Проклятое золото

– Мамочка, что ты такое говоришь? – девушка в бессилии развела руками. – Ну давай пригласим Германа Борисовича, пусть он тебе скажет…

– Никто в нашей семье не доживал до пятидесяти пяти, – произнесла Елена Васильевна. – А всё из-за проклятого перстня. Дочка, обещай продать его завтра же – сегодня все магазины уже, наверное, закрыты.

Галя открыла рот. Чёрные сросшиеся на переносице брови удивлённо приподнялись:

– Какой перстень? – спросила она, заикаясь. – Ты мне раньше не рассказывала.

– Этот старинный перстень я нашла на остановке автобуса, – продолжала Елена Васильевна. – Нашла и указала на него твоей бабушке. Лучше бы я этого не делала, потому что с него начались все наши несчастья. Дед, бабушка, твой отец… – она снова стала задыхаться. Лоб покрылся потом. – Доченька, позови врача, мне плохо. Перстень лежит в деревянной шкатулке, где бабушка хранила серебряные ложки.

Она упала на подушку, а Галя опрометью бросилась в коридор. Герман, словно предчувствуя такой исход разговора, стоял возле двери. Увидев бескровное лицо девушки, он всё понял и крикнул медсестре:

– В палату, живо!

Галя опустилась на жёсткий стул в коридоре. Она не заметила, как к ней подошел Слава и взял её холодную руку.

– Герман всегда творил чудеса, – он попытался утешить бывшую жену. – И в этот раз вытащит мать, вот увидишь.

Девушка ничего не ответила, пытаясь вспомнить какие-нибудь известные ей молитвы, но в голову, как назло, лезла всякая чепуха. Наверное, сработала защитная реакция организма. Только от чего разум старался её защитить? От смерти близкого человека? Что же там делает Герман? Почему так долго?

Будто бы услышав дочь своей пациентки, красный, расстроенный врач вышел из палаты. Когда он взглянул на Галю, в его лазурных глазах стояли слёзы. Галя вскочила, как солдат при виде командира, и дико закричала:

– Нет! Нет! Только не это! – а потом второй раз за день упала на холодный недавно вымытый пол.

Глава 3

Она очнулась в незнакомой комнате на кушетке, застеленной клеёнкой. Слава склонился над ней. Его лицо выражало заботу.

– Как ты себя чувствуешь?

– Мама… – еле выдавила Галя. Бывший муж опустил голову.

– Да, моя хорошая, произошла остановка дыхания, а потом сердца. Герман ничего не мог сделать. Я видел снимки. Рак сожрал все лёгкие, представляешь? Герман выписал дорогие лекарства, потому что не хотел лишать тебя надежды. Он знал, что речь идёт не о месяцах, а о часах.

Галя молчала, вытирая слёзы.

– Родная моя, подумай, какая бы жизнь её ожидала, если бы ты забрала беднягу домой, – продолжал Слава. – Жуткие боли, постоянные плевральные пункции, чтобы откачивать жидкость… Такие пациенты молят об эвтаназии, которая в нашей стране запрещена. Самое печальное то, что они всё равно умирают, и старания родственников ни к чему не приводят.

– Ну и что, – Галя кусала губы. – Пусть она пожила бы ещё немного. Я облегчила бы её страдания.

– Да, да, – не стал спорить с ней Слава. – Давай я отвезу тебя домой. Нужно готовиться к похоронам, – он почесал выбритый затылок. – Знаешь что? Хочешь ты этого или нет – я не оставлю тебя в такую трудную минуту. Завтра утром я уйду в отпуск за свой счет и помогу с похоронами. Тебе понадобятся деньги.

Галя не стала спорить:

– Хорошо.

– По возможности я освобожу тебя от всего, – пообещал Слава. – Ну, пойдём в машину.

На негнущихся ногах девушка последовала за ним. Мужчина распахнул перед ней дверцу чёрного «мерседеса»:

– Садись.

До дома Гали они доехали в полном молчании. На прощанье бывший муж пожал ей руку и произнёс:

– До завтра.

– До завтра, – эхом отозвалась она, с содроганием думая, что сейчас войдёт в пустую квартиру, где всё напоминало о матери. Клацнув ключом, она немного задержалась на пороге, а потом заставила себя шагнуть в тёмную прихожую. Жуткая тишина словно окутала с ног до головы.

«Эти дни мне нужно быть сильной, – размышляла Галя. – Нужно отвлечься, не думать о плохом, чтобы выдержать похороны. Я обязана похоронить по-человечески самого родного человека на свете».

Внезапно в голове молнией вспыхнула мысль. Перстень! О каком же перстне говорила мама? Среди колечек Елены Васильевны Галя никогда не видела такой драгоценности. Может, Елена Васильевна ни разу не надевала его? Девушка прошла в комнату, которую мать называла комнатой бабы Веры, и открыла старый сервант. Деревянная лакированная шкатулка желтела на верхней полке. Девушка достала её и с трепетом откинула крышку. Перстень лежал в самой середине, на красной бархатной тряпочке, массивный, из золота высшей пробы. В центре кольца красовался огромный рубин, обрамлённый россыпью довольно крупных бриллиантов. Как он оказался на остановке, где его нашла мама? Кто потерял такое сокровище? И почему Елена Васильевна решила, что он принёс несчастья их семье? Разве они с бабушкой что-то скрывали от неё? Да, им пришлось хлебнуть много горя, но разве им одним? Сколько угодно людей, переживших подобные проблемы.

Галя надела перстень на палец и полюбовалась им при свете люстры. Рубин отбрасывал на стены кровавые блики, бриллианты переливались всеми цветами радуги, создавая неповторимую игру красок. Только подумать, что такую красоту придётся продать! Но это последняя воля мамы, значит, ничего не поделаешь. Галя положила перстень в шкатулку и убрала её обратно в сервант. Потом она прошла на кухню и поставила чайник, продолжая думать о своих близких и пытаясь разгадать тайну перстня. Интересно, в каком году мать нашла его? Был ли дед к тому времени генералом, большим начальником? Бабушка рассказывала, в какой огромной квартире они жили, на какой даче отдыхали. Каждый день за дедом приезжала чёрная «Волга», чтобы отвезти на службу. Всё разрушилось в одночасье. Однажды ночью за ним приехала машина – но не чёрная «Волга», а милицейский уазик – и увезла навсегда. Потом ему предъявили чудовищное обвинение в хищении в крупных размерах, и дед, не выдержав позора, повесился в камере на собственном ремне, который у него почему-то не отобрали. Бабушка до последних своих дней утверждала, что уйти на тот свет ему помогли. Перед этим происшествием она ходила к нему на свидание. Дед выглядел бодрым, просил нанять хорошего адвоката и клялся, что невиновен.

– Меня отправил сюда начальник тыла, – утверждал он, – совершавший махинации. Я отказался помогать ему и закрывать глаза на хищения. За это он и упрятал меня в камеру, организовав подставу.

– Почему же ты не рассказал обо всём прокурору? – удивлялась бабушка.

– Да потому что он лучший друг этого тыловика, – горестно отвечал дед, – и топит меня с неимоверным усердием. Думаю, тыловик делился со многими в нашем городе. Поэтому… – он посерьёзнел и сжал руку бабушки, – Вера, если со мной что-то случится, знай: это их рук дело. Я собираюсь бороться и не планирую уходить на тот свет раньше времени. И потом, я люблю вас – тебя, нашу дочку, внучку. Милая, найди хорошего адвоката, но постарайся разузнать, не куплен ли он уже моими так называемыми друзьями.

Бабушка, вернувшись из тюрьмы, долго плакала, но потом, собравшись с силами, принялась обзванивать знакомых, которым доверяла. К вечеру она уже связалась с адвокатом, готовым вытащить деда из тюрьмы, но утром ей позвонили и сообщили печальную новость.

– Эти подонки свели с ним счёты, – сказала тогда бабушка матери. – Но зря они думают, что на этом поставлена точка. Я ещё жива. И я добьюсь, чтобы настоящие преступники заняли его место.

