Отрекусь от матери

–Да успокойся, ничего такого не было, – глаза Петьки забегали, а лицо было явно перепуганным.

–Ты, кусок говна, если еще раз тебя увижу рядом, тебе не жить, понял? —рявкнула я и ударила Петьку по лицу. – Тохе я голову разбила, а тебя вообще на ремешки порежу. Пошел вон, скотина!

Петька, хоть и на голову выше меня, всегда был трусом. Поэтому молча убежал, стараясь исчезнуть в ближайшем переулке, чтобы я не пошла за ним.

Антон показала себя в этой истории во всей красе. Дебил чертов, он пустил слух, что я обслужила и его, и его приятелей, и что ко мне можно обращаться за пачку сигарет или бутылку вина.

–Она же в мамку свою пошла, —охотно говорил он всем желающим послушать его небылицы, – вот и отрабатывает. Ноги раздвигает так быстро, даже раздеться не успеваешь. Скоростная давалка, такую драть одно удовольствие.

Если раньше на меня не особо обращали внимание, то после слов Антона я попала под пристальное нездоровое наблюдение. На меня косились не только мои ровесники или ребята постарше, но даже члены их семей. Особенно лютовали бабушки, мамы и тети, которые в один голос твердили, что яблочко от яблоньки недалеко падает.

А я шла и думала, что меня все здесь так достали, что при первой же возможности надо уехать отсюда. Слава богу, мне уже восемнадцать! Сбежать, хоть на край земли, лишь бы больше не видеть этих сплетников. Им плевать, что мама и я – два разных человека, с совершенно непохожими характерами. И я была уверена, что никогда не пойду по пути, проложенному моей непутевой родительницей. Но, как говорится, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах…

Мамин последний ухажер, Гоша, который с бритой головой, появился через две недели после своего внезапного исчезновения. Мама была тогда очень грустная, но придраться ко мне не могла. Потому что я добросовестно старалась выполнять свои обязанности: приведу дом в порядок, приготовлю чего-нибудь и сваливаю с глаз долой. Чтобы не мешать маме весело проводить время, я даже уходила ночевать в дом Ксюши, где мы полночи болтали о разных пустяках.

Гоша пришел, когда мама ушла в контору мыть полы. Здесь я не могла ее прикрывать, потому что она и так ходила на грани увольнения за частые опоздания и прогулы. Сначала она хотела меня подрядить, чтобы мыла вместо нее, но бухгалтер запротестовала:

–Хочешь деньги? Тогда мой сама, нечего таскаться просто так да на мужиков заглядываться.

Маме пришлось подчиниться, и за это она меня еще больше невзлюбила. Но зато она была полностью освобождена от другой домашней рутины, хвасталась всем, что научила меня полезным умениям. Соседки после того случая с Антоном только хихикали ей вслед:

–Да уж, очень полезным навыкам научила. Тоже ловко ноги раздвигает, скоро бабушкой Лидку сделает.

Первое время я лезла с кулаками на всех, кто говорил обо мне подобные гадости. Потом поняла, что никому ничего не докажу. Мне верили только Ксюша и ее мама, но остальным было по фигу, что у меня ничего не было с Антоном или с кем-то еще. Все были уверены только в том, что я – обычная малолетняя шалашовка, с которой нужно обращаться соответствующе.

Гоша, судя по его словам, тоже наслушался сказок про мой любовный пыл. Он пришел, когда я дописывала реферат по истории – хотела получить дополнительную оценку. Никого дома не было, но через минуту ситуация резко изменилась…

Я почувствовала, как чья-то тяжелая рука легла мне на спину, потом услышала сиплое дыхание вперемешку с алкоголем:

–Привет, лапочка… Соскучилась по мне?

Я хотела вырваться, но этот Гоша был силен, как горилла. Он просто скрутил мне обе руки, схватил в охапку и потащил в мамину комнату, где стояла старенькая двуспальная кровать с продавленным матрасом. Скрип стоял на весь дом, когда Гоша кинул меня на кровать и с довольной плотоядной ухмылкой смотрел на меня сверху вниз.

–Какая ты куколка, —пробормотал он, хватая меня за щиколотки и рывком притягивая к себе. – Лидку сто лет не видел, но и ты ничего… даже лучше, свежее молодое мясо…

Я орала, как резаная, но меня хватило только на пару секунд. Кулак Гоши вонзился мне под дых, и я захлебнулась собственным криком. В глазах потемнело, я судорожно ловила ртом воздух, когда мужчина тихо прошипел мне в ухо:

–Закройся, сучка. Еще раз пикнешь, шею сверну. И Лидку порежу, чтобы не болтала почем зря. Мы договорились?

