О дивный старый мир

Но мужчина только покачал головой и опустил рукав:

– Поймите, хоронить людей в землю – это прошлый век. Восемьдесят процентов англичан доверяют сейчас кремации. Мой знакомый завещал сделать из своего праха фейерверк и выстрелить им с набережной Темзы. За кругленькую сумму из праха вашего дедушки швейцарская компания «Algordanza» вырастит стильный бриллиант. В Америке научились производить щелочной гидролиз трупов.

Увидев непонимающий, испуганный взгляд мистера Коффина, Донаван охотно пояснил:

– Это новый вид кремации – водяной. Тело растворяют в концентрированном щелочном растворе под воздействием высоких температур. Получившимся составом можно удобрять землю. Да, «компост из мертвецов» звучит странно, зато очень экономно и экологично.

Теперь только мистер Коффин припомнил обрывки фраз, услышанных от митингующих. Они, и правда, что-то кричали про воду и огонь, про вторую жизнь. От нахлынувшего волнения у Дасти задергался глаз, и он инстинктивно потянулся за спасительной кружкой. Горький вкус кофе с алкоголем немного привел в чувства, но не смог заглушить тревогу и отчаяние. Что теперь делать? Словно сквозь туман мистер Коффин услышал окончание ошеломительной речи Донавана:

– А кладбища… кладбища становятся лишь большими участками земли, нерационально отданными под погребения. Я предлагаю вам, мистер Коффин, возможность измениться, а не исчезнуть. Вы согласны?

Дасти Коффин шумно вздохнул, отхлебнул еще глоток из кружки и молча отвернулся к столу. Он чувствовал себя опустошенным и беспомощным. От чего-то сами собой на глаза навернулись слезы, и мистер Коффин торопливо вытер их ладонью. В груди его защемило, а рука с кружкой в руке задрожала. Он сел за стул и сгорбился, не в силах больше нести свое никому не нужное бремя.

Дождь все так же барабанил по стеклу. Мелкие капли разлетались вдребезги, ударяясь о черный зонт. Только они, да серые статуи ангелов на кладбище видели, как от домика смотрителя кладбища Уилбери поспешно удалялась фигура в бежевом пальто.

Избегайте мира. Это просто пыль, скука, и не будет ничего в конце. Джек Керуак