Неверная

Чужбина встретила парня неласково. Все он успел узнать: и голод, и холод, и злобу людскую. Но стержень в душе Бахтияра сломать никому не удалось. А потом вдруг ему стали встречаться только добрые люди.

Как-то, наработавшись на тяжёлой погрузке вагонов, Бахтияр с трудом доплёлся до скамейки и упал на неё, запрокинув голову и закрыв глаза. Тяжёлый сон навалился на него и сквозь его пелену он вдруг услышал тоненький девичий голосок:

– Извините, вам плохо? Меня Алёна зовут. А вас?

***

– Мой дедушка Федя работает здесь, на железной дороге, – без умолку рассказывала девушка, время от времени оглядываясь, чтобы проверить, идёт ли за ней этот черноглазый молодой мужчина. – Мы с ним живём вдвоём. Тут по тропинке недалеко. Дедушка раньше был машинистом, а теперь он – дежурный по переезду. А я торгую пирожками и беляшами. Я сама их пеку. Меня когда-то бабушка научила. Только три года назад она умерла, и мы остались с дедушкой одни. А вы почему не пошли домой? На скамейке холодно, вон ветер какой холодный и дождь. Все-таки ноябрь на дворе. Вчера даже снег шел.

Она вдруг остановилась:

– Вы не разговариваете по-русски? Не понимаете меня, да?

– Плохо говорю, – снова задохнувшись от кашля, ответил Бахтияр. Последние шаги давались ему с большим трудом, голова кружилась, и он держался из последних сил, чтобы не упасть лицом вниз, прямо в хлюпающую под ногами грязь.

Бахтияр и сам не знал, зачем пошёл за этой девчонкой. Он вообще никуда не хотел идти. Даже в барак, где жил вот уже около полугода. Еле передвигая ноги, Бахтияр поднял глаза и увидел перед собой худенькую спину девушки в старом, облинялом пальтишке. Кажется, она сказала, что её зовут Алёна. Мысли молодого мужчины путались. А может быть, она тоже живёт в его бараке? Нет, он очень далеко отсюда. Обычно, пешком он добирался до него полтора часа. А сейчас они шли не очень долго и совсем в другую сторону. Бахтияр никогда не бывал здесь, но рассматривать окрестности сейчас не хотел. Да и что тут было рассматривать? Несколько домишек, похожих на дачные, старенькие, покосившиеся заборы. К одному из них Алёна свернула и распахнула скрипнувшую на ветру калитку:

– Проходите, – девушка пропустила вперёд своего спутника. – Ну что же вы остановились? Холодно! Вам нужно согреться. Вас тут никто не обидит…

Но Бахтияр стоял, ухватившись руками за штакетник, и не мог сдвинуться с места. В его глазах потемнело, и он чувствовал, что вот-вот упадёт.

– Дедушка! – Алёна бросилась к дому и обеими кулачками застучала в дверь: – Дедушка, помоги!

– Что такое?! – на крыльцо торопливо вышел невысокий худощавый старичок с беспокойными глазами и реденькой бородкой. – Что случилось? Гонятся за тобой, что ли, пострелуха?

– Вот! – Алёна махнула рукой на пошатывающегося у забора Бахтияра. – Я его нашла на скамейке. Он кашляет сильно и, по всему видно, что очень болен. Мне показалось, что ему некуда идти. А на улице он мог замёрзнуть насмерть. Поэтому я позвала его к нам.

– Да не сорочи ты, сорока, – одёрнул девушку дед. – Помоги лучше мне довести его до дома. Видишь, он идти не может. Ну, мил человек, давай-ка. Тут всего несколько шагов осталось.

Голова Бахтияра горела как в огне, и он уже плохо соображал, кто находится рядом с ним и что вообще происходит. Утомлённый тяжёлым трудом и внезапно свалившейся на него болезнью, он провалился в беспамятство и чёрная, непроглядная мгла опустила его в свой тягучий, беспросветный мрак.

Когда же Бахтияр открыл глаза, долго лежал и не мог сообразить, где же он находится. Бедненькая, но чистая комната. На стене часы с кукушкой и ковёр с оленями. Рядом с кроватью столик, на нём какие-то пузырьки с лекарствами, графин с водой и стакан. Под потолком лампа в плетёном, соломенном абажуре.

Бахтияр попробовал приподняться, но, к своему удивлению, понял, что не может сделать это. У него просто не хватило сил для того, чтобы сесть на кровати. Сильный кашель разорвал грудную клетку и в ту же минуту где-то рядом послышались шаркающие шаги:

– Ну что, голубчик, оклемался, слава Богу?! А я уж думал, не выкарабкаешься. Алёнка даже плакала…

Бахтияр смотрел на старичка с удивительно добрыми глазами и ничего не понимал, но имя «Алёна» вдруг всплыло в его памяти. Ну конечно, это та девушка, которая вчера привела его сюда. Бахтияр смутился. Надо же! С ним такое впервые. Его впустили в дом, а он разлёгся в кровати, как бессовестный человек.

– Прости, отец, – произнес Бахтияр и снова попытался встать, но старик не позволил сделать ему это. Он положил свою сухонькую ладошку ему на плечо:

– Лежи, лежи… тебе ещё нельзя вставать. Вот сейчас выпьешь лекарства, потом немного поешь. Тебя всё это время кормила Алёна, с ложечки, как маленького. Да и сейчас ты поесть сам не сможешь. Слишком ослаб. Я вообще думал, что помрёшь. Но ты, джигит, оказался крепким…