24 h

Подружились они еще в школе, во-первых, потому что помогали друг другу: Саша Косте – по математике, а Костя Саше – по языкам, и, во-вторых, потому что были влюблены в одну и ту же девочку – одноклассницу Свету. Она выбрала математика. Но Костя не обижался и поддерживал дружбу. Вскоре Костик стал отцом Феодосием, Саша защитился сразу после университета, а за три года осилил и докторскую диссертацию. Начал ездить за границу на семинары и симпозиумы. Света, как раз в год защиты докторской, родила ему дочь Лену, и отец Феодосий ее крестил. Дочь подрастала. И все было бы хорошо. Если бы однажды Саша не пришел к отцу Феодосию и не попросил рассказать ему о служении в церкви. Именно тогда друг рассказал Александру о великом центре Православной церкви – греческом Афоне.

Все случилось очень быстро. Саша исчез в одно мгновение. Ни жена, ни дочь не знали, где он. Какие только версии не выдвигала Света. Измена, убийство, кража… Несколько месяцев его искала милиция. Но потом все как-то само собой улеглось. Света продолжала жить, смирившись с отсутствием мужа. Говорили даже, что видели ее с другими мужчинами. И только отец Феодосий подозревал, куда исчез его друг. Но никому этого не говорил, да у него никто и не спрашивал. И вот недавно, года два назад, Саша обнаружил себя в социальных сетях и ошарашил отца Феодосия своим предсказанием.

Через несколько дней Феодосия вызвал настоятель и дал ознакомиться с тайным посланием из Москвы. Бумага была подписана лично вновь избранным Патриархом Русской православной церкви. Содержимое документа точь-в-точь совпадало с Сашиной информацией. Тогда же, два года назад, сам митрополит лично благословил его на паломничество в Грецию и дал поручение внимательно изучить все документы, целиком возложив на него ответственность за сопровождение и изучение вопроса в Киевской Лавре.

США. Вашингтон. Джорджтаунский университет

12 часов 00 минут 21 декабря 2012 года

Профессор Николсон любил все основательное, и поэтому, прежде чем перезвонить Масатоки Кокибе, он налил себе большую чашку кофе, пододвинул к столику удобное кресло и только после того, как сделал первый глоток, включил компьютер.

Через секунду на экране появилось беспокойное лицо японца.

– Хэллоу, мистер Николсон!

– Хэллоу, Масатоки! Что случилось? Вы снова номинированы на Нобеля? – попытался пошутить американец.

– Нет, тут такое дело. Я знаю, что вы, мистер Николсон, в свое время занимались математическим моделированием случайностей и вероятности. Скажите, какова вероятность того, что в Японии при количестве населения более 127 миллионов жителей никто не умрет в течение одних суток?

– Ну, коллега, если мы представим, что среднестатистический возраст жителей 40 лет, а продолжительность жизни японца 90 лет, при этом японская медицина на сто процентов справляется с раковыми и сердечнососудистыми заболеваниями, и ни один автомобиль, поезд или самолет не попадет в аварию, и Якудза перестала существовать, и…

– Нет. Конечно, всего этого нет. Вы прекрасно меня понимаете, – перебил Николсона профессор из Токио.

– При любых иных условиях отсутствие в течение суток летальности в стране с населением в 127 миллионов человек практически равна нулю или равна нулю, – пробасил в веб-камеру американец и отхлебнул кофе.

– Тогда позвольте сообщить вам, что в Японии на протяжении всего дня 21 декабря 2012 года с нуля и до 24 часов не было зафиксировано ни одной (слышите, ни одной!) смерти японца, или туриста, или приезжего. Я разместил информацию на моей страничке университетского сайта. Можете глянуть.

– Не может быть, – меняя настроение разговора и отставляя чашку с недопитым кофе, пробормотал Николсон. – Откуда вы это знаете?

– Мой аспирант заведует государственным отделением статистики и информации. Он мне еще в обед позвонил. Мы с ним до самого конца 21 декабря просидели на связи. В Японии нет ни одного умершего за этот день.

– Позвольте, сейчас всего 12 с хвостиком.

– В Японии – час ночи 22 декабря 2012 года, у нас 11 часов разница, – медленно, как студенту, объяснил Масатоки Кокиба.

– Ах да, простите… – извинился в ответ Николсон.

– В нашей стране статистическая служба работает четко. Если врач констатирует смерть, то через одну секунду это фиксирует государственная статистика. Но ни одной смерти не было – ни в Токио, ни в каком-либо другом месте Японии.

– Это только в Японии?

