Проклятое золото

– Ничего читать не буду, я вам верю. Если уж вам не верить, то кому?

Петрушевский не стал уточнять, что минут пять назад кто-то очень даже нелестно отзывался об органах правопорядка.

– Я бы на вашем месте прочитал, – заметил он, но сантехник замахал руками: – Нет, нет, мне, чтобы вчитаться, время требуется. А его у меня как раз и нет. На работу пора, не то шеф голову оторвёт.

– У меня к вам одна просьба, – Сергей повернулся к Козлову, который стоял рядом со своим неизменным чемоданчиком. – Вадик, сними отпечатки у товарища Шаповалова и товарища Ельцовой.

Шаповалов опять побледнел:

– А это ещё зачем? Или вы меня в чём-то подозреваете, товарищ следователь? Да я чист, как стекло!

– Ваши отпечатки нам требуются для того, чтобы потом сравнить их с другими и отделить от отпечатков преступника, – пояснил Анатолий. – Всё очень просто, товарищ.

– Ну, раз надо, так надо, – Сергей позволил Козлову взять отпечатки пальцев. Настороженность и страх в его глазах наводили Петрушевского на мысли, что этот простоватый на вид сантехник сказал им далеко не всё. Но что же он скрывает? И как заставить его разговориться? Может быть, поможет экспертиза? Соня, на удивление, казалась спокойной. В отличие от сожителя, она без возмущения позволила Вадиму снять отпечатки с её руки.

– Протоколы подписаны, вы свободны, – провозгласил Петрушевский и мельком взглянул на Сергея. Казалось, тот испытал облегчение.

– Ну, спасибо, товарищ следователь, – сказал он, и в его голосе Анатолий уловил весёлые нотки. – Когда уже убийцу нашей Нинушки поймаете?

– Будем стараться сделать это в кратчайшие сроки, – пообещал Петрушевский. – Многое и от свидетелей зависит. Иные с милицией откровенничать не хотят, скрывают, на их взгляд, незначительные мелочи, а эти мелочи порой способствуют быстрому раскрытию преступления, – он снова посмотрел на Шаповалова и вновь увидел страх в его глазах. Да, этого парня ещё придётся потрясти, он явно знает больше, чем говорит. Надо подумать, как это сделать, может, даже побеседовать с участковым.

– Если всё, можно нам идти? – поинтересовалась Софья. – Вы уж, пожалуйста, информируйте меня, товарищ следователь. Сами понимаете, драгоценности эти, считай, наши.

Анатолий с облегчением указал им на дверь, и, когда парочка ушла, ему почудилось, что в душную комнату, насквозь пропахшую потом оперативников, ворвалась живительная струя воздуха. От волнения указательный палец потянулся к носу, и Петрушевский усилием воли сжал руку в кулак. Да, с этой привычкой нужно бороться. Виктор говорил, его уже в отделе передразнивают. А как тут её искоренишь, если на работе сплошные волнения? Вот и сегодня… Одно общение с Шаповаловым и его сожительницей чего стоило! Люди, подобные родственникам покойной, не вызывали у него симпатии. Их алчность переходила всякие границы, и следователь подумал, что сделает всё, чтобы Софья Ельцова не получила драгоценности. Она их не заслужила. Какие-то побрякушки, пусть даже стоившие кучу денег, эта дама ставила выше, чем жизнь единственного близкого человека. Поэтому…

Громкий голос Сарчука вклинился в его безрадостные мысли.

– Гляди, какую опись сестра покойной составила, – он сунул ему под нос протокол. – Думаю, цацек было на полмиллиона рублей. Даже не представляю, что можно купить на такие деньги! – он закатил глаза. – Конечно, какой-нибудь Рокфеллер спокойно нашёл бы им применение!

Анатолий слушал коллегу вполуха, пробегая глазами список. Поистине, Ниночка Ельцова получила в наследство несметные богатства. Здесь были и бриллиантовые колье, и серьги «Вдовьи слезы», и кольца с бриллиантами ручной работы, и огромный перстень с рубином со зловещим названием «Кровь падишаха», и сапфиры, и изумруды… И ещё много-много всего…

– Каковы распоряжения, начальник? – поинтересовался оперативник, догадываясь, о чём думает Петрушевский.

