Дело пропавшей балерины

– Она о чем-то говорила? Важно все, что вы вспомните, любая деталь, – Тарас Адамович достал из кармана записную книжку.

– Я… Вряд ли я смогу чем-то помочь. Просто говорили мы… Какой-то вздор, неважно. Вера сказала, что ей больше нравятся этюды, которые она репетировала с Брониславой, чем сцены из классического балета.

– Она не упоминала о своих планах на вечер?

Ярослава наморщила лоб.

– Это было давно… Кажется, она собиралась с кем-то встретиться.

– С кем именно?

– Я… не помню.

Бася закатила глаза. Тарас Адамович бросил на нее вопросительный взгляд.

– Ярослава не умеет врать, – объяснила блондинка. – Все в театре знают, что Вера крутит роман с Назимовым, это офицер из 1-й запасной роты, пылкий почитатель ее неакадемичности.

– А вы не одобряете?

– Неакадемичность? Разумеется.

– Нет, роман.

Бася рассмеялась.

– Роман как раз одобряю, надеюсь, что Ромео когда-нибудь все же заберет свою Джульетту из нашего театра, где все такие скучные и академичные.

Третью девушку, брюнетку, звали Мари. Тарас Адамович еще раз посмотрел на нее, что-то записал в блокноте. Мари Веру не видела, по крайней мере точно не могла вспомнить, когда они встречались в последний раз. Мари хотела как можно скорее уйти, так как заканчивался перерыв, а у нее еще было много дел. Тарас Адамович вздохнул. Щербак сочувственно посмотрел на него.

– Последний вопрос, – сказал следователь. – Сколько зарабатывают балерины?

– Что? – удивленно захлопала глазами Бася.

– Вы же получаете какую-то плату? – задал уточняющий вопрос Тарас Адамович.

– Да, но…

– И сколько же?

– Мы не обсуждаем…

– Разумеется. Но вы же можете назвать сумму?

– Девятнадцать рублей.

Сказала та самая Мари, которой так хотелось побыстрее уйти. Это много или мало? Низшие полицейские чины получали примерно двадцать – двадцать пять. Столько же – учитель начальной школы. Могла ли Вера на эти деньги содержать себя и помогать сестре? Оплачивать жилье? Ведь Мира Томашевич говорила, что впоследствии они смогли снять всю квартиру. И самое главное – могла ли она оплачивать учебу сестры?

– Почему вы спросили о деньгах? – допытывался Щербак, когда они прогуливались по коридору.

– Чтобы понять, что случилось, нужно знать, чем жила Вера Томашевич, что ее волновало.

– Вряд ли она беспокоилась о деньгах.

– Почему вы так думаете?

Щербак потер подбородок.

– Я попробую объяснить. Вера… спокойно относилась к деньгам. Никогда не работала бесплатно, даже если помочь ее просили друзья. Она позировала для меня, но я платил ей почасово.

Тарас Адамович молчал, обдумывая услышанное.

– У нее не было свободного времени, постоянные выступления, этюды, работа натурщицы, репетиции в театре.

Они остановились напротив большого зеркала. Следователь посмотрел на отражение Щербака в нем.

– Выходит, Ярослава говорит правду – Вера талантлива?

– Естественно. Она невероятна. Бася завидует, – он пожал плечами. – Но стоит отдать Барбаре должное – в своем отношении к Вере она довольно искренняя, без уловок и лжи.

После паузы добавил:

– Если вы думаете, что в театре кто-то мог затевать против Веры что-то плохое, то это точно не Бася. Она слишком прямолинейна.

– Тогда нам стоит поговорить с кем-то менее прямолинейным, – улыбнулся Тарас Адамович.

Менее прямолинейных коллег Веры Томашевич они отыскали через полчаса. Все были яркие, как мотыльки.

– Ядовитые паучихи, – прошипел зловещее предупреждение Щербак, пока они шли по коридору театра, заглядывая в двери гримерных. Тарас Адамович остановился. Он обдумывал услышанное, сопоставлял факты и вдруг спросил:

– Могу ли я встретиться с Брониславой Нижинской?

– Вряд ли услышите что-то новое, – ответил художник. – Разве что она не оперирует сплетнями.

Они остановились у одной из гримерных, Тарас Адамович снова достал записную книжку. Девушки болтали, пересыпая разговор смехом и намеками.

– Бася точно не будет страдать из-за исчезновения Веры, – говорила одна. – Теперь на Царь-девицу из «Конька-Горбунка» Нижинская, скорее всего, поставит ее.

– Наверное, развлекается с военными, – бросила другая. – Говорила, что хочет на озера, подышать свежим воздухом.

– Вероятно, киевский воздух слишком задымлен для нашей примы.

Смех. Радостный, с нотками торжества. Хорошо, что он не взял сюда Миру.

– С какими именно военными встречалась Вера? И где? – начал допрос следователь.

Девушки отвечали без запинки:

– В «Семадени», часто в «Праге» или «Франсуа».