Я кивнула, понимая, что сейчас произойдет… Гоша так разошелся, что чуть не сломал кровать, пока скакал на мне, а я от боли и отвращения не чувствовала ничего, кроме желания умереть на месте. Не могу сказать, сколько времени все это длилось, но Гоша был удивлен, заметив следы крови:

–Вот те раз… А я думал, мне тебя учить нечему, такое про тебя слышал…

Подумав, полез в карман брюк, вынул оттуда пухлый бумажник и достал несколько крупных купюр.

–Держи, это тебе компенсация за мою шалость. Только никому не говори, а то мамка пострадает. Спалю дом к чертям собачьим, если тявкнешь.

Я пообещала молчать и пошла приводить себя в порядок. Простынь тут же застирала, чтобы мама не подняла ор, как она обычно делает. Гоша, сделав свои грязные дела, тут же ушел с таким видом, словно ничего не произошло.

Я спрятала полученные от маминого и теперь моего любовника деньги, не зная, что с ними делать. Чувство жалости к себе прошло сразу же, как только я обдумала случившееся. С такой мамой, как моя, рано или поздно кто-нибудь бы сделал со мной такое, я это понимала. Да еще и басни Антона дали всем пищу для пересудов. Если кому-нибудь удастся сделать со мной то же, что и Гоша сегодня, то все будут знать, что Ромащенко был прав, рассказывая обо мне всякую непотребщину.

–Сбегу отсюда, как пить дать, сбегу, —думала я, собирая книги в сумку. Кстати, она у меня дышала на ладан, не сегодня-завтра порвется. У мамы, разумеется, ничего не допросишься. Раньше нам кто-нибудь давал что-то из своих старых вещей, но в последнее время уже не дают. При виде меня, мамашки и тетушки отводят глаза и делают вид, что спешат куда-то по сверхважным делам. Хотя раньше все отвечали на приветствие и выражали сочувствие. Но в последнее время только и слышу в спину:

–Лидкина лярва идет. С кем на этот раз была?

Даже моя классная руководительница, Елена Викторовна, и та стала косо смотреть в мою сторону. Оценки у меня были нормальные, я училась без троек, но она все чаще стала заваливать меня. Один раз я даже не вытерпела и обратилась к ней при всем классе:

–У меня диктант без ошибок, ни одного исправления. За что поставили тройку?

–Не твоего ума дело, —жестко ответила она. – Значит, было, за что. Я не должна отчитываться, кому и за что ставлю оценки. Тебе все ясно?

Я поняла, что она сама по себе до такого бы не дошла. Раньше, по крайней мере, я не замечала за ней желания так явно грубить. Подождав, когда класс разойдется, я подошла к Елене Викторовне после уроков:

–Извините. Мы можем поговорить?

Она слегка вздрогнула, потом сказала:

–Только дверь закрой.

Когда я села перед ней, учительница посмотрела на меня долгим изучающим взором и глубоко вздохнула.

–Тебе придется уйти из школы без аттестата.

–Почему? —машинально спросила я, хотя причину понимала.

–Я не знаю, что произошло между тобой и Ромащенко, —ответила она таким же тихим голосом. – Но на меня давят и его родители, и школьная администрация. Говорят, что ты своим аморальным поведением портишь репутацию всей школы. Я пыталась тебя защищать, но поставили вопрос ребром. Прости, Вика, но мне нужно кормить свою семью. Так что…

Она не стала договаривать, но я и так прекрасно все поняла.

–А я могу перевестись в другую школу? —спросила я на всякий случай.

–Скорее всего, нет, —ответила Елена Викторовна после паузы. – Мне звонили из других школ, спрашивали, правда ли, что ты такая проблемная. Я не знала, что ответить…

–Мне осталось каких-то полгода до окончания школы, —прошептала я, вытирая слезы.

Ответом мне был виноватый взгляд и тихий вздох. Я представила, как отреагирует мама, которая уже строила планы на мое будущее.

–Ты же хорошо учишься, может, попадешь на бюджет, – представляла она. – Получишь диплом, станешь человеком. И отблагодаришь меня за то, что столько лет своей жизни я потратила на тебя.

–Отблагодарю, можешь даже не сомневаться в этом, – я вытерла слезы и посмотрела на учительницу. – Я могу забрать документы?

–Пусть мама придет и напишет заявление, – ответила Елена Викторовна.

Я молча вышла из ее кабинета и пошла домой. Ксюша ездила учиться в город из нашего села, потому что найти жилье там не получилось. На ее счастье, дядя Толя работал механиком в автосервисе и сам подвозил ее к месту учебы. Ксюша поступила в торговый техникум, и с учебой у нее был полный порядок.

Если я пойду сейчас к ней, то, скорее всего, подругу там не найду. Она обычно возвращается после семи вечера. Придется поговорить с мамой…

Но разговора у нас не вышло. Как только я появилась на пороге, мама начала кричать на меня, осыпая грубыми ругательствами: