Циничные сказки

– Эх, молодежь… – смягчился старик. – Вот, когда я был молодым… Решил спасти заколдованную принцессу. Она спала сто лет, дожидаясь поцелуя любви, что разбудит ее. Я многие дни мчался верхом, потом продирался через дремучий непроходимый лес, что скрывал замок от любопытных глаз, сражался с драконом, нет, это было целых два дракона, они пытались сожрать меня и спалить огнем, но я победил их всех. Победил старую ведьму, которая наслала проклятье на цветущий замок. И, да, я нашел прекрасную принцессу.

– И? – юноша с жаром подался вперед.

– Она оказалась не в моем вкусе, – пренебрежительно отмахнулся старик. – Спит до сих пор, ждет своего суженого, – старик скривился.

Юноша вскочил, по стойке звонко покатились монеты за ужин, хлопнула дверь, выпустив молодого человека вон. Опешивший старик долго смотрел вслед, потом задумался о чем-то своем, хмыкнул и вернулся к выпивке.

Юноша, а им оказался молодой принц маленького, не слишком богатого, но уютного государства, слышал эту историю про спящую красавицу. Думал доселе, что всё досужие вымыслы и бабьи сказки. Но, послушав старика, решил немедля ни минуты спешить к спящей красавице, вот уже полтора века дожидавшейся поцелуя прекрасного принца. Впрочем, принц себя прекрасным не считал, но попытка – не пытка.

И вот, долго ли коротко ли, но завиделась вдали полоска заколдованного леса. Принц пришпорил коня. За поворотом выросла придорожная корчма. Потянуло чем-то вкусным. Принц замешкался, потянув носом, но дал зарок наведаться сюда на обратном пути, и конь понес его дальше. Исцарапанный, обессилевший после войны с коварными зарослями, он, наконец, вывалился из ворот на спящий двор. Посидел несколько минут рядом с похрапывающей бабой у колодца, выпил воды и отправился искать опочивальню.

Он увидел ее с порога: лежала вдалеке на возвышении, падающий из оконного витража свет соткал над ней облако разноцветных солнечных бликов. Прекрасная настолько, что юный принц замер в восхищении. Сердце бешено заколотилось. Медленно двинулся к спящей красавице. Но, чем ближе он подходил, тем сильнее горе сжимало тисками душу. За отведенные сто лет принцесса так и не дождалась поцелуя любви, и с тех пор время безжалостно забрало свое: некогда рыжие волосы заволокла седина, кожа сморщилась, круглые щечки оплыли, розовые губы истончились. Он с глубокой печалью смотрел на некогда прекрасную принцессу, которую так и не нашел суженый. Слезы подступили к глазам принца. Но усилием воли, он взял себя в руки, и, припав на колено, приложился к принцессиной руке:

– Мое почтение, миледи…

И ресницы принцессы вновь дрогнули, и она проснулась.

– Вы мой прекрасный принц? – старческий голос надломился, и принцесса испуганно ойкнула. – Что происходит…? – она в ужасе оглядела свои руки, потом ощупала лицо.

Надо отдать должное принцессе: она не истерила, не сетовала на судьбу. Лишь одна горькая слезинка скатилась по изрытой морщинами щеке. Перевела блеклые от старости глаза на принца – тот лишь скорбно взирал, не смея сказать ни слова.

– Вашу руку, милорд.

Принц бережно взял иссохшую ладонь. Принцесса печально улыбнулась.

– Спасибо, милорд…

Опустилась на ложе и тихо умерла.

Кот в сапогах. Альтернатива.

В тот день Педро бодро выкосил почти всю дневную норму, оставалось время поработать на себя. Коса влажно шуршала по сочной траве, пряный воздух оглашали птичьи трели. Работалось бы легко, с задорным посвистом, но сегодня Педро угрызала мысль о несправедливости бренного мира. Почему он должен гнуться в семь дней в неделю, создавая блага для сеньора? Чертов Людоед, когда же, наконец, сдохнет от несварения?! Педро слыл острословом на деревне, и сегодня язык особенно чесался, поэтому, когда с дороги его кто-то окликнул и нагло повелел отвечать подъезжающей карете, что этот луг принадлежит маркизу Карабасу, Педро развернулся как ужаленный. У обочины вальяжно стоял Кот, в начищенных щегольских сапогах. Эка невидаль – кот в сапогах. Педро уже шагнул к нему, мысленно потирая руки – сейчас де, задаст этому хвостатому наглецу вместе со всеми карабасами. Он уже открыл, было, рот – сплюнуть едкую тираду, но поймав взгляд Кота, переменился в лице и смертельно побледнел.

– Да, сеньор, конечно, сеньор, все, как Вы повелели…

Кот презрительно смерил согнутую в три погибели фигуру, поспешно пятившуюся прочь, и ветер вновь засвистел навстречу, когда он припустил по дороге.

***

Себастьян сидел не в своей тарелке, и, если бы не данное Коту слово – давно бы сбежал очертя голову. Не своя тарелка в форме шикарной золоченой кареты, обитой изнутри дорогим бархатом, шелковыми подушками тыкалась ему в непородистый зад и всем видом укоряла, что сыновья мельника – не самая подходящая компания Королю. Король, однако ж, не спешил разоблачать лжемаркиза и выталкивать взашей. Себастьян весьма удивлялся этому факту: самому-то казалось, что низкое происхождение если и не написано на лбу, то выскочит вместе с первой же фразой. Но Король либо не хотел замечать, либо Себастьян действительно удачно вжился в роль. Он старался говорить кратко, сидел, словно штык проглотил в новом костюме, стоимостью во всю батюшкину мельницу, и лишь глупо краснел, улыбаясь Принцессе.

Она была мила. Нет, она была само совершенство. У нее замечательные распахнутые синие глазищи, кроткие и лучистые, губы трогает легкая улыбка, а по щекам разливается нежный румянец. У нее тонкий стан и изящные руки, а голос – как серебряный позвонец. А главное – в ней не было вульгарности деревенских баб, которые видя Себастьяна, норовили призывно улыбнуться и невзначай провести немытой ладонью с грязными ногтями по пышному бюсту или крутому заду. Отец всегда говорил – породу делают хорошие манеры. И с размаху щелкал ложкой по лбу за чавканье.

За окном проносились поля и луга, жаворонки купались в пронзительной синеве летнего неба, а ветер приносил мычание тучных стад и гомон сытых деревенек. Пару раз карета останавливалась, чтобы Его Величество поинтересовался у крестьян, чьи это душистые луга, или золотые нивы, и каждый раз, к величайшему ужасу Себастьяна, те отвечали, что, де, маркиза Карабаса. Откуда Кот выкопал имя, Себастьян не ведал, но Кот стребовал слово, что он отныне будет представляться исключительно так, а все остальное – его, Кота, забота. И, похоже, паршивец втравил в крупную аферу. Король бросал на Себастьяна задумчиво-одобрительные взгляды, а Себастьян, красный как рак, не стал разубеждать Короля. Да что там – сказать честно – банально струсил. Поэтому продолжал ехать, сгорая от стыда за молчаливое вранье.

Когда дорога резко вильнула и выкинула карету к огромному замку, ахнули все трое: Король с Принцессой от восхищения, а Себастьян от того, что кучер резко затормозил перед глубоким рвом, и стенка кареты неловко прыгнула привставшему Себастьяну в лоб. Принцесса хихикнула, Себастьян смутился, а Король как завороженный наблюдал, как могучий подвесной мост с лязгом опускается и по нему в три гиганских прыжка выскакивает Кот.

–Ваше Величество! Добро пожаловать! Ворота замка маркиза Карабаса всегда распахнуты перед Вами!

Себастьян в это время потирал ушибленный лоб, поэтому никто не заметил выпученных от изумления глаз.

Замок был и в самом деле внушителен: за циклопическими стенами виднелись лишь золоченые шпили самых высоких башенок. Тяжелый мост прогремел под копытами упряжки, одетые в железо исполинские ворота подхватили цокот и отразили эхом от толстых сыроватых стен, и карета вкатилась на замковый двор.

Выскочить из кареты, словно нетерпеливому мальчишке, Королю помешало лишь воспитание. Плохо сдерживаемое любопытство сквозило во всех движениях и жестах. Замковый двор являл собой просторную площадь, где талантливым садовником были выстроены живописные клумбы с диковинными цветами, манящие дорожки ныряли под арки, увитые тяжелыми спелыми гроздьями, затихали перед милыми ажурными скамейками и скользили дальше к воздушным беседкам под журчание изысканных фонтанов. Принцесса же выпорхнула из кареты и захлопала в ладоши от восхищения.

– Ах, маркиз! Вы, право, волшебник! Какие еще чудеса припрятаны в этом великолепном замке?

– Э-э-э…

Кот тут же пришел на помощь, рассыпавшись в витиеватом поклоне:

– Ваше Величество, Ваше Высочество, с позволения хозяина возьму на себя смелость стать вашим гидом и ознакомить со всеми приятными сюрпризами этого чуда зодчества!