– Не знаю, я еще вечером звонил в Китай своему знакомому – профессору Ли Вин Таню. Он обещал проверить данные. Но у них система учета сложная, много провинций, до сих пор данных нет.

– Хорошо Масатоки, я сейчас позвоню в американское бюро, потом свяжусь со Швецией и Германией. Оставайтесь на связи, – с этими словами Николсон отключил скайп.

Греция. Македония. Полуостров Афон. Монастырь Святого Пантелеймона (Россикон)

19 часов 55 минут 7 декабря 2012 года

(по юлианскому календарю)

Архимандрит Иеремия открыл Библию и стал читать: «Книга первая. Бытие. Глава 12. «И сказал Господь Авраму: пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего в землю, которую Я укажу тебе, и Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословение; Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну; и благословятся в тебе все племена земные».

Иеремия стоял, всматриваясь в пожелтевшие страницы старой книги, и, набрав воздух, громко воскликнул:

– Все племена земные!

Ему стало легко. Раздумывая над тем, что еще надо сделать для проведения внеочередного священного кинота, он обвел взглядом собравшихся монахов.

– Где Иона?

– Идет, отец. Иона стар. И путь от Старого Нагорного скита к монастырю неблизок. Поди, лет пять не выходил. Может, вообще ходить разучился, – ответил монах с лицом старца, но светлым и бодрым взглядом. – Чтоб не помер по дороге…

– Сегодня никто не умрет. В монастыри послали?

– Да.

– Все приготовили?

– Все готово, отец.

– Хорошо, тогда молитесь, братья, молитесь.

Географический центр Европы. Украина

20 часов 05 минут 21 декабря 2012 года

Распластанная ночная тень покрыла Европу. Подчиняясь движению Земли и Солнца, в этот день – 21 декабря 2012 года – была самая длинная ночь. Зимнее солнцестояние произошло в 11 часов 12 минут. После чего Солнце на секунду замерло, развернулось и двинулось в обратную сторону на прибыль дня, навстречу лету. Каждый год Солнце двигалось по этому пути, создавая дни и ночи, лето и зиму, то обогревая, то охлаждая Землю, давая импульс для жизни. Все живое, следуя ритму, установленному движением светила, подчинялось солнцевороту: то пробуждаясь, то замирая, рождалось, развивалось и умирало. Этот ритм, казалось, никто и ничто не могло изменить. Но постоянство было только кажущимся, потому как никогда Солнце не повторяло свой путь в точности. Каждый день, каждый год что-то происходило иначе. В мире нет ничего, что повторялось бы в точности. Все, что происходит, – меняется. Миром правит изменчивость.

В этот день Солнце двинулось не только навстречу летнему солнцестоянию, оно развернулось навстречу новой эре. Наступал золотой век, второй век Сатурна, с него начиналась новая эпоха, которая будет длиться более двух тысяч лет. Эпоха Шестого солнца эры Водолея.

Посреди великолепных закарпатских гор, в нескольких километрах от двухметрового каменного столба, на котором в 1887 году была сделана надпись на латыни, указывающая, что именно это место является географическим центром Европы, в уютном деревянном доме на смертном одре лежал один из старейших людей планеты.

Он пожил немало – сто пятнадцать лет и умирал при здравом уме и цепкой памяти, которой обладал всю свою жизнь, помня все, что происходило с ним за долгие годы. Помнил Первую Мировую, когда юным и сильным солдатом служил в артиллерийском полку, и времена, когда работал на карьере у венгра, помнил и коллективизацию. Помнил страшную войну, которая забрала всю его семью.

Он жил долго и пережил многих. Сначала ушли ровесники, потом те, кто завидовал его крепкому здоровью, состарились уже и те, кто почитал его возраст.

Он любил работу. После войны отстроил дом. Чуть свет поднимался и ухаживал за скотиной, потом уходил в поле. Так каждый день. Даже этим летом, уже чувствуя немощность, все же накосил сена для коровы. Почему он жил долго, он не знал.

И вот сейчас, лежа в кровати, чувствовал, что непременно умрет. Он хотел умереть сегодня, но не умирал.

Он устал жить. За последний год почувствовал какую-то пресыщенность от суматохи всей своей жизни. Осенью, когда появилась боль, мысли о смерти стали приходить все чаще и чаще. К врачам он не ходил, не привык. Заваривал травы и пил, но последнее время ему становилось хуже. Настойка мака уже не помогала. Боль была такой сильной, что даже в молитвах он стал просить смерти, но она не приходила.

Сегодня он почувствовал, что умрет. День закончился, наступила ночь, – он ждал.

Швеция. Уппсала

19 часов 10 минут 21 декабря 2012 года