Глоток кислорода

– Убрал своих дырокопов с А-Н-6693, ровно две минуты тебе даю, слышал? Дальше бахну грелкой, и сожгу к чертовой матери, браконьер хренов!

Смех на частоте.

– Девяносто девятая, вы чего там снова цапаетесь? Опять сектор не поделили?

– Не принимаю вас!

– Слышите его, этого козла?! – взревел оператор с ОДС, носящей последние цифры 99 в серийном номере. – Этот урод сидит на нашей частоте и льет все данные на своих сосунов! Только дронов спущу, его твари – уже тут, прут наше!

– Комиссара зови, чего скандалишь-то?

– Комиссар Йенсен на связи, ОСК-5! – голос ледяной, монотонный, эмоции почти сведены на ноль вживленным между полушариями ингибитором. – Назовитесь оба, позывные на контрольный канал, логи последней разработки!

– Дежурный оператор ОДС-99 Горбенко, личный код УО22993, – тут же отзывается «девяносто девятый». – Жалоба на внедрение в подконтрольный сектор дронбуров тридцатой! Прут на нашу выработку, потом…

– ОДС-30, – перебивает его голос комиссара, – ответ жду ровно тридцать секунд, потом активирую орбитальные зеркала!

– На связи! – тут же просыпается мнимо оглохшая «тридцатая». – Дежурный оператор Клаарэ, личный… кхм… код СМ12309, да… были проблемы со связью, в том числе с каналом управления дронами, полный отчет готов предоставить!

– Отчет жду, дронов убрать из сектора работы ОДС-99, – отчеканил контролирующий. – Вашей станции выставляется марка «предупреждение», вашему представителю в секторе направлена нота и копия жалобы. После второй марки ваша лицензия будет отозвана. При выдаче третьей марки в период действия второй – сожгу без предупреждения.

– Принято…

– ОДС-99, дежурный оператор Горбенко, принимали информацию?

– Да принимал, спа…

– Вашему представителю также направлена нота за нарушение правил обмена информацией в рабочем канале добывающих станций, штраф будет выставлен на ваш личный счет. Также направлен ряд рекомендаций по усилению мер контроля контрактной территории, и список санкций за необеспечение указанных. Принято?

Странный звук, словно что-то обо что-то заскрипело.

– Принято… спасибо, аная комиссар.

Ярко-белые шары плывут в пустоте, поднимаясь и опускаясь, в соответствии с работой отталкивающих излучателей, сканирующих эхолокаторами размеры и активность молодого, неспокойного и нестабильного ядра Аараны.

– Слышишь, Клаарэ, удод гнилорылый? – едва слышно, по выделенному каналу. – В бар «Юрба» лучше не заходи, похороню…

– Не принимаю, не проходит связь!

Где-то далеко наверху парят, поддерживаемые компактными а-двигателями, мощными, способными в одиночку сдвинуть с места небольшую луну, затянутые молекулярной тонирующей пленкой гигантские орбитальные зеркала, вогнутые, оборудованные системой собирающих линз, способные сфокусировать в течение нескольких минут свет Аараны-Первой, и направить луч на любой объект на орбите шестой планеты системы, сжигая его за доли секунды. Орбитальные станции контроля – ОСК, напоминающие серебряную спираль, закрученную в полтора оборота, скользят между огромных листов, готовые в любую минуту привести карающее тепло солнца в действие.

– Три-восемь, на связи?

– Да, Урмас, на связи, чего?

– Юль, в Д-Д—2845 аномалия какая-то, у меня два дроба там отмалчиваются уже… можешь глянуть?

– Минут пять терпит? У меня пик выработки сейчас, если что.

– Да, жду.

– Пять-девять, Ийта, держи левее, цепляешь кряж, там только гранит!

– Ну, цепляю, тебе-то чего?

– Пылишь, чего! Мой арахноид задрался фильтры чистить от тебя!

– Ладно, увожу, дроб-пятьдесят, дроб-три-три, уклон север-север-восток, три восьмых, увал в пять девятых! Кирик, кримпиво с тебя!

– Будет тебе пиво…

– Шесть-пять, срочно!!

– На связи шесть-пять! Чего ор..

– Арсен, гони дробов назад, у меня аварийный прогноз по эху!! Назад гони, кто есть, бросай все к черту!!

– Понял… дроб-общий, отзываю, выработку скинуть, уск…!

Дерущий уши взрыв… поверхность раскалывается, выбрасывая в чернильную тьму неба длинную струю газа, пыли и каменных отломков рванувшего протуберанца, огненные зеленые языки воспламененного метана взметаются и тут же гаснут в почти бескислородной атмосфере, яростная струя плазмы льется высоко в небо исполинским сияющим фонтаном, рассыпаясь в разные стороны сгорающими искрами, завиваемыми ветром в спирали. Исполинский удар выброса скручивает дроны, ломает, высоко выкидывает вверх, и отпускает – позволяя кускам расплавленного, искореженного и уже мертвого металла падать на поверхность, пропадая в густых волнах пара, вырывающегося из многочисленных трещин.

Длинная волна сочных ругательств, многоступенчатых, красочных, не всем понятных по содержанию, но вполне доступных по экспрессии изложения.

– Шесть-пять, ты как?

– Подожди!!

Долгие минуты, когда оператор терзает дисплей телеметрии, пытаясь поймать сигналы от всех дронов дежурной смены, пытаясь неоднократно и безуспешно. Долго матерится, видя многочисленные надписи: «Сигнал отсутствует», наблюдая значок расколотой молнии, символизирующий полный отказ технической единицы, уже понимает, как гибель основной добывающей партии скажется на его зарплате…

– Девять-шесть, восемнадцатой!

– Принимаю…

– Эльзан, ты забыл, нет?

Шипение, тишина.

– Эльзан?

– А? А-а, дьявольщ… Ярик, я уже вывожу!

– Просрочка сорок стандартных минут, девяносто шестая! Комиссара зовем?

– Да задрал, не суветись… суев… тись… сь… ты… договортимся….

– Эль?

– …мся, мна-мна-мна…