– Перво-наперво возьмём под контроль скупки, – решил следователь. – Витя, ты со своими ребятами организуй поквартирный обход. Не думаю, что никто ничего не видел и не слышал. И будем ждать заключения нашего кудесника, – он указал на Вадима, деловито собиравшего свой чемодан. – Сам знаешь, они у него порой бывают неожиданными.

Часть 3

Приморск, 2016

Глава 1

Проснувшись на следующий день, Галя перехватила жёсткую краюху хлеба и свернувшийся кусочек сыра, который отыскала в холодильнике, села на диван и снова принялась размышлять, несмотря на то, что вчера приняла решение. Ей предстояло пройти самое неприятное испытание в жизни – похороны родной матери, и она не представляла, как выдержит эту процедуру, но знала, что выдержит. Человек жив, пока о нём помнят. Значит, мама навсегда останется жива в памяти. Такие мысли приносили облегчение, и Галя переключилась на другое. Сегодня нужно было выбрать ритуальное агентство, которое сделает всё быстро и качественно, освободив её по возможности от всех забот. Ведь каждый шаг в организации такого мероприятия давался с трудом. Галина понимала, что любая подобная конторка рада взять на себя любые хлопоты, но за это предстояло заплатить, и немало. Она ещё раз подумала, что у Славика не займёт ни копейки, как и у его друзей под проценты. Во-первых, деньги придётся возвращать, во-вторых, они имеют свойство кончаться, а значит, работа для неё важнее. Вывод напрашивался только один: Аркадий Петрович всё же получит перстень, который подарит своей любовнице Татьяне. А если после набраться наглости и попросить деньги на похороны? Подумав об этом, Галя решительно встала и смахнула набежавшие слёзы. Как бы то ни было, попытка не пытка. Вперёд, в родную фирму! Она быстро натянула на себя лёгкое хлопковое красное платье, которое необычайно шло к глазам и волосам, сунула ноги в босоножки без задников и, схватив коробку с перстнем, выбежала на улицу. В сумочке осталось немного мелочи на троллейбус, и девушка, сжавшись в переполненном салоне, снова тихо заплакала, думая о том, что осталась одна на всём белом свете. Как ужасно, когда у тебя нет близких подруг, когда бывшему мужу, который рвётся помочь, ты не доверяешь! Как страшно рассчитывать только на себя, на свои силы…

Троллейбус притормозил на нужной Гале остановке, и она, выпорхнув из салона, сделала глубокий вдох и зашагала по аллее, по обеим сторонам которой росли высокие стройные каштаны. Аромат их бело-розовых цветков она очень любила, но цветы облетели в начале июня, и теперь на безобразных свечках потихоньку рождались крошечные зелёные «ёжики». Не пройдёт и двух месяцев, как они начнут осыпать прохожих своими плодами – твёрдыми полированными шариками причудливой формы. Когда-то в детстве Галя набирала их пригоршнями и несла домой, строя в своей комнате диковинные замки на ковре. Но, к сожалению, каштаны вскоре засыхали, лакированные корочки морщились, превращаясь в нечто напоминающее пол со вздувшейся краской, и мама сметала их в мусорное ведро. Для девочки эта процедура была символом того, что лето ушло безвозвратно, скоро кончатся тёплые дни.

Она тяжело вздохнула, наступив на засохший лист каштана. Вчера оборвалась последняя связь с детством – умерла мама. Сначала дед, потом бабушка, и вот теперь… вот теперь мамочка… По белой, незагорелой щеке снова потекла предательская слезинка, и Галя смахнула её. Шеф не любит, когда перед ним плачут. Это его раздражает. Он предпочитает мужественных людей, не теряющих присутствия духа даже в экстремальных ситуациях. Что ж, попробуем соответствовать его вкусам. Девушка решительно дёрнула дверь и зашла в вестибюль. Охранник Гриша недовольно покосился на неё.

– Тебя же вроде уволили…

Как настоящий охранник, парень не славился умом, и Галя в два счёта переубедила его.

– Мне удалось договориться с Аркадием Петровичем. Правда, сегодня я ещё не на работе, но, надеюсь, ты не откажешь мне в любезности…

Гриша ухмыльнулся:

– Проходи, красавица.

