Девиация. Часть третья «Эльдар»

– Тоже мне, интрижка! – сказал Юрка, выслушав мой рассказ о том вечере. – Вот у меня была интрижка! Ты запиши у себя в дневниках для потомков.

Юрка отхлебнул пива, затянулся импортным «Кэмелом», сплюнул-цыркнул по-пацански.

– Прошлым летом, как раз год назад, ездил я к бабке в село: проведать, по хозяйству помочь, ну и позажигать с местными – как без этого. Ты меня знаешь.

Довольная Юркина физиономия раздалась хитрой улыбкой.

– В общем, был там у меня знакомец, киевлянин. Тоже наведывался в село. Бабки наши – соседки. На пять лет младше, ещё не служил. Говорил, что и не пойдёт. Но умный – жуть: отличник, два иностранных языка, поступил на дипломата. Родители у него – профессора, преподают в университете. Короче, мажор. Вадимом зовут. Мы с ним особо не общались. Так, по-соседски, пару раз на рыбалку ходили, да в клуб. Там у него своя компания малолеток, а у меня своя. Ты меня знаешь.

Юрка смачно затянулся, выпустил дым через нос.

– А тут приходит ко мне Вадим. Выручай, говорит. Личная жизнь разладилась, только ты можешь помочь. Бутылку коньяка достал, суёт – не откажи, мол. Я подумал: кого-то отдубасить нужно. Нет, оказалось. У Вадима есть девочка. Лизой зовут. Тоже городская барышня, приезжая. Школу закончила, в педагогический поступила. Пару раз её в клубе видел: ловкая девочка, из приличных. Ты таких любишь, тургеневскими зовёшь…

Юрка подморгнул, довольно осклабился. Всё-то он знает про меня.

– Так вот, Вадим с этой Лизой несколько лет встречались: и в Киеве, и здесь, в селе, летом, когда приезжают. А так как оба они, ну… типа тебя и Зинки, то дальше поцелуев у них не заходило. И вот, дождавшись окончания Лизой школы, Вадим задумал перевести отношения в близкие. Ну, ты понимаешь?

Я кивнул.

– Но у него не получалось, так как он, ну… не умел барышень укладывать. Только книги читал.

Опять намекает. Но я – сама невозмутимость.

– И вот, через месяц общих чтений, купаний, брожений по полях и субботних дискотек, вроде что-то у них наметилось – так говорил Вадим. А может, ему казалось. Короче, когда до задуманного оставалось пару вечеров – случилась беда. В село к бабке приехала Лизина подружка, тоже из приличных, Екатерина. Это так она себя называла. Можешь представить семнадцатилетнюю девочку, которая называет себя Екатериной. По-моему, этим всё сказано.

Пока я представлял, Юрка хлебнул пива, потом ещё. Допил, отставил бутылку за скамейку. Умелым щелчком выбил из пачки сигарету.

– Но это ещё не весь прикол. Приехала Екатерина в село не просто так, а вылечится от любви. Она перед этим поссорилась с парнем. Как верная подруга, Лиза принялась спасать Екатерину. Свободное время с нею проводила. Короче, Вадим стал Лизе побоку. Даже гуляли втроём. Можешь представить чувства кавалера?

Я снова представил солидарным мужским пониманием – нехорошо выходило.

– Потому и обратился ко мне Вадим, – продолжил Юрка. – Он план сочинил, в котором отвёл мне важную роль. Короче, под вечер они к речке втроём пойдут гулять. А тут я ковыляю мимо, вроде случайно. Узнаю Вадима, подхожу. То да сё. Знакомимся. А дальше по ситуации. Главное – увести эту Катю-Екатерину. Хоть на один вечер. А ещё лучше – закрутить с нею роман до отъезда. Вот такой план.

Юрка сплюнул, уставился на проходящую по аллейке девчонку в короткой юбке. Проводил взглядом, зацокал языком.

– Ты согласился? – одёрнул я Мюнхгаузена, чтобы возвратить к нашему разговору. Складно брешет.

– Ах! какая! Я бы её нагнул, – кивнул Юрка, отрывая глаза от девичьей попки. – И кому-то даёт!.. А тогда я не сразу согласился. Поначалу заупрямился: мол, малолетки – не мой профиль, с ними больше возни, чем толку. И почему я? Вон сколько в село понаехало, да и местных хватает. Нет, – говорит Вадим, – местные вряд ли Екатерину заинтересует, а с киевскими ему связываться не хочется – только посмеются. Я – другое дело. Для меня, мол, и «Декамерон» – не пустой звук… Я как-то рассказывал ему с твоих слов, примеры приводил. Короче, по душе пришлась мне Вадимова похвальба. И хоть мне с тобой, Эдмон, в высших материях не тягаться, но, как говорят французы: на безбабье и рука – шансонетка. Согласился.

Юрка озабочено вздохнул, будто такое согласие значило для него тяжёлую повинность.

