Деятельность светской и духовной власти по укреплению армии и флота России второй половины XIX – начала ХХ в. Монография

Уже 3 августа 1914 г. уехал в действующую армию исполняющим обязанности наблюдающего за морскими командами действующей армии. В 1915 г. произведен в контр-адмиралы и стал начальником морских батальонов и речных флотилий в действующей армии и одновременно командиром Гвардейского экипажа. В этой должности он встретил и Февральскую революцию.

По-видимому, обида за наказание царя не была прощена и забыта: 1 марта 1917 г., в день так называемого отречения Николая II от престола, Кирилл Владимирович вел по Шпалерной улице к Таврическому дворцу под красным знаменем колонну моряков. Это была самая элитная часть российского флота – Гвардейский экипаж. Великий князь был при этом командиром экипажа, контр-адмиралом. Вместо флигель-адъютантских аксельбантов на его груди красовался большой красный бант [53, с. 81].

Что побудило великого князя Кирилла Владимировича к переходу на сторону Временного правительства? Одно из его интервью в газете начиналось так: «Мой дворник и я, мы одинаково видели, что со старым правительством Россия теряет всё». Заканчивалось оно заявлением, что он доволен быть свободным гражданином России. В другом: «Мы все русские люди… Нам всем надо заботиться о том, чтобы не было излишнего беспорядка и кровопролития. Мы все желаем образования настоящего русского правительства». Наконец, на вопрос, как он оценивает арест Николая II: «Исключительные обстоятельства требуют исключительных мероприятий. Вот почему лишение свободы Николая и его супруги оправдывается событиями, происходящими в России…» По поводу своего будущего: «Мне кажется, что никто из нас, принадлежащих к семье бывшего императора, не должен… оставаться на занимаемых нами постах». 11 марта 1917 г. он сдал должность командира Гвардейского экипажа избранному матросским комитетом командиру императорской яхты «Полярная звезда» капитану 1 ранга М.М. Лялину [53, с. 89–90].

Дальше – эмиграция. Там он провозгласил себя императором Кириллом I. Умер в Кобурге (Германия) в 1938 г., там и похоронен. В 1995 г. его прах и прах Виктории Федоровны был перевезен в Петербург и захоронен в великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора [53, с. 90].

Итак, из общей массы лиц императорской фамилии, трудившихся в военной сфере, мы высветили 10 ее представителей, которые во второй половине XIX – начале XX в. с разной степенью ответственности относились к своей службе. Как любая семья, дом Романовых был представлен людьми, как обладавшими посредственными данными в военном деле (великий князь Алексей Александрович), так и являвшимися, без преувеличения, достойными наследниками великого Петра, несомненно отмечавшимися военным гением (великие князья Константин Николаевич и Александр Михайлович). Кроме того, великий князь Николай Николаевич Старший заслужил огромную популярность среди славян в результате освобождения Болгарии и других православных народов Европы от турецкого ига по итогам Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Великий князь Михаил Николаевич навсегда остался в истории России как усмиритель и покоритель Кавказа, Чечни и Дагестана.

Один из представителей царской фамилии – великий князь Олег Константинович – получил смертельное ранение на поле битвы в 1914 г., от которого скончался в возрасте 22 лет, оставив в народе добрую память о себе и своей воинской доблести.

Более того, несмотря на годы санкционированного советской властью забвения, последний российский император Николай II, много потрудившийся на посту главнокомандующего во время Первой мировой войны, а затем предательски отстраненный от власти в стране и позднее расстрелянный с членами семьи большевиками в Екатеринбурге, прославлен и канонизирован Русской православной церковью в лике святых. При жизни не подписав ни одного приказа о смертной казни, царь сам пал от рук убийц. Его служение на благо России, постоянная самоотверженная забота о людях, а также мученическая кончина послужили тому, что именно он, Николай Александрович Романов, возглавляет сонм новых святых – новомучеников и исповедников Российских, стоящих у престола Божия и возносящих молитвы о нашей стране, властях, воинстве и народе российском, то есть о каждом из нас.

Глава II

Деятельность светской власти по укреплению армии и флота России второй половины XIX – начала ХХ в

§ 1. Усилия правительств Александра III и Николая II, великих князей Николая Николаевича Старшего и Александра Михайловича по укреплению армии и флота

Александр III. После убийства царя-освободителя императора Александра II народовольцами – представителями революционной разночинской интеллигенции, произошедшего 1 марта 1881 г., столичная аристократия находилась в постоянном страхе перед новыми взрывами. «Я не боюсь ни офицеров, ни солдат, – говорила мать великого князя Александра Михайловича Романова великая княгиня Ольга Федоровна, – но я не верю полиции, в особенности в воскресные дни» [3, с. 69]. Эти слова великой княгини говорят о том, что в XIX в. армия и флот пользовались доверием правящего класса. «Во всем свете у нас только два верных союзника – армия и флот: все остальные, при первой возможности, сами ополчатся против нас», – любил повторять своим министрам пришедший в 1881 г. к власти император Александр III.

Новый царь сразу же столкнулся с необходимостью укрепления всех государствообразующих сил Российской империи, в противовес нараставшему революционному движению, идеологические корни которого произрастали на Западе.

Кстати, в опровержение евразийских утверждений, что Запад воплощает все передовое, прогрессивное и лучшее, а Восток во всех смыслах, в том числе и в науке, всегда отстает, не будет лишним вспомнить о том, что до XVI в. – века Реформации – Восток решительно во всем опережал Запад.

Достаточно вспомнить о том, что главное наше светило – Солнце – всегда встает на Востоке, а садится на Западе. Истина – Сын Божий Иисус Христос родился на Ближнем Востоке в городе Вифлееме, «пришедше на запад солнца», то есть в конце времен. Вывод: Восток – символ начала, рождения, спасения, а Запад – упадка, конца, разложения!

К счастью для России, император Александр III обладал всеми качествами крупного администратора. Убежденный сторонник здоровой национальной политики, поклонник дисциплины, настроенный к тому же весьма скептически, государь вступил на престол предков, готовый к борьбе.

О многом говорят те назначения, которые произвел новый царь, формируя свое правительство. Князь М. И. Хилков, назначенный министром путей сообщения, провел свою молодость в США, работая простым рабочим на рудниках Пенсильвании. Профессор И. А. Вышнеградский – министр финансов – был широко известен своими оригинальными экономическими теориями. Он привел в блестящее состояние финансы Империи и много содействовал развитию промышленности. Герой Русско-турецкой войны генерал П. С. Ванновский стал военным министром. Адмирал И. А. Шестаков, высланный Александром II из страны за беспощадную критику нашего военного флота, был вызван в Петербург и назначен морским министром. Новый министр внутренних дел граф Д. А. Толстой был первым русским администратором, осознававшим, что забота о благосостоянии сельского населения России должна быть первой задачей государственной власти. Все это так не соответствовало уверениям безутешных сторонников либеральных реформ, назвавших время правления нового императора «черной реакцией»! [3, с. 75]. Действительно, на наш взгляд, это была реакция. Адекватная реакция сильного царя на вылазки революционеров и провокаторов всех мастей. Другая характеристика правления Александра III – консервативная стабилизация.

Не забудем, что С.Ю. Витте своей головокружительной карьерой был лично обязан новому царю, который присмотрел его, когда тот был простым чиновником Юго-Западной железной дороги. Обладая хорошими познаниями в области инженерных наук, Витте 17 октября 1888 г. предупредил императора, что особенности конструкции дороги и скорость поезда, в котором должна была ехать императорская семья, не соответствуют требованиям безопасного передвижения и неминуемо приведут к крушению. После происшествия у железнодорожной станции Борки царь немедленно назначил его на пост директора департамента железных дорог, а через несколько лет – министром путей сообщения. Далее Витте, как известно, стал «всесильным» министром финансов, а позже – председателем Совмина.

Особой политической находкой императора следует считать назначение Н.К. Гирса – тонко воспитанного, но совершенно безынициативного и послушного чиновника – на пост министра иностранных дел. Фактически в это время царь сам вершил внешнюю политику России! И результаты не заставили себя ждать. Наша страна, по мнению великого князя Александра Михайловича, впервые после многовековых ошибок нашла свою ярко выраженную национальную политику в отношении иностранных держав [3, с. 76].

Хорошей иллюстрацией к сказанному является реакция царя на серьезный инцидент, произошедший в Туркестане в 1885 г., когда английское правительство инициировало занятие афганцами русской территории по соседству с крепостью Кушкой. «Выгнать и проучить, как следует», – последовал приказ из Гатчины. Казаки выгнали афганцев из крепости и долго гнались за ними в надежде захватить их английских инструкторов.

