Белый пепел. Цикл «Принцесса Эйр'бендера». Книга 3.

Белый пепел. Цикл «Принцесса Эйр'бендера». Книга 3.
Ольга Чернова

Принцесса Эйр’бендера #3
Заключительная книга трилогии «Принцесса Эйр'бендера».

Перед глазами читателя уже не рыжеволосая отчаянная девчонка, которая с улыбкой войдёт в огонь, а мудрая женщина, голову которой давно покрыл белый пепел, а в израненную душу закралась нескончаемая холодная зима. Катрин принимает всё, что для неё приготовили боги, отпускает то, что больше не принадлежит ей. Ей страшно не успеть… любить, дружить, надышаться запахом любимых и простить врагов. Но какая бы вьюга не кутала тело, в душе Катрин всегда хранит память о той огненноволосой девочке, что любила сердцем и жила по его зову…

Ольга Чернова

Белый пепел. Цикл "Принцесса Эйр'бендера". Книга 3.

Пансион

В этом году осень наступила стремительно. В то утро я встала раньше обычного, чтобы отправиться в пансион, который мы курировали вместе с Мигизи, и провести для учеников несколько лекций по медицине. Утро встретило меня звенящей прохладой и горьковатым запахом прелой листвы, из туманной дымки над горизонтом неспешно выползало блёклое осеннее солнце. Когда мы с Хосе добрались до места, туман рассеялся и пруд в парке перед зданиями пансиона так ослепительно искрился в ярких золотистых лучах, что могло показаться, будто лето снова вернулось в наши края.

Я была вынуждена временно прекратить командировки из-за беременности, но благодаря чему смогла всё своё время уделять Жозефине и благотворительной работе. Подобная праздность доставляла мне огромное удовольствие, и я наслаждалась происходящим.

Мы с Луи не виделись уже полгода. Он не появлялся ни в моей, ни в жизни Жозефины. С одной стороны, это принесло мне облегчение, а с другой – печалило: ведь я видела, как скучает по нему дочка.

Под ногами хрустели опавшие листья, я шла, опустив голову, рассматривая их. Никогда не любила осень: она навевала на меня тоску. Видя, как медленно гаснут краски лета, я непременно испытывала подобное чувство, что возникает, когда ты смотришь на дряхлого старика, лежащего на смертном одре, и от этого делалось грустно…

– Ничто не вечно, Хосе, – спокойно говорила я. – И как бы красиво и ярко ты ни жил, конец один. Всё предаётся земле.

– Главное, какую почву вы после себя оставляете, – поддерживал разговор он. – Это может быть началом чего-то нового.

– Да, – кивнула я. – Смотри, как тут тихо и уютно, – подняла голову.

– Просто сейчас идут занятия у детей, и мы приехали раньше времени, – усмехнулся испанец.

– Ты прав, – рассеянно ответила я.

Среди рваных перистых облаков показались первые стаи перелётных птиц. От этого мне стало ещё тоскливей, и я отвела взгляд, уставившись на яркие домики пансионата, что уже виднелись за изумрудной зеленью парка. Хотя деревья высадили два месяца назад, когда закончили строительство пансионата, они не выглядели жалкими. Густые кроны клёнов и ясеней трепетали на ветру, в ярких лучах октябрьского солнца играя золотом и охрой. Ровные ряды аккуратно подстриженных кустов самшита пахли летом, а над клумбами с нарядными георгинами кружились бабочки. Я с теплом подумала, что даже после того, как никого из нас не станет, этот парк будет радовать учеников пансионата тенистыми аллеями и подарит возможность побыть наедине с природой. Улыбнулась этим мыслям.

– Вы хорошо маскируетесь, скрывая ваше положение под широкими одеждами, – сказал вдруг Хосе, и я, вздрогнув, удивлённо посмотрела на него.

– Моё положение?

– Положение… – он многозначительно округлил глаза и провёл рукой по своему идеально плоскому животу, скрытому под приталенным пиджаком.

– Ах да, конечно, – поняла я и улыбнулась в ответ.

Хосе был прав: благодаря многослойным нарядам и широким платьям я могла с лёгкостью скрывать ото всех уже изрядно округлившийся живот, и никто, кроме самых близких, не догадывался о том, что я жду ребёнка.

– Не хочу повторного покушения на меня со стороны отца. Чем меньше человек знает, тем мне спокойней, – сказала я, чуть понизив голос, и добавила холодно: – Кстати, ты давно ничего не рассказывал мне об императоре. Как он?

Отец стал мне врагом. Я хоть и сердилась на него, но всё равно переживала, потому требовала от Хосе выяснять всё, что происходит во дворце, и регулярно докладывать мне об этом.