Галя миновала шлагбаум и твёрдой походкой направилась к кабинету шефа. Лариса, в новом бирюзовом платье, оттенявшем цвет рыжеватых густых волос, что-то печатала на компьютере. Увидев Лопатину, она охнула:

– Ты же уволена!

Девушка обняла секретаршу и зашептала ей на ухо:

– Ларочка, пропусти меня к нему… Кажется, у меня нашлось то, на что ты намекала. Не факт, что в этот раз он мне откажет…

Синие глаза Ларисы расширились, напоминая два фарфоровых хрупких блюдца:

– Антиквариат?

– Всё потом, всё потом, дорогая, – Галя махнула рукой. – Он у себя?

– У себя, и совершенно один, – успокоила Лариса. – Ну, ступай. Как говорится, с Богом.

Галина вошла в кабинет шефа, стараясь выглядеть уверенной, но коленки предательски дрожали. Аркадий Петрович, подёргивая толстыми, похожими на студень щеками, пил чай из фарфоровой кружки – подарка жены.

– Это ты? – он вскинул на девушку бесцветные водянистые глаза. – Что ты здесь делаешь? Кто тебя сюда пропустил?

– Аркадий Петрович, – Галя шагнула и заговорила, не дав ему опомниться. – Простите, я была неправа. «Господи, что я говорю? – завертелось в голове. – Как это неправа? Значит, я могла не прийти к умирающей матери?» Она чуть не сбилась от уколов совести, но всё же продолжала:

– Моя мама умерла, и я хочу вернуться обратно. Если вы меня возьмёте, этот перстень ваш.

Она положила перед шефом коробку, открыла и подставила драгоценность лучам солнца. Бриллианты заиграли разными красками, алый рубин отбрасывал кровавые блики на стол руководителя. Аркадий Петрович подавился чаем и закашлялся, указывая Гале на свою толстую спину. Она старательно постучала по ней, приводя мужчину в нормальное состояние.

– Откуда он у тебя? – прохрипел директор, осторожно, словно хрупкую статуэтку, взяв перстень.

– Достался в наследство от прабабушки, – соврала девушка. – Перстень, между прочим, знаменитый, называется «Кровь падишаха». Если хотите, прочитайте о нём. Антиквары дадут за него огромные деньги. Только я должна предупредить: многие считали и считают, что он приносит несчастья, – в самый последний момент Галя решила, что не может утаить такой секрет. Пусть шеф мерзкий, противный и непорядочный, однако причинить зло своими руками, даже с помощью перстня, было выше её сил. – И если вас это не беспокоит, он ваш.

Она видела, как колебался начальник, но вовсе не потому, что боялся накликать беду с помощью драгоценности. Такие мелочи его не пугали. Дело было в другом. С одной стороны, ему хотелось наказать дерзкую подчинённую, чуть не сорвавшую сделку с французами, но с другой, – упускать такую вещь казалось совершенно непростительным. Не далее как вчера Татьяна заявила ему, что недовольна подарками, и намекнула на расставание. Он ведь никогда не женится, и это правда, ну не может он бросить супругу Ирину – совладелицу его фирмы. Придётся задабривать любовницу, и старинное кольцо как раз кстати.

– Ну вот что, – мужчина обдумывал каждое слово, чтобы не показаться слишком добрым. Пусть считает себя виноватой и в следующий раз поостережётся игнорировать приказы шефа, – я беру тебя обратно и… Значит, твоя мама умерла? Что ж, печально, прими мои соболезнования. Наверное, будет несправедливо за такой дорогой подарок лишь вернуть тебя на место, с которого ты пока даже не уволена. Сколько стоят похороны?

Галя опустила ресницы:

– Честно говоря, я не узнавала.

– Тогда беги и узнавай, – студенистые щёки снова дрогнули, толстые губы, которые он всё время облизывал, сложились в сочувственную улыбку. – Бери все счета и неси сюда. Считай, что тебе повезло, девочка. Я не такой монстр, каким меня, возможно, считают. Всё будет оплачено.

Коленки девушки снова задрожали, на этот раз от радости.