Другая сестра

Солнце палило нещадно, утреннее приятное тепло сменилось изнуряющим зноем. Город в один день переоделся в летнюю одежду. На фоне остальных выделялись прохожие с теплыми куртками под мышками – бедолаги, которые то ли не успели сориентироваться, то ли не ночевали дома.

Слева, чуть позади от него, открылась дверь, из нее вышли несколько сотрудников телецентра. И среди них – невысокая девушка в свободных черных шортах и джинсовом белом пиджачке, накинутом поверх шелковой майки. Она остановилась рядом с Микой и козырьком сложила ладонь на уровне бровей, чтобы получше разглядеть его.

– Привет! Я Аглая Матросова, новый корреспондент.

Мика чуть не превратился в пепел от пронзительного взгляда новенькой. Ноги подкосились под тяжестью съемочного оборудования, хотя Мика к нему давно привык. Перед глазами все поплыло, во рту пересохло. Только потому что рядом стоял водитель, а девушка вела себя весьма приветливо, он взял себя в руки и из последних сил вымолвил:

– Михаил. Мика. Оператор. Рад знакомству.

Поразительное сходство с той стриптизершей. «Да брось, – подсказывал ему еще вполне здоровый разум, – это она. Она, точно».

– Значит, мы будем вместе с вами выезжать на съемки и интервью? – весело предположила Аглая.

– Вероятно. То есть не всегда. У нас несколько операторов в штате.

– Да, я понимаю, – открыто улыбнулась девушка. – Как и корреспондентов. Поэтому если не сегодня, то завтра, верно?

Новенькая светилась дружелюбием и озорной легкостью, и Мика чуть отогрелся под ее игривым взглядом. Никак нельзя было связать ту ночь и сегодняшнюю непринужденную беседу. Да и наверняка «здесь и сейчас» реальнее, чем то туманное дереальное, как выразился Дэн, утро. А значит, нет причин для паники. Впервые за всю последнюю напряженную неделю, пропитанную ощущением безысходности и чувством вины, ему, наконец, полегчало. А милая девушка, принесшая ему столь легкое избавление, вдруг вызвала в нем желание опекать ее и благодарить. Но Мика скрыл свои эмоции, скромно потупив взгляд.

– Хорошего дня, Миша! И держите за меня кулачки: сегодня у меня первое интервью!

Мика интуитивно сделал несколько шагов вслед за ней и, увидев, как она садится в машину с эмблемой телеканала, вдруг неожиданно для себя позавидовал той съемочной группе. Ему хотелось продлить и закрепить ощущение собственной непричастности к тому ужасному утру. А возможно это было, как ни странно, только рядом с ней. Поэтому он на каком-то подсознательном уровне начал стремиться к нахождению рядом с Аглаей.

Мика хотел вернуться в офис и найти возможность обсудить с друзьями происходящее, подтвердить уверенные предположения Дэна, но ему пришлось уехать на съемки до самого вечера. По возвращении он не застал ни друзей, ни Аглаи: было уже поздно. Сдав оборудование в камеру хранения, он пешком отправился домой. На носу были майские праздники, и, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о новенькой с волосами цвета спелой ржи в лучах заката, он подумал о том, как провести эти дни.

В прошлом году он провел их с Элей. Тогда их отношения были еще совсем свежи, они наслаждались зыбким, непременно проходящим, но пока еще довольно сильным чувством новизны. Все, что они ни делали, было прекрасно: поездки по историческим городам Золотого кольца, посиделки с его друзьями, ночевки на чужих дачах с сырыми несвежими простынями или в холодных палатках без удобств. Все внешние факторы уходили на второй план, потому что у них было главное: новизна чувств и безусловное желание касаться друг друга, заменяющее заботу о собственном комфорте.

Прошлой весной Мика влюблялся в Элю все сильнее с каждым днем, познавая ее тонкий ум, веселый нрав и природную тактичность. Она не воротила нос от крепкого словца и пошлых шуток, которые щедро изливал на свое окружение его приятель Вэл, не пыталась отделаться от занудных бесед Дэна и не тяготилась обществом его не по годам серьезной и вечно всем недовольной жены Нади. Она приняла Мику полностью, с его неоднозначным окружением, с финансовыми проблемами и неустроенностью. Тогда ему так казалось, и он был счастлив.

