– Лаури, займись девочкой, а я к лошадям, – глухо распорядился старший беловолосый гигант.
Молодой, поморщившись, попросил:
– Кейгер… положи тела в сани, отвезем их сразу в Фир к местным стражам.
Дальше этот Лаури оказался прямо напротив меня и, наверное, помогал выбраться из сугроба. Пока я невольно любовалась им, таким высоким, что мой взгляд упирался ему в грудь, и наверняка сильным, ведь видела его в бою. На вид ему лет двадцать-двадцать два, наверное. Но это уже не парень, а молодой мужчина со слишком жестким, нереально синим, словно подсвеченным изнутри взглядом. Слишком уверенными и выверенными движениями.
Я сильно удивилась, потому что ощущала себя лишь зрителем кино, но синеглазый мужчина мягко и осторожно прижал меня к своей груди и грубовато-глубоким, проникновенным голосом с четкими рычащими нотками пытался успокоить:
– Все, малышка. Не плачь, милая. Убийцы твоих родителей понесли заслуженную кару и мертвы! Ну-ну, не плачь, маленькая, к сожалению, иногда так случается, что самые близкие и любимые внезапно уходят. Просто помни, Сияющая Госпожа никогда не оставит их своей милостью, а Белая Эйта позаботится об их душах…
В ушах бились глухие надрывные рыдания, грудь распирала нестерпимая боль, прорывавшаяся короткими вспышками. Перед глазами застыла ткань куртки из светло-серой толстой валеной шерсти. И я ощущала щекой ее грубоватую ворсистость. Картинка сместилась, я вновь смотрела в лицо мужчине, оказавшемуся спасителем, – скуластое, с прямым римским носом, узкими губами, слегка впалыми щеками. Светлые, взлохмаченные, довольно короткие волосы, такие же белые густые дуги бровей над раскосыми глубокими глазами. Такого насыщенного синего цвета, которых просто не может быть в природе. И столько в них сейчас светилось сочувствия и понимания, что хотелось расплакаться от жалости к себе. Такой молодой мужчина, но сколько в нем не только физической силы, но и душевной.
– Их больше… нет… моих родных больше… нет… – услышала я тоненький девичий голосок, прерываемый надрывными, режущими по самому сердцу всхлипами.
– Совсем никого? – глухо уточнил синеглазый красавец.
– Дядя и тетя, – просипела в ответ девица. Или я?
Ведь на своей спине ощущала тяжелую, но согревавшую даже сквозь многочисленные зимние одежды мужскую руку. И внутри меня все сильнее и пронзительнее разливалась дикая душевная боль потери.
– Они не оставят родную кровь, не бойся, малышка, – выдохнул он с облегчением и прижал бедняжку к своей груди.
Только почему-то опять именно я ощущала его широкую, крепкую и горячую грудь, скрытую шерстяной курткой. И невероятную смесь запахов: морозного зимнего леса и яркого мужского пряного, вокруг которых витал пугающий до ужаса флер крови. Который исходил от него самого.
– Готова? Нужно вернуться в Фир, отвезти твоих родителей городской страже, – хрипло выдохнул мужчина с облачком пара.
А я, отстранившись, сквозь пелену слез смотрела в его нереально синие глаза. Картинка начала смещаться куда-то, но я продолжала цепляться за эту синеву, жаль, что утонуть в ней мне не позволили. И кино с темными магами, оборотнями и ужастиком с расчлененкой сменилось новой картинкой.
* * *
Я замерла на верхней ступеньке широкой лестницы, глядя на приличных размеров холл, освещенный развешанными на балках лампами. Светлый, натертый до блеска паркетный пол, стены, обшитые полированными деревянными панелями, выглядели вполне респектабельно. Чувствовалось, что этот дом жил своей жизнью, доносились голоса, стук посуды, вкусно пахло теплом, уютом и сдобой. Но почему-то испытывала я уже, кажется, въевшийся под кожу страх, который мерзко царапал сердце.