С тех пор, как говорила Елена Васильевна, у матери умерла душа. Бабушка Вера перестала замечать дочь и внучку, замкнувшись в своём горе и отдавшись одной мысли: отомстить. Она бегала на телевидение, пыталась писать статьи в газеты, требовала пересмотра дела, наказания виновных и полной реабилитации мужа. Однако у неё ничего не получалось. А в один солнечный летний день бедняжку выловили из моря. Следователь, не слушая заверений Елены Васильевны, утверждавшей, что мать убили, закрыл дело, назвав причиной трагедии несчастный случай. Действительно, следов насилия на теле несчастной не нашли, а вскрытия проводить не стали. Кому интересна пожилая особа, к тому же жена генерала, обвинённого в хищениях?

После гибели бабушки внезапно ушёл отец. Он тоже был военным, и дедушка, когда занимал большую должность, много помогал ему. Галя помнила отца как хорошего семьянина, любившего дочь и жену, и его уход – да не просто уход, а к другой женщине – что-то надломил в ней. Она, как раньше бабушка, замкнулась в себе, молча сносила насмешки одноклассников, обзывавших Лопатину полоумной и интересовавшихся, куда вдруг делся её папа. Дети порой могут быть очень жестокими. В одиннадцатом классе девочка словно воспрянула, целиком погрузилась в учёбу, окончила школу почти с отличием и поступила в университет с первого раза. Галя давно мечтала стать переводчиком с французского языка. Почему именно с французского? Наверное, потому, что учитель по этому предмету, Павел Григорьевич, всегда относился к ней хорошо, не с подозрительной настороженностью, как другие учителя. Ещё бы! Она – внучка уголовника, воровавшего тысячами! Именно Павел Иванович, узнав о гибели бабушки, стал оставлять Галю после уроков и заниматься с ней совершенно бесплатно. Когда Елена Васильевна попыталась его отблагодарить, купив бутылку шампанского и коробку конфет – в их скромном бюджете и это пробивало брешь, – учитель с негодованием отверг подарки, объясняя свой отказ тем, что Галя талантлива, у неё есть способность к языкам, и она схватывает всё с первого раза. Ну а произношению его ученицы можно только позавидовать! Если у других знаменитое дрожащее французское «р» звучало просто карикатурно, то выговор Гали вызывал у него радостную улыбку. Благодаря этому человеку Галину и приняли в университет с первого раза, несмотря на репутацию семьи. Девушка училась с упоением, получала повышенную стипендию. Мама стала мечтать о хорошем женихе, и он нарисовался совершенно неожиданно. Однажды затворница и зубрилка Галя Лопатина согласилась пойти с подругами на танцы в медицинский. И несмотря на то, что девушка пыталась спрятаться за колонну, потому что комплексовала из-за своей немодной одежды – поношенной юбки в красную и чёрную клетку и серой, как осенний день, кофточки с оборками, – Славик уверял, что приметил её сразу. Он пригласил избранницу на первый медленный танец, и Галя, положив дрожавшие от волнения руки на его широкие плечи, боялась взглянуть кавалеру в лицо.

– Почему вы меня так боитесь? – поинтересовался будущий врач с лёгкой насмешкой в голосе. – Разве я такой страшный?

– Я вас не боюсь, – Галя собиралась ответить довольно уверенно, чтобы парень не подумал, будто она такая уж тихоня, этакий синий чулок, однако голосок предательски сорвался, и он расхохотался:

– Ну, вот, а вы говорите… Не переживайте, вас тут не съедят, даже не укусят.

Она посмотрела ему в глаза – впервые за всё время танца – и поразилась, какие они голубые и бездонные, как озёра.

– А мы с вами ещё не познакомились, – продолжал студент. – Меня зовут Владислав, а вас?

– А меня – Галя, – отозвалась уже осмелевшая девушка.

– У вас редкое имя, – улыбнулся красавец. – Помните, как в фильме «Ирония судьбы»?

Она кивнула.

– У вас тоже редкое.

– Кстати, для друзей я Слава, – он подмигнул. – И для красивых девушек тоже.

Галя зарделась. Ей никто никогда не говорил таких слов.