Но теперь эти воспоминания мимолетны, и о каникулах он задумался только лишь для того, чтобы вытеснить навязчивые мысли об Аглае. То, что в его жизни больше нет Эли, означает, что эти майские дни он проведет без любви, но с пользой: плодотворно поработает над книгой и постарается закончить черновик. Наверняка Вэл, как обычно, позовет его на рыбалку, а он, как обычно, не сможет отказать.

И тут же Мика подумал, что теперь уже все не «как обычно». Резкой болью в висках откликнулись нахлынувшие смутные воспоминания – последствия его безотказности. На рыбалку он не поедет. Да и Вэл, возможно, его не позовет. Привычная близость между ними исчезла, хотя никто еще этого до конца не осознавал.

В тот вечер он писал с надрывом, текст лился сам собой, но был какой-то больной, зараженный невидимой хворью автора, перед глазами которого то и дело мелькала рассыпчатая копна рыжих волос.

Спал он нервно и беспокойно, представляя избавление от наваждения только в новой встрече с ней. Ему снова требовалось подтверждение собственной непричастности к страшному преступлению. Весь ее беззаботный вид, добрая улыбка и чистый взгляд убеждали его в том, что ничего страшного не произошло, что он вовсе не грубый беспощадный насильник, каким представлял себя в последние дни.

Мика проснулся раньше будильника и отправился в офис телецентра, не дожидаясь начала рабочего дня. Плевать, что подумают коллеги, дорабатывающие утреннюю смену. Главное – увидеть ее, убедиться, что она не плод его больного сознания, стремящегося задобрить совесть симпатичной галлюцинацией.

За одним из рабочих мест полупустого опенспейса появилась ее рыжая головка. Новенькие всегда приходят вовремя и даже раньше, по крайней мере, в первую неделю работы. Мика выдохнул и позволил себе выпить стаканчик кофе из автомата.

На днях он встретил Элю около бара – похоже, она караулила его, желая поговорить. Но он был настолько невменяем тогда, что обошелся с ней довольно резко. Он всерьез считал, что именно ее поступок привел к тем событиям в клубе. Будь он в отношениях с ней, он даже не сунулся бы в подобное место, не говоря уже о последствиях.

Теперь, сжимая в руке пустой бумажный стаканчик и осторожно поглядывая в сторону Аглаи, которая уже успела пару раз доброжелательно ему улыбнуться, он начал сомневаться. А были ли они, эти последствия? Были ли они тем, за что он успел съесть себя изнутри и возненавидеть?

Будто благословленный ее дружелюбным настроем, он полноценно погрузился в работу, а к обеду у него даже проснулся аппетит. Он взял в буфете пару пластиковых контейнеров с едой и пошел перекусить в небольшую кухню. Столовой на этаже не было, большинство сотрудников опустошали свои контейнеры прямо на рабочих местах. Кто-то съедал обед по дороге из «Макдоналдса» или «Бургер Кинга». Мало кто из телевизионщиков с их сумасшедшим ритмом мог позволить себе рассиживаться в кафе или ресторане.

Аглая появилась в кухне вслед за ним, присела напротив за небольшим столиком, поинтересовалась, не будет ли он возражать, если она составит ему компанию. Мика сумел подавить в себе страх и изумление и превратился в приветливого, обаятельного, немного скромного парня, каким был всегда и для всех.

Их разговор лился непринужденно и касался в основном ее первых впечатлений от новой работы, но в то же время что-то в ее глазах обнажало тайное намерение. Игриво и кокетливо, одним взглядом, она вела с ним беседу, параллельную их вербальному общению. Не оставалось ни малейших сомнений: это она. Но она не держит обиды или зла, не травмирована их дерзким бесчеловечным поступком, а воспринимает случившееся, вкупе с последующим совпадением, как занятное приключение.

Еще отчетливее все это проявилось, когда в кухне появился Дэн. Из опенспейса ему был виден только Мика, и, очевидно, он намеревался перекинуться парой слов с другом, не подозревая, с кем именно тот мило беседует. В руках у Дэна была кружка, которую он собирался ополоснуть, но, заметив Аглаю, остановился как вкопанный и забыл, зачем пришел. Мика опустил голову и продолжил наблюдать за девушкой исподлобья. Та непринужденно поздоровалась с Дэном, спросила, как его настроение, и пообещала зайти к нему до конца рабочего дня, чтобы продолжить какой-то неоконченный разговор. При этом она переводила заискивающий взгляд с одного мужчины на другого, будто вовлекала их в свою игру. Дэн кивнул и многозначительно посмотрел на Мику, как бы спрашивая: «Какого хрена тут происходит?» Мика в ответ едва заметно пожал плечами. А Аглая… Будь он проклят, если она не улыбалась, глядя в тарелку. И то была даже не улыбка, а насмешка над двумя растерянными мужчинами.

2

– Все становится на свои места, не так ли? – свободно вращаясь в кресле, загадочно проговорил Дэн.

Его кабинет был одним из немногих мест в телецентре, где можно было уединиться. Что и сделали друзья, когда уже невозможно стало молчать.

– Долго вы еще собирались тихушничать, воробушки-хуебушки? – возмущенно проворчал Вэл. – Я реально не узнал ее. Хорошо еще, не успел подкатить с какой-нибудь двусмысленной шуточкой. Собирался ведь! Просто не успел.

– Она крутилась перед нами на шесте полночи еще до того, как мы впали в забытье, – напомнил Мика.

– Так я же не на лицо смотрел! У меня вообще веки отяжелели гораздо раньше, чем отшибло память. Вот досюда только глаз поднимался, – хохотнув, Вэл прочертил невидимую линию чуть выше своей груди. – Удивляюсь, как вы узнали ее. Может, у вас синхронный глюк? Как вчерашняя проститутка заняла должность корреспондента на престижном телеканале?

Дэн сделал вид, что изучает текст на листе А4, хотя на самом деле помнил его наизусть.

– В резюме сказано, что Аглая Матросова закончила журфак в Самаре прошлым летом. Теоретически она могла прибегнуть к легкому заработку, пока искала работу по специальности. Правда, по телефону перед собеседованием она заверила меня, что всего две недели назад приехала в Москву и остановилась у сестры.

– Парни, может, это все-таки не она? Мало ли похожих типажей, – не унимался Вэл.

– Я бы согласился с тобой, – серьезно начал Дэн, отложив вызубренное резюме, – если бы не заметил, как она растерялась, увидев меня здесь. По-видимому, испугалась, что я узнаю ее и воспрепятствую устройству на канал. Но когда ее приняли, успокоилась, собралась и начала вести себя вызывающе.

– Да, в первый день она выглядела испуганной и растерянной. Даже в лифт со мной не зашла, – подтвердил Мика.

– А теперь превратилась в вызывающую хамку. И это, по-твоему, закономерно? – обратился Вэл к Дэну.

– Она поменяла тактику. Или избрала привычную для себя линию поведения. Она играет с нами, как играла той ночью сначала в роковую соблазнительницу, потом в жертву. Сейчас она забавляется, пользуясь нашим смятением. Она всем видом дает понять, что она – это ОНА.

– Это я тоже заметил. И все-таки, она здесь намеренно или случайно? – Мика подпирал стену и сквозь приоткрытые жалюзи вглядывался в муравейник опенспейса, как будто пытаясь найти ответ.

– Ага. Выследила, нарисовала диплом и устроилась на наш канал. Убивать будет по одному. Отстреливать на хуй. – Развалившийся в кресле для посетителей Вэл сделал выстрел из воображаемого пистолета. – Она на нас не заявила. И не заявит. Потому что мы – добросовестные граждане, которые заплатили за услугу и получили ее. Если она и преследует какие-то цели, то скоро мы поймем какие.

Дэн кивнул:

– Через полчаса у меня с ней беседа. Может быть, мне удастся разгадать ее настрой.

– А почему только сейчас? В первый день струхнул? – обличительно заметил Вэл.

– Признаться, растерялся. Как будто покойника увидел.

Дверь в кабинет открылась сразу после непродолжительного стука. Миниатюрная девушка в стильном черном комбинезоне и с собранными в гладкий хвост рыжими волосами заглянула внутрь. Окинув взглядом замерших при ее появлении мужчин, Аглая деловито поздоровалась и обратилась к сидящему во главе стола: