Долина драконов

– Придумай что-нибудь новенькое, – деланно зевнув, снова шагнула вперёд.

– С тобой никто никогда дружить не будет! Таких ненормальных, как ты, в средние века на кострах жгли! Ты…

– Какой ты умненький, – хихикнула, специально стараясь казаться неадекватной маньячкой. – Тебе надо в другой мир… Хочешь, я отправлю тебя к твоей собачке?

Шевцов задрожал, а потом просто повернулся и дал дёру, позорно сбегая.

– Пф! Недоумок. Чего преследовал, спрашивается?! – буркнув себе под нос, повернулась в сторону своего подъезда и так же дёрнулась, как Матвей.

Едва успела затормозить в последнюю секунду.

Передо мной синими искорками сверкал-переливался портал.

– Зараза! – ругнулась, чуть не войдя в густой синеватый туман.

«Не рой другому яму! – Я мотнула головой и возвела глаза к серому небу. – А говорят, что народная мудрость – всего лишь бубнёшь родаков!»

Несмотря на загадочность и уникальность странного явления, я не хотела попасть в портал. Разумность это или детский страх – не важно. Я была не готова прыгнуть в неизвестность. Меня устраивал мой мир, а сияющее нечто не выдавало никакой конкретики.

«Что меня там ждёт? Магия? Суперспособности? Богатство или трон?! Ага! Как же! Это только в книгах о попаданцах эта дребедень хорошо представлена, да и то не во всех. На деле подобное «знакомство», может закончится элементарным расщеплением на атомы!» – обойдя портал по дуге, почувствовала, как у меня от сердца отлегло.

Адреналин медленно угасал, а свет голубого сияния тускнел.

– Не надо нам такого добра…

– Чокнутая, как и мать, – буркнула бабушка Тая, провожая меня хмурым взглядом. Сколько себя помню, соседка по лестничной площадке всегда разговаривала сама с собой.

– Добрый вечер, Таисия Никаноровна! Светлого Рождества!

Бабуля перекрестилась, а я, глубоко вздохнув, скрылась за железной дверью родного подъезда.

Глава 2. Не сумасшедшая

Неслышно войдя в квартиру, тихо прикрыла за собой дверь.

– Почему так долго? – напугала меня мама, неожиданно появляясь из–за угла.

– Очередь, – ответила коротко, стараясь не задерживаться.

Причина этого побега была банальна – мы с мамой нормально не общались. Под словом «нормально» я подразумеваю обычные отношения между дочерью и её родительницей, когда та сначала олицетворяет для своей малышки первую в её жизни вселенную, чуть позже наставницу, и, наконец, лучшую подругу, если связь между нею и любимой девочкой крепчает день ото дня.

Это был не наш с мамой случай.

За последние четыре года, после того происшествия с собакой, мама отдалилась от меня настолько, что мы теперь могли неделями не разговаривать. В этом не было никакой обиды или злости. Нет. Я больше склоняюсь к мысли, что мама меня просто боялась.

Она боялась себя и своего сумасшествия, в котором была убеждена окружающими людьми.

Когда синие сгустки стали появляться вокруг меня, то здесь, то там, в первую очередь маму трясло от ужаса. Мне же, знающей всю историю когда-то маленькой Зои, благодаря папиным родителям и их категоричному неприятию Зои Пашутиной, хватало ума свои знания держать при себе.

Бабушка, наверное, "переживая" за психику внучки, такие страсти мне рассказывала в детстве о клинике, где лечат душевнобольных, что любой ребёнок на моём месте поступил бы точно также!

Одно удручало – портальной сфере это не мешало появляться.

Мама нервничала, папа злился, не понимая, почему его жена резко изменила своё поведение в отношении дочери, а я держалась ото всех особняком, боясь, что кто-то из моих родных так же пропадёт в синеватой дымке, как это произошло с ротвейлером.

Это заблуждение развеял один случай.

Примерно года два назад, когда прозвенел звонок с урока математики, портальная дымка появилась в проходе передо мной так неожиданно, что я даже вскрикнула, шарахаясь в сторону.

Одноклассники стали громко смеяться, привычно проходясь на счёт моей неадекватности.

– Мышь, – прошептала перепугано, молясь, чтобы кошмарная сфера исчезла.

Когда преподавательница шагнула к двери, дабы проверить мои слова, меня с ног до головы, будто кипятком кто облил!

Ничего страшного не случилось.

Татьяна Ивановна выглянула в проём, и синяя дымка, едва женщина коснулась её поверхности головой, неслышно лопнула, пропадая прочь, роняя ненужную ей математичку на половую плитку.

В общем, одноклассники в тот день повеселились на славу, хохоча уже не надо мной, а над несчастной учительницей.

После этого мне стало даже легче дышать.

«Видимо, кому-то, кто подбрасывает эти ловушки, нужна конкретная цель, – поняла тогда. – И этой целью была сначала мама, а теперь стала я…»

Умозаключение сделало меня ещё более осмотрительной… и дружелюбной хотя бы по отношению к папе. С мамой связь восстановить так и не получилось, сколько я не пыталась.

Было… как там говорят? «Обидно, досадно, но… ладно?» Вот что-то вроде этого. Однако, как гласит народная мудрость, «насильно мил не будешь», поэтому все контакты с мамой я ограничила до четырёх слов в день: «Доброе утро!» и «Спокойной ночи!»

«Могу ли я осуждать женщину за такое отношение ко мне?» – никто не может ответить на этот вопрос. Осуждать легко всякому, не побывавшему на месте моей мамы. Я даже представить не могу, как тяжело ей пришлось, когда после всех клиник и здравниц тринадцатилетнюю девочку родители просто сбыли с рук, отдав в приют. Мама только-только наладила жизнь, только-только познала счастье родственной души, влюбившись в отца, только-только стала матерью, и тут снова здорова! Портал, которого никто, кроме неё не видит!

«К маме я скорее жалость испытываю, чем обиду», – поняла про себя, убирая батон в хлебницу.

Развернувшись, удивлённо замерла.

Мама стояла за моей спиной и нервно сжимала и разжимала пальцы, притянув руки к груди.

– Ты видишь их! Я знаю! Видела из окна, как ты отпрыгнула от голубой субстанции! Эти духи теперь ходят за тобой! Да? И ты видишь их! Да… – маниакальные бормотания мамы до ужаса напугали меня, но я постаралась взять себя в руки.

– Не понимаю, о чём ты.

Возможно, это подло с моей стороны, но я не хотела в сумасшедший дом. Мама сейчас выглядела настолько устрашающе с блестящими глазами, что говорить правду мне даже под дулом пистолета в голову не пришло.

– Ты врёшь! Видела! Я знаю! И тогда у бабушки!

– Когда?

– Когда тебе было пять лет! Он в последний раз приходил за мной… ты тогда потеряла зайку, помнишь?