Резкий толчок в спину – и я, беспомощно взмахнув руками, полетела вниз, а приземлившись, еще и сосчитала собой нижние ступени. Замерла лицом вниз, но краем глаза успела уловить мелькнувшую тень, а потом – запечатлеть ускользающим сознанием появившегося на лестнице парнишку лет шестнадцати. С бледным перекошенным лицом, обрамленным рыжевато-коричневыми волосами, глядевшего на меня круглыми от ужаса, нереально желтыми глазами. Дальше сознание затопила дикая боль, словно из меня с корнем вырывали душу…
* * *
Я очнулась у той же лестницы, по-прежнему чувствуя прохладный паркет под щекой и ладонями, только теперь ощущения буквально взорвали все мои органы чувств. Словно это уже не кино, а действительность. Причем – моя!
От пола пахло воском и дегтем, в воздухе опять витал страшный запах крови, кажется, моей. Слышались взволнованные голоса, только я не могла сосредоточиться на беспокойно звучавших словах, охах и ахах. Перед глазами мелькала обувь и подолы одежды, а меня волнами прошивала невыразимая боль. Будто каждая клеточка тела стала чужой и ее на живую пришивали ко мне.
– Целителя! – заголосил испуганный женский голос.
Я вновь уплыла в темноту безвременья. Лишь краешком сознания, сквозь вспышки боли ощутив, как меня осторожно подняли и некоторое время несли, кажется вверх по той самой лестнице, с которой так безжалостно столкнули. Потом уложили на что-то мягкое, воздушное, словно пух. По телу прошелся легкий сквознячок, покрыв кожу мурашками. А следом за ними пришло невероятное тепло, которое странными энергетическими волнами разбежалось по всему телу, принеся облегчение, забрав боль и муки.
– Теперь с вашей племянницей все будет хорошо, госпожа Артемия. Все самое страшное позади, – пообещал приятный мужской голос, когда я уже, кажется, привычно уплывала в странные, но такие реальные и красочные сны.
И в этом сне я была Еженией Фир, девушкой двадцати лет отроду, жительницей невероятного мира Хартан, в котором существует настоящая магия. В отличие от Земли, на Хартане лишь один, но огромный мегаматерик, окруженный океаном. И здесь все воюют не за полезные ископаемые, а источники магии. Эти источники делятся, как полюса магнита, на плюс и минус, только в случае с магией – на светлые и темные.
Светлый и темный источник – это не разделение на хороший и плохой, а характеристика излучаемой энергии, насколько я поняла. Светлой проще управлять, усваивать, генерировать организму и практически без побочных эффектов для тех, кто рожден с ней или на землях, где сама земля испускает светлый фон излучения. Темная сложнее в управлении, тяжелее усваивается, негативнее влияет на своих носителей и имеет кучу побочных эффектов. Зато ее обладатели гораздо сильнее!
Из-за особенностей восприятия и усвоения организмами светлой и темной энергии на заре времен, когда Хартан только-только созидал разумные виды существ, на территориях разнополярных источников сформировались сообщества магически и внешне различающихся разумных.
Вот и теперь в этом уникальном мире проживают, условно говоря, «люди». Но и они отличаются по разным признакам. В том числе по наличию и отсутствию магии. И тем, кому повезло родиться магом, живут до двухсот лет, а «пустышки», в лучшем случае, – половину этого срока. Маги тоже делились на две «партии», на темных и светлых. Значительная часть населения Хартана наделена вторыми ипостасями и различается по ним. Если утрировать: в этом мире живут обычные люди, маги и оборотни, хотя из-за схожего генотипа все они вполне совместимы, поскольку имеют общие корни.
Географическая карта Хартана походит на шахматную доску, где светлые «клеточки» чередуются с темными. А вот административная – похожа на китайскую игру «Го», где на доске перемешаны десятки белых и черных камешков – множество разных королевств, княжеств и своеобразных территорий, подконтрольных отдельным видам оборотней, объединенных в кланы.
