Сокровище падишаха

Доктор молчал. Вероятно, ему нечем было крыть. Это еще больше разозлило Галю.

– Мне сказали, что вы лучший врач в отделении. Почему же вы ничего не делаете?

– В настоящий момент мы сделали все, что могли. – Деловой тон Боростовский сменил на мягкий, доброжелательный, убаюкивающий. – Сейчас из легких вашей матери откачивают жидкость.

Его лазурные глаза не выражали оптимизма. Девушка задрожала.

– Я слышала, в больницах нет лекарств для лечения таких пациентов. – Бедняжка споткнулась на слове «таких». – Но все это меня не волнует. Скажите, что требуется, чтобы моя мама поправилась? Купить самые дорогие лекарства? Выписывайте рецепт! – Она повернулась, с брезгливостью оглядывая койки, рядами стоящие вдоль стен коридора, и несчастных больных под тонкими серыми одеялами. Все это больше напоминало какой-то приют, но не государственную больницу. – Оплатить отдельную палату? Я и на это готова. Моя мать не будет лежать в проходе. Не будет, вы слышите?!

– Если хотите, можете завтра забрать ее домой. – Герман как-то сморщился, съежился, словно ему было стыдно произносить такие слова. – Но это в том случае, если вы в состоянии оплатить медсестру и врача, которые будут ее навещать.

Галя лихорадочно закивала:

– Да, да, конечно. Я найду деньги. Так вы выпишете мне лекарства?

Он вздохнул:

– Ладно, пойдемте ко мне в кабинет.

Кабинет не был его личным и предназначался как минимум для трех человек. За столом возле окна уже сидела какая-то блондинка с короткой стрижкой и с раздражением что-то писала. Увидев Германа, она кивнула:

– Привет. У меня Сазонова умерла. Ты в курсе?

– В курсе и очень удивлен, – буркнул мужчина, недоброжелательно глянув на коллегу. – Неужели ничего нельзя было сделать?

Женщина покосилась на Галю, но все же откровенно ответила:

– Знаешь, лекарства от старости еще не придумали. Доктор побагровел:

– Ты считаешь, что старикам лечение не нужно? Пусть их привозят сюда умирать?

Смазливое личико блондинки с глубокой ямочкой на подбородке, придававшей ее чертам что-то детское и скрадывавшей хищное выражение, покрылось бледностью.

– Ты хочешь сказать, что я ничего не предприняла для спасения пациентки? – поинтересовалась она. – В таком случае бери ее карту и неси главному. Я готова тут же уволиться, если он признает твою правоту.

Герман махнул рукой:

– Ты сама прекрасно знаешь, что сделала и что не сделала. А к главному я не пойду. У нас хватает лизоблюдов.

Галя с уважением посмотрела на молодого доктора. Как хорошо, что ее мама попала именно к нему! Уж он-то точно сделает все возможное, чтобы продлить ей жизнь.

– Садитесь, – будто вспомнив о посетительнице, Боростовский придвинул к ней кресло. – Сейчас я все вам выпишу.

– Только самые дорогие и эффективные! – взмолилась Галя.

– «Самые дорогие и эффективные»! – передразнил ее Герман. – Позвольте, девушка, мне самому решить, что принимать больной.

Он быстро стал черкать что-то на рецепте. Галя, как завороженная, следила за его рукой.

– Доктор, – произнесла она, когда Герман ставил свою размашистую подпись, подкрепляя ее личной печатью, – не согласитесь ли вы приходить к моей матери? Ну, пожалуйста, я заплачу сколько вы скажете.

Врач оторвался от рецепта и пристально посмотрел на просительницу. В его лазурных глазах прятались печаль и жалость.

– Ладно, – согласился он. – Сегодня она у нас полежит, завтра приезжайте за ней на такси. Сейчас сбегайте в аптеку и купите все необходимое.

Галя закивала, дергая головой, как китайский болванчик.

– Да, конечно. Скажите, я могу ее увидеть?

– Она под аппаратом, – пояснил врач. – Мы укололи снотворное, и ваша мама спит. Ей откачали жидкость, должно полегчать. Позже вы вполне можете ее навестить. А сейчас делайте то, что я вам сказал. Вечером принесете лекарства.

Галина прижала руки к груди, выражая благодарность, и опрометью понеслась по больничному коридору. Аптека находилась неподалеку от клиники и считалась лучшей в городе. В ней всегда толпилось много народу, большая часть которого наверняка состояла из родственников пациентов или самих пациентов. Когда наконец подошла ее очередь, Галя сунула рецепт в окошко полной женщине с кроваво-красными губами и замысловатым сооружением на голове. Та равнодушно пробежала глазами написанное.

– Все есть. Это будет стоить… – она минуту поколдовала у компьютера и назвала сумму. Руки девушки с тонкими пальцами нервно затеребили замок сумочки.

– Сколько вы сказали?

Женщина озвучила непомерную сумму, просто немыслимую для ее кошелька. Галя не имела даже трети.

Равнодушная аптекарша монотонным голосом повторила сухие цифры.

– Но у меня… – растерялась Галя. – Господи, почему так дорого?

– Гражданка, либо берите, либо не задерживайте очередь, – буркнула женщина. – Думаю, врач предупредил вас о ценах. Бесплатно мы ничего не выдаем.

Девушка порылась в сумочке и достала рыжий кошелек из натуральной кожи – ее гордость, купленный на премию.

– У меня всего лишь десять тысяч, – сказала она и умоляюще взглянула на аптекаршу. – Что я могу взять на эти деньги?

Женщина кинула на прилавок небольшой пузырек:

– Только это. Но препарат нужно принимать в комплексе с другими лекарствами, иначе не будет эффекта. Берете?

– Беру. – Галя решительно бросила деньги в пластмассовое блюдце, подождала, пока аптекарша отпечатает чек и упакует пузырек. Прижав драгоценное лекарство к своей груди, девушка вышла из аптеки в солнечный зной. Герман не обманул и не преувеличил, когда сказал, что лечение будет очень дорогим. Но чтобы настолько дорогим! После покупки всего лишь одного пузырька у нее не осталось ни копейки денег, а завтра нужно забирать маму на машине и оплатить услуги врача и медсестры. Она стояла возле небольшого старого фонтана, с натугой выбрасывавшего в воздух слабую ржавую струю, и, глядя на наглых голубей, пытавшихся пить мутную воду, напряженно размышляла. Лихорадочно работавший мозг подсказывал только одно решение: отправиться на работу и просить Аркадия Петровича выдать ей аванс. Правда, и он не окупит все необходимые услуги, но все-таки… Девушка пошарила в кармане, нащупывая мелочь, которой должно было хватить на троллейбус, дождалась транспорт и поехала в фирму.

Поднявшись на второй этаж огромного здания, служившего пристанищем нескольким организациям, Галя прошла по мягкому красному ковру длинного коридора и толкнула дверь в приемную шефа. Молодая секретарша Лариса, стройная, как модель, и с такими же параметрами, увидев ее, откинула рыжие волосы, копной спадавшие на точеные плечи.

– Галя? Аркадий сказал, что ты уволена.

– Как прошел обед с французами? – ничего не ответив, спросила девушка. – Обошлись без меня?

Лариса покраснела.

– В общем, справились, хотя с тобой вышло бы лучше.

Галя махнула рукой:

– Только не ври, что вы были на грани катастрофы. Ты ведь учишься на французском отделении иняза, я правильно сказала? Если не ошибаюсь, диплом тебе получать в будущем году. Не говори, что ты от страха забыла все слова.