– Постоянно шлёт письма с приказами о повышении налогов месье Крюссолю, – вздохнул Хосе, – а в последнем просит утвердить смертную казнь.

– Совсем сошёл с ума, – вздохнула я. – Хорошо, что председатель на нашей стороне, и теперь не так много зависит от воли отца. Если бы Крюссоль не был нам верен, то под управлением безумного правителя империя давно бы рухнула, и мы пошли по миру…

– Ваши боги не оставляют вас, – сказал Хосе и резко вскинул голову.

Со стороны пансионата к нам стремительно приближалась высокая фигура. Рука Хосе автоматически метнулась к кобуре, но увидев, что это директриса мадам Триаль, он расслабился и лишь недовольно вздохнул.

Я помахала мадам, она ответила мне широкой улыбкой и ещё прибавила шаг. На ней был строгий брючный костюм из светлой тонкой шерсти, удачно скрывающий худобу, а тёмные волосы она убрала в тугой пучок, на узких губах алела яркая помада. Мадам Триаль было чуть за пятьдесят, но выглядела она значительно моложе своего возраста, видно, работа с детьми стала для неё чудодейственным источником вечной молодости.

– Доброе утро, мадам Триаль, – улыбнулась я.

– Мы ждали вас только к вечеру, – вероятно, бо?льшую часть дороги она бежала, потому что дыхание директрисы сделалось прерывистым, на бледных щеках появились алые пятна.

– Вам не стоило так торопиться, – вздохнула я. – Вы же знаете, как я не люблю вызывать излишние хлопоты.

– Что вы, Ваше Высочество, – она округлила глаза. – Как же можно! Вы наша благодетельница и достойны королевского приёма!

– Я сделала это вовсе не для того, чтобы усложнить вам жизнь, – отозвалась я, стараясь, чтобы это прозвучало максимально мягко. – А для детей и ещё для того, чтобы иметь возможность проводить как можно больше времени в этом месте, – я обвела рукой окрестности. – Согласитесь, мадам Триаль, здесь царит особая атмосфера умиротворения, и мне захотелось приехать пораньше, чтобы провести тут как можно больше времени.

– О, Ваше Высочество, – она прижала ладони к груди. – До конца своих дней не устану благодарить вас и месье Чероки за то, что вы делаете для детей!

– Не преувеличивайте, – отмахнулась я и окинула взглядом окрестности.

Парк остался позади, и теперь перед нами раскинулись невысокие домики пансионата. Аккуратные, как с открытки, они стояли ровными рядами. Их стены, выкрашенные в яркие цвета, оплетали ветви лианы, пока ещё слишком молодые и оттого казавшиеся жалкими. Перед каждым домиком раскинулся небольшой палисадник, поросший уже начавшей желтеть травой. Я заметила пожилую женщину, сидевшую на лавке у одного из коттеджей.

– Доброе утро, Ваше Высочество, – крикнула она и поднялась на ноги. Женщина с силой опиралась на клюку, чтобы не упасть. Я сразу узнала в ней мадам Кюри, постоялицу нашего прошлого дома престарелых.

– Доброе утро, мадам, – мы поравнялись с женщиной и остановились друг напротив друга, – как ваши ноги?

– Всё хорошо, – улыбнулась она, – сейчас немного устали, но урожай успели собрать. Хотя где мне угнаться за молодыми? Вон у нас в доме целых десять детей разного возраста.

– Устаёте от них?

– Нет-нет, – она покачала головой, – они не дают соскучиться и думать о плохом. Сейчас отдыхаю в тишине, пока младшие на занятиях.

– У малышей сегодня уроки? – я посмотрела на мадам Триаль.

– Математика, – ответила та, – мы нашли учителя!

– Хорошо, – кивнула я. – Не будем тогда вас отвлекать, мадам Кюри, – улыбнулась женщине, – наслаждайтесь теплом перед холодной осенью.

– Да где мне засиживаться? – удивилась она. – Пора обед готовить да прибраться.

– Совсем не жалеете себя, – усмехнулся Хосе. – Надо было оставить вас жить в спокойствии.

– Что ты! – возмутилась мадам Кюри, – там мы каждый день ждали прихода смерти, а теперь об этом даже и думать забыли. Вон сколько детей у нас! Бабушка-бабушка, только и слышим, – смахнула она слезу с морщинистого лица.

– Прекрасно! – я была весьма довольна проделанной работой.

Когда мы неспешно шагали в сторону школы, мадам Триаль рассказывала последние новости, доработки, стараясь не упоминать о проблемах, которые они решали только с Мигизи.