И Кот пошел, по-свойски распахивая двери и комментируя тоном заправского хозяина. Да, это малахитовая гостиная, камень самый настоящий. Конечно, сервант самого черного дерева, подлинная редкость. Оранжерея? А как же! Есть и оранжерея, специально выписывали мастера для обустройства, не желаете, кстати, отведать заморских ананасов? Люстры горного хрусталя, да. О! Вы узнали кисть самого Де Валье? Да, лично приезжал, чтобы написать тот умопомрачительный вид из Северной башни. Себастьян плелся позади, глазея на все это великолепие с легкой оторопью, и даже не пытался придумать, как теперь выпутываться.

Тем временем Кот толкнул высокие резные двери, и гости очутились в богатой столовой: золоченые канделябры заливали бликами хрустальную и серебряную посуду на столах, что прогибались под тяжестью блюд, а дразнящие запахи наполняли рот слюной.

– Его светлость маркиз Карабас приглашает вас перекусить с дороги, – Кот барским жестом обвел заставленные столы.

Король потянул носом нафаршированный вкусными ароматами воздух и еще раз одобрительно кивнул Себастьяну. Кот взялся сам обслуживать высоких гостей.

Вот, пожалуйста, индейка, с черносливом и пряными травами, особый состав, рекомендую. Это? Это заморский фрукт, глазированный ванильной карамелью. Попробуйте фрикаделек из копченого лосося. А вот, отведайте еще филе трески в песто и пармской ветчине – неповторимое вкусовое сочетание! Фисташковое мороженое для прекрасной сеньорины. Ваше Величество, рекомендую благородное фаренгейское, его богатый букет с ореховым послевкусием идеально подчеркнет нежность этого молочного поросенка. Золотое вино пролилось в бокалы, солнечные пузырьки заиграли на запотевших стенках, поднимая настроение.

Трапеза удалась. Себастьяна немного отпустило, когда убедился, что никто не собирается его разоблачать, а даже наоборот. Благородное фаренгейское пошло на славу, и Король заметно подобрел и порозовел. После пятого или шестого бокала Его Величество обвел компанию благодушным взглядом и вопросил:

– Маркиз, как я понимаю, Вы холосты и не обременены обещаниями?

– Да, Ваше Величество, я свободен, – Себастьян улыбнулся, а Принцесса, перехватив его взор, зарделась от смущения.

Король довольно крякнул.

– Что ж, маркиз, предлагаю Вам руку моей дочери! Да и с сердцем, думаю, проблем не будет.

Себастьян опешил, хмель мгновенно выветрился из головы. Король, встретив изумлено-недоверчивый взгляд, расплылся в снисходительной улыбке.

– Полноте, молодой человек! Такому знатному, богатому и привлекательному сеньору пристало быть только королевским зятем!

Себастьян собрался, было, выложить все начистоту, но заглянул в счастливые глаза Принцессы и слова застряли в горле. Пусть его завтра отправят на плаху как самозванца, но последний вечер в жизни он проведет возле девушки его мечты. Кстати, а где этот пройдоха Кот?

Свадьбу решили отыграть тут же в замке, недолго собираясь, и уже на следующий день стали стекаться многочисленные гости. А спустя неделю Себастьян стал счастливым мужем девушки-мечты. Кот вечно где-то шлялся по своим делам, и Себастьян видел его лишь мельком, а потом счастье настолько затянуло королевского зятя, что он напрочь забыл свои тревоги.

***

Минуло несколько лет.

Молодые жили в замке в безоблачной радости. Король часто наведывался в гости. Полюбил зятя, как родного сына, и тот отвечал искренней взаимностью. Лишь одно омрачало королевское чело: он вспоминал своего родного сына, который был бы сейчас лишь немногим старше маркиза Карабаса. Боль утраты не сгладилась с годами. Вероломный Альберт… А ведь они были друзьями. Дружные короли-соседи – что может быть приятнее для граничащих государств? Нет же, Алберт заплел коварные козни.

Король с горечью прикрыл веки: трагические события до сих пор стояли перед глазами. Затевалась веселая охота, но Король остался подле Королевы, которая на сносях занемогла. Юный принц отправился на охоту с Альбертом. В последний раз мальчика видели живым вместе с Альбертом – они вдвоем устремились в чащу за подраненным оленем. А ночью Король с факелами искал пропавшего сына, и нашел его бездыханное тело в той самой чаще. Свидетели рассказывали, как Альберт вышел из чащи с окровавленными руками, обвел всех невидящим взглядом и со стоном "Все пропало!" вскочил в седло и направил коня галопом прочь.