Ежения происходит из богатого рода оборотней Фир, которому принадлежит приличных размеров город и внушительные земли под названием Фирская степь. Родовое поместье Фиров расположено за городом. От которого необходимо сперва пару километров по лесной дороге проехать, затем преодолеть каменистый кряж, у подножья которого быстро бежит река Угрюмка, еще пару километров спуститься вниз по холмистой местности и преодолеть оставшееся расстояние по степи. С холмов путникам и местным предстает большое поместье с двухэтажным солидным домом и множеством построек поменьше, хозяйственных и жилых для соклановцев. Главная ветвь рода, которая владеет и из поколения в поколение наследует все это богатство, относится к отряду совиных и похожа на земных филинов. Хотя женщины рода скромных размеров, этакие небольшие забавные совушки, а вот мужчины, наоборот, крупные и опасные пернатые хищники.
Фирская степь входит в состав Дарглана, который представляет собой единое территориальное объединение, которым управляет Верховный совет, выбранный из самых сильных и достойных старейшин. Хотя по факту Дарглан – это добровольный союз кланов, в который вошли совершенно разные рода и даже виды оборотней. Они объединились для защиты от соседних королевств, большинство из которых населено людьми-магам. Ближайшие – темный Ирмунд и светлый Байрат на юго-востоке, впрочем, которому излишняя светлость в свое время не мешала частенько щипать богатых, но разобщенных соседей.
С юго-западной стороны Дарглан граничит с двумя другими людскими королевствами, однако их малые размеры вынуждали этих соседей самих беспокоиться о сохранности земель и населения. Еще Дарглан непосредственно граничит с крохотным медвежьим княжеством, а за горами с мрачным королевством Фейрат.
Как и положено состоятельной и высокородной наследнице клана, в шестнадцать лет Ежения отправилась учиться в престижную магическую школу. Родители выбрали ту, что находится в городе Далиме. Сей крупный и богатый город оборотней расположен недалеко от границ с Ирмундом. А ее директор, умный и дальновидный оборотень, вопреки сложившимся стереотипам о закрытом образе жизни оборотней, нанимал учителей не только из оборотней, но и из Ирмунда, Байрата и даже иных, более удаленных стран. Привлекал лучших, чтобы дать своим ученикам самое разностороннее образование. Первый семестр Ежения буквально купалась в ощущении, что весь мир создан для нее и обещает только самое светлое и счастливое будущее. Однако вскоре ее жизнь круто изменилась.
Героиня этой драматичной истории приехала на зимние каникулы домой, чтобы отметить с родными праздник Белого солнцестояния. По-русски говоря, Новый год встретить. И те решили порадовать единственную и любимую дочь – свозить на городскую ярмарку. Ни охрану, ни даже самое скромное сопровождение не взяли, ведь совиный род основателей клана Фир все любили и уважали. И мудрого обстоятельного главу рода Назара Фира, и его милую и добрейшую супругу Милану за их заботу о клане, и юную очаровательную наследницу Ежению.
И вот, уже на обратном пути, в наступающих вечерних сумерках, на веселую и расслабленную семью и кучера подло напали темные маги. Устроенная ими магическая ловушка перевернула сани, а дальше вылетевших из саней оборотней, не дав им даже головы поднять из снега, добили запрещенными проклятьями. В живых осталась только Ежения, ей случайно повезло: в лесу охотились оборотни волки из известного всему Дарглану Белого клана, главы которых уже многие столетия возглавляли Верховный совет и вершили суд от лица Сияющей госпожи – богини оборотней.
С того дня все изменилось. Первые дни Ежения просто не помнила, настолько велико было горе от потери родителей. В то время о девушке неустанно заботилась ее тетя, младшая сестра отца, Артемия Маршан. Самое активное участие в судьбе племянницы супруги принял и ее муж, Райвек Маршан, подданный Ирмунда и темный маг. Тетка с мужем и сыном подростком переехали в клан Фиров этим летом, как раз перед отъездом Ежении на учебу. Если я верно поняла, у Райвека что-то не сложилось на службе, и он перевез семью в Дарглан, к брату жены.
Со стороны отца у Ежении, кроме тетушки, по разным и часто трагичным причинам, других родственников не осталось. А со стороны матери ситуация обстояла иначе. Милана Фир, в девичестве Скалистая, перебралась к мужу из более северного края – Файбстока, занимающего часть густого елового леса и горную гряду, в долине которой, названной Серой, в величественном замке проживал ее родной клан. И более того, мама Ежении не была совой, а имела ипостась орлана.
Может из-за созвучности, может из-за того, что все происходящее воспринималось личным, собственным жизненным опытом, мысленно я назвала Ежению коротко – Женей, Женькой. И моя душа рыдала, сочувствуя и соболезнуя горю тезки, которому, казалось, не было конца и края.
Едва-едва Женька отошла от смерти родных, как выяснилось, что потеряла собственного зверя. Ее родная и любимая совушка перестала откликаться. В тот роковой день девушка лишилась не только родителей, но и фактически половинки души. И теперь считается ущербной, инвалидом, с ослабленной регенерацией и крохами от присущей всем без исключений оборотням сильной магии земли. Однако дядя все же отправил ее доучиваться в Далимскую школу магии.
Было до слез больно наблюдать за тем, как из счастливой девушки она превратилась в изгоя, одинокую и всеми отверженную бедняжку. И все же не сломалась, а с отличием окончила школу. И месяц назад с достоинством вернулась в родной Фир.
Сейчас Женьке двадцать и следующим летом исполнится двадцать один, она станет совершеннолетней. И пусть главой клана она стать не сможет, ведь только наследник с родовым зверем, в случае рода Фир совой, имеет на это право. Однако ее дети унаследуют венец главы клана Фир, что веками носили члены ее рода. А пока, пока кланом управляют дядя с тетей. Сама Женька ждет совершеннолетия и встречи с будущим мужем.
Из этого кошмарного сна, похожего на чужие воспоминания, меня выдернуло неожиданно. Как-то резко накатила волна звуков и ощущений, вызвав безотчетный, инстинктивный страх. Дрогнув всем телом, я судорожно вздохнула, распахнула глаза и испуганно осмотрелась. Фу-ух, никого!
Только облегчение стремительно сменилось страхом и напряжением. Я лежала на внушительной кровати, обложенная большими пуховыми подушками, под разноцветным ярким легким одеялом. Явно сшитым вручную! В слишком знакомой комнате, уютный интерьер в которой придумала для любимой доченьки заботливая Милана Фир, а ее любимый муж Назар Фир воплотил с не меньшей заботой и тщанием.
– Нет-нет, не-ет… – заныла я, при этом услышав непривычный для себя и сильно осипший голос.
С нарастающим отчаянием и ужасом я зашарила по своему телу. О боже, эти худенькие и такие хрупкие конечности – не мои длинные, модельные ноги со ступнями сорок первого размера. И грудь, хоть упругая и красивая, но максимум второго размера, а не моя крепкая завидная троечка.
Окна распахнуты и воздух наполнен ароматом степи, нагретой солнцем, – лето в самом разгаре, помнится… И если все же принять, что это не кошмарный сон, а реальность и довериться тем же «воспоминаниям», сейчас середина июля. Хоть он и называется здесь иначе.
Я ущипнула себя за худосочную упругую ляжку и охнула от боли. Собственная боль подвигла на дальнейшие действия. Судя по багровым отсветам на стенах, уже вечер, но в комнате светло, ведь летом даже ночи скорее на сумерки похожи. Я сползла с кровати и побрела проверять свое самое страшное и абсолютно невероятное предположение. Ведь подобного просто не могло случиться! Потому что антинаучно, антифизично и… и просто нереально!
Первой оказалась дверь в ванную или купальню, где, я уже знаю, все работает на бытовых магических артефактах. Отец на комфорте семьи и удобстве в работе прислуги никогда не экономил. Поймав себя на таком привычном мысленном обращении «отец», почувствовала лютый холод внутри.
– Я – Евгения Корзинкина! – всхлипнула в отчаянном порыве отринуть чужое и навязанное, защитить самое себя.
Эмоциональный мороз и напряжение заставили первым делом справить нужду, тем более она слишком остро и натурально ощущалась. Во сне, даже кошмарном, мочевой пузырь точно не может давить! Что только усилило панику. Выскочив из уборной, я, как заведенная, открывала все шкафы и двери. Увы, там было ровно так, как «помнилось». Переполненный гардероб, пустой коридор с бежевой драпировкой стен. А вот и внушительное настенное зеркало…