нащупать нужную информацию.

Действительно, одна строчка меня уколола. Открыла указанную страницу. Там оказалась длиннющая молитва под названием Г?аллель. Из перевода молитвы было понятно, что слово это означает «хвала», «восхваление». От него происходит «аллилуйя», что иногда переводят как «Славься!», или просто «Слава!».

О! Вот тут меня осенило! Даже не осенило, а прямо мурашками все тело покрылось и дыхание остановилось. Короче, меня так тряхануло, что сразу понятно было – попала в яблочко. Моя молитва – молитва Славы Господней! И не важно, сколько в ней строк, слов и прочего.

Ну и дальше стала переводить. Как-то так слово за словом. Думаю-думаю, что бы это значило – и вдруг падает ответ, то есть само собой появляется в голове нужное слово. Сначала, конечно, очень это долго и мучительно было, да и перевела в первый раз коряво. Теперь всю жизнь допереводить буду, потому что разные жизненные ситуации открывают все новые ошеломляющие смыслы этих 11 строчек = 40 слов.

Так с этой молитвой и живу. Мне помогает.

Переводчик?

Но ведь и молитвой дело не обошлось. Началась страда, в самом буквальном – страдательном – смысле этого слова. Хотя страдания эти были такими сладкими! Просто уставала очень…

Короче, я стала записывать новый текст, о котором мне сразу было известно, что в нем 78 стихов. Стихов! А не слов и не строчек! И с первой строки я поняла, что записываю текст книги Иова. Только не тот, который всем известен, не канонический, а какой-то другой. А потом еще был текст, и еще…

Тогда, а это был уже 1995 год, я показала свои писания доктору А.А. Это, конечно, было вне сферы его интересов – он был далек от всяких молитв и религиозных текстов. Но меня поразило, как он, взяв в руки мой исписанный лист, переменился в лице.

– Ох! Это серьезно, это очень серьезно…