На протест английского посла, требовавшего извинений, царь заявил: «Мы этого не сделаем. Я не допущу ничьего посягательства на нашу территорию». В ответ на новую ноту из Англии государь приказал мобилизовать Балтийский флот. Это был акт высшей храбрости, поскольку английский военный флот превышал наши вооруженные силы более чем в 5 раз. Лондон примолк, а Европа начала смотреть другими глазами в сторону Гатчинского дворца – места постоянного жительства Александра III [3, с. 77].

Второй инцидент организовала Австрия, противясь нашему вмешательству в сферу влияния Австро-Венгрии на Балканах. Ее посол в Санкт-Петербурге даже угрожал войной, намекая во время обеда на возможность мобилизации двух-трех корпусов. Александр III, не изменяя своего полунасмешливого выражения, взял вилку, согнул ее петлей и бросил по направлению к прибору австрийского дипломата. «Вот что я сделаю с вашими двумя или тремя мобилизованными корпусами», – спокойно заметил царь.

Не признавая условия позорного для России Парижского мира после Крымской войны, согласно которому нашей стране было запрещено иметь военный флот на Черном море, царь решил спустить на воду несколько военных кораблей именно в Севастополе, где европейская коалиция унизила русское имя в 1856 г. Царем для этого был выбрал чрезвычайно благоприятный момент, а именно 6 мая 1886 г., когда ни одно из европейских государств, кроме Англии, не склонно было угрожать нам войной.

В области внутренней политики достижения нового царя были еще более впечатляющими. Мудрый гатчинский самодержец нанес революции сокрушительный удар. Большинство русских революционеров были арестованы и понесли наказание, другие спрятались в подполье или бежали за границу.

С высоты трона была провозглашена «новая эпоха для крестьян». Сознавая необходимость тесного общения с русским народом, царь с 1889 г. учредил должности земских начальников. Будучи представителями власти на местах, они значительно способствовали упорядочению русского крестьянского быта. Они разрешали споры по вопросам крестьянского землевладения и землепользования, отправляли функции судей первой инстанции по маловажным делам, способствовали переселению малоземельных в Сибирь и Туркестан, содействовали развитию сельской кооперации. Однако главным достижением земских начальников было то, что они вели беспощадную борьбу с подсознательным духом анархии среди крестьянства. Освободившись в 1861 г. от крепостной зависимости, русские крестьяне больше не могли рассчитывать на опеку со стороны своих бывших господ и становились легкой добычей революционных агитаторов, обещавших золотую эру свободы и безначалия после ниспровержения самодержавия.

Понятно, что вначале народ с недоверием отнесся к земским начальникам, приняв их за правительственных шпионов. Да и на новых должностных лиц была возложена, по сути, непосильно тяжелая задача: кроме больших знаний и опыта, им требовалось наличие большого такта и даже дипломатических способностей. Шаг за шагом они должны были завоевать доверие крестьян. Конечной целью реформы царь видел увеличение площади крестьянского землевладения. Но преждевременная кончина Александра III помешала ему осуществить заветную мечту – создание в России крепкого класса крестьян – мелких земельных собственников [3, с. 81–82].

Несмотря на это, успехи реформы были налицо хотя бы потому, что революционные круги отнеслись к ней с враждебностью. На коронационных торжествах 1883 г. делегация из более чем 10 тысяч крестьян со всех концов России высказалась единогласно в пользу новых царских чиновников, которые относились к крестьянам с большой заботой и дружелюбием. Крестьяне даже просили о расширении судебных полномочий земских начальников [3, с. 82] (Должно быть, великий князь Александр Михайлович ошибся, имея в виду делегацию крестьян на коронации Николая II в 1896 г., ибо земские начальники появились только в 1889 г. – О. Ф.).

Императора Александра III и великого князя Александра Михайловича связывало не только то, что оба они были представителями царской фамилии Романовых и, несколько позднее, последний сделался зятем царя. Великий князь был обязан своему царственному родственнику еще и тем, что получил его поддержку в трудную минуту определения направления генеральной линии своего жизненного пути. Именно эта поддержка, вопреки родительскому настрою, позволила Александру Михайловичу связать свою жизнь со службой на флоте. Царское решение было обусловлено тем, что Александру III достался флот, нуждавшийся в усовершенствованиях, и для него, конечно, было очень желательно, чтобы кто-то из его августейших родственников посвятил свою молодую жизнь службе в этом непростом военном подразделении, при основательном изучении всех особенностей флотской жизни, конечно.

Изучив военно-морские науки, великий князь Александр Михайлович, несмотря на всегда мрачные прогнозы своего наставника, получил высшие баллы на всех экзаменах, за исключением судостроения. Практическое освоение военного дела на фрегате «Рында» еще более развило его качества профессионала.

Исходя из архивных источников, можно также убедиться в том, что, помимо флота, царь Николай II привлекал своего августейшего родственника к решению вопросов, достаточно далеко отстоявших от морской тематики. Так, в 1901 г. великим князем Александром Михайловичем была рассмотрена и передана императору записка, принадлежавшая А. Борисову, о необходимости предоставления земским начальникам права бесплатного проезда по уезду. Данная записка была рекомендована и представлена членом Совета министров, генерал-лейтенантом Е.В. Богдановичем управляющему земским отделом Г. Г. Савичу. Суть записки сводилась к следующему:

«Живая, плодотворная деятельность института земских начальников, в лице которых попечением Державного Законодателя создана твердая правительственная власть, близкая к народу, соединяющая в себе попечительство над сельскими обывателями, работы по завершению крестьянского дела, обязанности по охранению благочиния, общественного порядка, безопасности и прав частных лиц в сельских местностях, может быть обеспечена не канцелярской деятельностью их в закрытом помещении, а практической работой в среде сельского населения и выборных должностных лиц волостного и сельского управления. В этом соображении, в этой надежде Законодатель видел залог успешной деятельности института земских начальников [17, л. 1].

Многообразная, сложная деятельность последних, касающаяся самых животрепещущих интересов крестьянского населения, предполагает не одно только знание в отправлении земским начальником его служебных обязанностей, но требует от него также основательного и всестороннего изучения местных бытовых условий, а затем и постоянного, непрерывного общения с населением о его интересах. В предположении, конечно, сознательного и добросовестного отношения к делу это последнее условие достигается единственно путем постоянных разъездов и посещений земским начальником волостных правлений, волостных и сельских сходов, наконец, Уездного съезда и Губернского присутствия, ибо, изучив, руководить можно только тем, что знаешь и постоянно видишь. Разъезды и канцелярские расходы земских начальников в губерниях Астраханской, Вятской, Олонецкой, Пермской, Ставропольской и др. (Высоч. утв. мн. Госуд. Сов. 3-го июня 1891 г., 1 июля 1893 г. и 6 июня 1894 г.) обеспечиваются отпуском из казны в их безотчетное распоряжение по 1200 руб. в год каждому, в дополнение к содержанию в размере 1600 руб. в год. Таким образом, годовой бюджет земского начальника, не имеющий дворянского представительства, равняется 2800 руб. в год [17, л. 1–1 об.].

Однако весьма разнообразные условия частной, личной жизни земского начальника, часто человека многосемейного, иногда обремененного долгами или привыкшего жить выше своих средств, в связи с необходимостью, в первом случае, воспитать детей и содержать семью свою вне места своего постоянного жительства, в силу обстоятельств, не может не склонять земского начальника к экономии в расходах, вызываемых исполнением его служебных обязанностей в должном, означенном выше, направлении [17, л. 2].

Отсюда невольное стремление – решать вопросы местной жизни заочно, перепиской, канцелярским путем – в лучшем случае; в худшем же – путем вызова крестьян и должностных лиц издалека в свою контору – иногда без всякой к тому надобности. Ненормальность такого порядка отправления служебных обязанностей земскими начальниками в таких губерниях, как, например, Пермская, очевидна и говорит сама за себя. В самом деле: в уездах этой и смежных с ней губерний Вятской, Уфимской, Оренбургской и др. есть волости, отстоящие от местожительства земского начальника, по 100 и более верст, а от уездного города, куда приходится ездить на очередные заседания Уездного съезда раза четыре-пять в год, почти 200 верст. Одна поездка на заседание иным земским начальникам обходится вперед и назад (прогоны, содержание в пути, остановка в городе) до 40 рублей, не говоря уже о разъездах по участку, а также стременных с расходами [17, л. 2–2 об.].

Но требования, налагаемые исполнением служебного долга, исполнением воли Законодателя по пути устроения крестьянского дела, в обширнейшем его смысле, не могут быть поставлены в зависимость от личности и случайных обстоятельств, каковые приведены выше.

Не входя в дальнейшие подробности изложения дела и приведения фактов из жизни, вопрос о разъездах земских начальников, имеющий громадное практическое значение в их деятельности и находящийся в тесной связи с интересами подведомственного им крестьянского населения, мог бы быть разрешен в удовлетворительном смысле применительно к 200–219 ст. Уст. о зем. пов.т. IV Св. Зак. изд. 1893 г. и 6 ст. учр. Судеб, след. (Суд. Уст. Императора Александра II), то есть предоставлением земским начальникам бесплатных разъездов натурою за счет местных уездных земств, как это установлено Законом в отношении полицейских чиновников и судебных следователей [17, л. 2 об. – 3].

В вознаграждение же расходов уездных земств на разъезды земских начальников казна могла бы уменьшить несколько выплаты разъездных денег самим земским начальникам, соответственно местным условиям, и перечислять эти суммы в постоянные сметные доходы земств по росписи.

С проведением в жизнь этой меры законодательным порядком, вопрос о разъездах земских начальников в губерниях с большим расстоянием (Северовосточный район империи) будет поставлен на прочную почву, то есть вне зависимости от материальных и иных условий личности и соответственно требованиям, представленным жизнью к деятельности лиц, служащих по крестьянским учреждениям и мировой юстиции» [17, л. 3–3 об.].

На первом листе записки поставлена следующая резолюция великого князя: «Настоящая записка трактует о небольшой, но по практическим последствиям весьма полезной мере – заставить земских начальников чаще бывать в уездах. Введение предлагаемой меры никаких возражений не представляет. Александр Михайлович» [17].

Содержание данной резолюции показывает, что императора Александра III интересовало мнение наиболее толковых его родственников относительно проводимых им реформ. И его обращение к мнению великого князя Александра Михайловича, на наш взгляд, нельзя назвать случайным: у императора было достаточно времени, чтобы изучить и оценить характер и способности великого князя, который с самого детства почти ежедневно бывал вместе с братьями в Гатчинском дворце и являлся товарищем детских игр его сыновей Николая и Георгия. Самый занятой человек империи отличался чадолюбием: он ничего не имел против постоянного посещения своего дворца маленькими детьми. Взрослым же в этом удовольствии было отказано, поскольку они постоянно одолевали царя всякого рода просьбами, отрывая от государственных занятий.

Великий князь Николай Николаевич Старший. В целом положительную роль в укреплении армии и флота во времена правления императоров Александра II и Александра III сыграл великий князь Николай Николаевич Старший, с 1864 г. назначенный генерал-инспектором кавалерии [23, л. 1], с ноября 1876 г. – главнокомандующим действующей армией [24, л. 1], а в Русско-турецкую войну 1877–1878 гг. – главнокомандующим на Европейском (Балканском) театре военных действий.

В ГА РФ имеется полный послужной список великого князя Николая Николаевича Старшего, составленный по 17 августа 1880 г.:

Он был сыном Николая I, род. 27 июля 1831 г.

Получаемое по службе содержание:

жалованья – 1695 руб.;

столовых – 3500 руб.;

Добавочных – 4582 руб. 50 коп. [22, л. 1], то есть получается, по 9777 руб. 50 коп. в год.

Согласно Капитулу орденов от 12 июня 1882 г. за № 312, ему было назначено производство пенсии по ордену Св. Владимира 1-й степени по 600 руб. в год с 1 мая 1882 г.; 27 ноября 1882 г. он был назначен почетным членом Николаевской академии Генерального штаба [22, л. 50].

С приближением Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. граждане России того времени (разных сословий) демонстрировали в адрес великого князя Николая Николаевича Старшего свою любовь, признательность и поддержку. Помочь стремились кто чем мог Причем формы этой трогательной поддержки были разными.

Так, в апреле 1874 г. неизвестная (племянница одного из уважаемых героев 1812 г.) анонимно подарила ему в Москве ладанку с мерою роста Иисуса Христа с просьбой по получении опубликовать в газетах [26, л. 2, 2 об., 3].

Проживавший в Москве государственный крестьянин Московской губернии Рузского уезда Семён Авдеев, движимый патриотическими чувствами, через князя Владимира Долгорукова передал ему икону Св. Николая Чудотворца, писанную на кипарисовом дереве [26, л. 2, 2 об., 3]. Этот крестьянин сообщил также, что данная икона была освящена в Москве у Ильинских ворот в часовне прей. Сергия Радонежского Чудотворца (2 июля 1877 г) [26, л. 4].