Золотой братик

– Мне ее не надо – есть, надо – нюхать…

Долгую дорогу эта шишка скрасила. Правда, на щеке и на ладошках прилипла смола, которая тоже пахла как счастье, и Дай, в общем, был не против смолы – но Артем дал «туристические салфетки» и велел оттираться. А шишку велел положить в дверцу «на потом», потому что сейчас будет не до шишек – наконец прилетели. И все теперь очень серьезно.

Сели у какой-то страшной башни, непонятной и черной, не похожей ни на какие дома, которые Дай видел. Даже картинок с такими домами он никогда нигде не встречал. Стало не по себе. Очень серьезно? Похоже, да. Насколько? Струсить? Артем, не открывая двери, даже не отрывая рук от штурвала, словно был готов в любой момент взлететь прочь, объяснил:

– Дом испытания. Виртуальный лабиринт. Вообще-то мы сюда постарше ребяток приводим, да ты уж… Хочется побыстрее понять, что ты из себя представляешь и чего можно от тебя ждать, чему нужно учить. Заглянуть в твое будущее.

– Моя жизнь вовсе не кажется мне бессмысленной. Я уже почти выстроил курсовое сечение и подбираю возможные…

– Как ты сказал? «Курсовое сечение»?

– Я понимаю, кем мне нужно стать.

– Тогда скажи мне.

– Я буду изучать камни.

Артем как-то странно, будто испугавшись, посмотрел:

– Камни… А что тебя привлекает в камнях?

– Они вечные. И такие все разные. Скалы батолитовые до облаков – или аметистовая щетка. Алмазы твердые и прозрачные – а тальк как порошок, а он тоже ведь минерал… Я уже две книги прочитал про камни. Одну малышовую, а другую для студентов-геологов. Где бы еще взять, и чтоб картинки объемные, как по правде трогать?

– Найдем, – пообещал Артем. Задумался. Сказал: – Если ты откажешься сейчас входить в башню, то я не буду настаивать.

Дай потер бровь:

– А там страшно?

– Кому как. Там просто Круг. Круг испытаний.

– А если не сейчас, то потом все равно придется?

– Тебе – да.

– Потому что я чужой?

– Потому что ты талантлив.

– Я?! Что-то вы совсем сбиваете меня с толку. Мне надо подумать. Я лучше сейчас пойду туда в Круг. Я ведь тоже толком не знаю, кто я… И хочу знать про себя правду. Правда я чужой, или можно как-нибудь и тут тоже стать хорошим… А там кто-нибудь есть, в этом… Лабиринте?

– Никого. Только умные машины и немного волшебства. Глубоко не рвись, маленький еще, достаточно будет, если просто дойдешь до Зеркала, а потом расскажешь, что там увидишь.

– Обязательно рассказывать?

– Если захочешь, – Артем открыл дверцу и помог выбраться.

Сырой воздух леса остудил лицо. Дай словно умылся после сна, и стало легче. Он с любопытством подошел к башне, которая больше почему-то не казалась страшной. Артем шел следом. Дай оглянулся:

– А вы со мной?

– Нет. Я тебе только вот эту дверь открою, – Артем вынул из кармана золотистую пластинку ключа, сунул в черную щель. – А дальше ты сам. Это как судьба – никто ведь твою жизнь за тебя не проживет.

Дай кивнул. Ему хорошо было знакомо это чувство неизбежности. Никуда не денешься. Живи и терпи.

– Ну, я пойду?

– Потом поговоришь со мной? – Артем вдруг присел и бережно взял его за плечи. – А, умник мой уклончивый?

Дай смутился, высвободился и проскользнул в темную щель приоткрывшейся двери прежде, чем Артем успел что-то сказать.

Он оказался в другом мире, и возникло жутковатое чувство, что Артем остался где-то слишком далеко, за горами, за лесами, за рекой, Лигоем этим широким и глубоким. А он тут совсем один. И здесь как будто начиналось опасное подземное царство. Вот бы оказаться, как в сказке, у врат настоящего подземного царства, где находят самоцветы!

Дай оглянулся назад – двери не было. Ровная керамлитовая стена противного серого цвета. Значит, выйти можно будет, только если выдержишь испытания? А если нет? Но ведь не запрут же здесь насовсем? Лабиринт ведь не каменный, а понарошку… Он снова обратился к той глубокой, какой-то врожденной всегдашней уверенности на дне души – он в союзе со всей Вселенной, а все остальное – частности; бояться некого и нечего. И побрел вперед по широкому серому коридору, подозрительно всматриваясь во мглу впереди. Похоже было, что коридор заполняет туман. Становилось темнее. Пахло мокрой пылью, было жарко и душно. Он расстегнул новый неловкий комбинезон. Платье под ним скомкалось, мешало.

Что это значит – «дойти до зеркала»? И что это за лабиринт в один прямой коридор? Нет, он все-таки дурачок. Он никогда ничего не понимает быстро. Захотелось плакать, но он перетерпел. Смотрел вокруг. Коридор был без всяких боковых дверей. Иди и иди. И не свернешь, и скучно. Все это делают умные машины. Показывают такую среду. Не страшно. Он не ждал, конечно, что тут всякие чудовища будут выпрыгивать. Зачем Артему его пугать? Испытание… Ну, что ж…

Шел и шел. Навстречу потянуло запахом воды, а впереди замерцал зеленоватый неприятный свет. Захотелось повернуть обратно, но что он там будет делать, когда вернется к сплошной серой стенке? Царапаться?

