Озерный дух

Внимательно рассмотрев нездешнего жителя, Тина решила, что он невысокого роста и худощавый, судя по пропорциям, но в тоже время от него исходило ощущение неимоверной силы духа, воли. Такие мужчины не ломаются и не гнутся, всегда впереди и никогда не оглядываются назад, и не терзаются сомнениями.

Воин умылся и потер лицо ладонью, встряхнул рукой, разбрызгивая капли, и замер, пристально глядя в воду. Духу показалось, что он видит ее, словно они скрестили взгляды. Невероятно, но она была не в силах оторваться от мрачного, усталого лица и глаз, диссонирующих с обликом загадочного незнакомца напротив. Тина сразу определила, что нет в его жизни счастья, радости и… любви. Разве таким убийственным взглядом смотрят на мир счастливые люди? Нет, скорее такая отстраненность и презрительная холодность появляется лишь у тех, кто готов легко расстаться с жизнью. Но еще более странно, что в бесплотной сейчас груди Тины, заболело сердце от невольного сочувствия к этому одинокому мрачному мужчине.

Затем она услышала его голос, и все, происходящее по ее сторону зеркала, затихло, отошло на второй план. А внутри нее все завибрировало странной дрожью: то ли страха, то ли предвкушения… чего-то непонятного.

– Милорд… – обратился к нему кто-то, кого Тина не могла разглядеть, куст мешал.

– Я слушаю, – чуть хрипловатым, глубоким голосом отозвался незнакомец.

– Милорд, дозорные поймали разведчика из Мадины. Правда, второй успел удрать…

– Как много он успел увидеть? – резко похолодевшим голосом спросил, как теперь стало понятно, волховский барон.

– Вполне возможно, что катапульты… милорд. А может и гораздо больше…

– Кто стоял в охранении? – от ледяного тона воина даже Озерный Дух передернула плечами.

– Барон Ельский, мой господин. Точнее, его средний сын, сам барон не смог участвовать в этой кампании нашего Повелителя.

– Тогда ему повезло. У него, судя по всему, есть еще и старший, и младший сыновья, – бесцветным голосом произнес черноглазый милорд. – Ты меня понял, Ефим?!

Если бы Дух сейчас была в человеческой ипостаси, то точно вздрогнула бы от смысла, что таился за теми словами. И в тоже время она заметила, как в черных глазах на мгновение промелькнуло сожаление, которое, тем не менее, сменилось мрачной решимостью.

– Генерал… – раздался громкий мужской крик кого-то быстро приближавшегося, – …генерал… лорд Черный, простите меня. Этого больше не повторится, я клянусь… я… не губите…

Тина опешила, сообразив, что наблюдала все время за тем самым пресловутым Черным – бездушным уродом, бесноватым и бессердечным.

Молодой воин, бряцая боевым облачением, приблизился к генералу и упал на колени перед ним, оправдываясь:

– Я виноват, милорд, проморгали мои парни, но мы не думали, что так скоро и…

– Девку деревенскую они с собой приволокли. И пока в охранении стояли, барон развлекался. Ее крики далеко-о-о были слышны, – сдал нерадивого воина и, видимо, насильника Ефим.

– Не пори ерунды, сержант, иначе….

– Сто плетей, – прозвучал холодный суровый приказ генерала, и хоть тон его голоса был ровным и негромким, перекрыл надменный возмущенный возглас виновника происшествия.

Черный встал, и теперь Тина смогла рассмотреть его еще лучше. Странные на нем были доспехи, как-то несуразно топорщились на спине, выпирая вправо. Первое впечатление оказалось верным: мужчина был худощав и невысок. Но странное дело – здоровяк Ельский все равно проигрывал рядом с ним. Сразу видно – слабак.

– Но… но это же верная смерть, генерал… – потрясенно выдохнул сын барона. А затем попытался угрожать. – Вы не посмеете, отец не простит, он…

– Ты поставил под удар всю кампанию. Моли бога, чтобы сбежавший разведчик только катапульты увидел, а если все остальное… Если выживешь, перед королем нашим будешь сам ответ держать. Увести!

Тина еще несколько мгновений морщилась от воплей Ельского, пока провинившегося воина тащили прочь. Потом ветер донес ей разговор других волховских рыцарей, явно осуждавших генерала, понося его последними словами, да только между собой, шепотом, дабы «бесноватый урод» не услышал.

А дальше картинка разбежалась кругами – замученный домогательствами водных обитательниц русал кинулся под защиту духа. И впервые Хозяйка с трудом удержалась от ругательств и применения магии, чтобы не надавать озорницам по рыбьим хвостам.