Дай брел еще с четверть часа и в итоге все-таки уперся во вдруг возникшее из зеленоватой мглы зеркало. Там стоял перепуганный некрасивый малыш в нарядном комбинезоне. Ну и что, это – то Зеркало, о котором говорил Артем? И теперь можно обратно? Оглянулся: сразу позади, даже прошуршал по ней откинутым капюшоном, встала каменная стена. Серая. Непреодолимая. Он повернулся к зеркалу: ой!! Он в зеркале стал противным уродцем, исподлобья смотрящим прямо в глаза. Угрюмый какой, больной… Это он сам такой будет?! Нет! Неет!! Карлик, плечи до ушей, куча тусклых косичек на большой башке… Кривоногий, косопузый, сгорбленный. Это ведь надо умудриться так изуродоваться… За что?!

А карлик вдруг выпрямился сколько мог, поднял голову, и Дай вздрогнул: какое красивое лицо! Правильное, большеглазое, слегка сумрачное и очень спокойное – будто ангел со старинных картин. И знакомое – это правда он сам. А ведь он видел где-то такое лицо, видел, где-то в книге… Или в музее? Или – где все золотое? Где-то там, в Плеядах, да, точно! Фигура большого мальчика с таким же лицом, будто выступающая из стены, Юм еще сказал, что называется «барельеф»…Но тот был – бог, белый и мраморный, а этот живой…

Карлик усмехнулся – что он знал уже про него? – распрямляясь, а косы его вспыхнули жидким золотом. Дай отпрянул, ударившись спиной о стену – а уродец не спеша подрос и развернулся в золотую живую, прекрасную статую с яркими зелеными глазами. И стал похож на Юма…

Это тоже он сам?

Или это Зеркало предупреждает – можно стать уродом, а можно – красавцем? Смотря что натворишь? Нет, лучше он самим собой останется. Но золотой мальчик правда был очень красивым. И грустным. Захотелось утешить, он протянул руку, и мальчик отозвался точным зеркальным движением – ожидал прикосновения к холодному стеклу, но пальцы встретили пустой холод, и от них поплыла во все стороны черная глубокая клякса. Золотой мальчик улыбнулся совсем уж грустно и растаял.

Дай ужаснулся, но потом собрал разум в кучку, подумал и решил, что ничего неправильного не сделал. Зеркало и должно было растаять, чтоб открыть ему дорогу дальше. Он оглянулся – стены не было. Что, можно обратно? Но он же ничего не узнал и не понял про себя! Что же ему рассказывать Артему? Не сразу решившись, на цыпочках, он прошел чуть-чуть вперед.

Большая пещера. Тихо. И – ужасная черная глубокая вода начиналась прямо у ног, и что-то из глубины светило страшноватым зеленым светом. Зеленоватые неподвижные отсветы полотнами и вымпелами стелились по неровному потолку пещеры. Дай снова посмотрел под ноги – вода. Еще шажок – и бездна. Его замутило. Когда много воды – он не мог. Он даже бассейнов боялся, даже мелких речек. Его и на море со всеми не возили, потому что на берегу он выл, а потом закапывался в песок, а в бассейне тренер бледнел, встречая взгляд такого же бледного, наверное, Дая. Бросить его в воду можно было только силой. Никто этого, к счастью, еще не делал.

Вода. Глубокая. Завизжать и убежать? Куда?

Наверное, эта волшебная башня знает про ужас перед большой водой. Тем и испытывает. А на самом деле, в реальности, ничего такого нет. Это только «умные машины и немного волшебства», как сказал Артем. Вода, наверно, не настоящая. Тогда не страшно, раз ненастоящая? Он потрогал носком ботинка стекло воды. Родились и побежали, тая, водяные круги. Прозрачные тяжелые капли соскользнули с ботинка. Дай вздохнул и пожал плечами. Лезть в эту черную воду? Плыть? Он плавать-то ведь не умеет… А за этим бездонным огромным колодцем, прямо впереди – такое же прямоугольное отверстие в стене, как то, в котором он стоит. И оттуда светит слабым, но вполне живым, сереньким, дневным светом. Там выход. И Артем.

Он опять вздохнул. Эта башня действительно выворачивала наизнанку: он ведь действительно мог перейти на тот берег и даже ног не замочить. Что, вперед? Застегнул комбинезон. Сосредоточился. Зажмурился. Шагнул на воду. И пошел. Сперва качало, и тогда он немного увеличил ширину и толщину ледяной дорожки, расстилающейся под ним. И пошел, как по полу. Тогда только отважился открыть глаза – он шел по чуть-чуть матовой полосе льда. А вокруг – черная бездна. Он заплакал и пошел быстрее. Тише, тише. Только не потерять сосредоточенность, а то… весь этот ледок… Хорошо, что пингвинчики не скользят… Слезы лились горячее, и молчать он уже не мог. Подвывал чуть слышно. Ныл. И все в нем выло и ныло от ужаса. Из-за этого он даже не сразу заметил, что вокруг стало светлее, что вымпелы зеленых отблесков на потолке закачались и затрепетали. Почему светлее? Дай краешком глаза покосился в воду – то, светящееся зеленым, всплывало! Светлело, вздымаясь, огромное-огромное.

Он было задохнулся. Сглотнув, одним усилием воли раскатил ледяную дорожку до конца жуткого пути, до выхода – и помчался бегом, визжа на одной ноте. Визг добавлял скорости. Слезы срывались со щек горячими крупными каплями и тяжело плюхались в черную – точно ненастоящую? – воду позади. Он не хотел видеть, что там всплывает. Он даже знать этого не хотел!

А оно всплыло.

И ледяная дорожка разбилась. Раскололась по догнавшей волне на жалкие льдинки. Его невысоко подбросило ленивым толчком, и, беспомощно болтая руками и ногами, он в брызгах ухнул в густую прозрачную воду, которая не вода.

И увидел.

Черное, жуткое. С сапфировыми, почему-то знакомыми огромными глазами. Разевающее черную пасть. И там мрак поблескивает белыми точками.