– Исполнить задумку решили в ближайшую субботу, вечером. Молодёжь на дискотеку в клуб пойдёт, кусты возле речки освободятся, никто не помешает. Вадим отправился за девчонками, а я выпил грамм сто для храбрости и занял позицию в кустах, у речки. Сидел долго, полпачки выкурил, спасаясь от приречных комаров. Настроение испортилось. Когда уже хотел плюнуть и уйти – они появились: девчата уныло шкандыбали по прибрежным кочкам, а Вадим бегал вокруг, тарахтел, развеселял. Видно, у него получалось неважно – те оглядывались по сторонам, думали: не маньяк ли наш скромный Вадик, не насиловать ли собирается, а потом утопить… Что они так думали – я потом от Катьки узнал.

Юрка замолк, раскупорил бутылку «Жигулёвского», смачно приложился наполовину. Я тоже хлебнул.

– Тебе в писатели нужно, – посоветовал я, слизывая с губ хмельную пену. – С таким опытом ты Боккаччо переплюнешь.

– Кого?

– Автора «Декамерона». Сам же говорил.

– Ну… Буду знать. Название запомнил – заковыристое название, а на авторов у меня память короткая. Я больше – денег срубить. Или бабу осчастливить. А насчёт писательства – всё впереди, Эдичка. Если на этом заработать можно, то и писательством займусь, и рисованием. Где наше не пропадало.

Юрка снова приложился, допил, отбросил бутылку за скамейку.

– Компания пришла, и теперь был мой выход. А так как во мне умер артист – ты меня знаешь – то явился не сразу, чтобы не испугать. Тихонечко отошёл подальше, а затем, не таясь, напевая, побрёл к подопытным. Те сидели на бревне возле речки, скучали. Понурый кавалер стоял возле них, тоже молчал, выцеливал комаров. Тут являюсь я…

Юрка напыжился, плечи расправил, будто на сцену вышел. Принялся рассказывать в лицах, дурашливо меняя голос: – Привет Вадик! – Привет, Юра! – Вы чего тут сидите-скучаете? – На речку смотрим. Кстати, это мой товарищ и сосед Юра, а это мои подруги Лиза и Екатерина. – Очень приятно! – Взаимно. – А я решил пройтись, рыбку на завтра подкормить, чтобы с рассветом на бережок. Вот свежий анекдот по этому поводу…

– Короче, познакомились, – сказал Юрка уже своим голосом. – Девчонки ожили, зашевелились. Развивая наступление, предложил развести костёр и напечь картошки. Мол, девчонки любят печёную картошечку? – Любим! Любим! – запищали девчата. – А где картошку возьмем? – Как где, у меня неподалёку под кустом хранилище припасов – я тут часто рыбачу… Кстати, картошку принёс заранее. Хотел и бутылочку, но это вызвало бы ненужные подозрения. Решил кадрить на трезвую. Успех был полный – обе девоньки заворожёно следили за каждым моим движением… Так вот, если хочешь завоевать бабское сердце, дай ему почувствовать твой авторитет и надежность. Учись, студент!

Юрка довольно заулыбался, глянул сенсеем на неразумного ученика.

– Костерок. Картошечка. Разговорились. Нужно было действовать, а то комары заедали. Особенно девчонок за голые ноги. И под подол, наверное, залетали. Как будущий ухажер, я снял футболку, накинул Катьке на коленки – отказывалась, но приняла. Вадик, оглянулся на меня, нехотя стянул рубашку, прикрыл Лизу. Теперь надо было выманить Екатерину из компании. Когда с картошкой покончили и руки вымыли (чем не упустил воспользоваться, облапив Катю у воды), предложил показать девчатам особенно рыбные места на берегу. А так как нужно поддерживать костёр, то пригласил с собой лишь Катю, а Лизу с Вадимом оставил истопниками. Лиза, было, с нами засобиралась. Я отшутился, попросил беречь костёр и Вадима. Кавалеру не понравилась моя подколка, но ради него старался.

– И Катя согласилась? Городская девушка, из приличных, как ты говорил…

– Можешь не верить! – огрызнулся Юрка. – Она не сразу согласилась, это я так рассказываю. А там, у костра, я часа два лучшую свою роль играл, футболки не пожалел, подставлял тело под комариные жала. Понравился, значит. И пошла. Я ж не знаю, что у неё в голове. Может, надоело Лизке в жилетку плакаться да на того долдона каждый день смотреть. А тут такой Конан-Варвар…

– От скромности ты не умрёшь. Ладно, бреши дальше.

– Можешь не верить… Короче, пошли ми с Катей-Екатериной по прибрежной тропке меж кустов. Тропка узкая, темнота полная – пришлось за руку взять, чтобы не грохнулась, а потом за талию. И так меня эта прогулка раззадорила, что прикинул: а не употребить ли девочку по назначению. Раньше о том не думал; не исключал, но и не планировал. Тем более, восемнадцати нет – зачем лишний гемор. А тут невинность, как ты говоришь, сама в руки проситься. А я не монах, обетов не давал – ты меня знаешь. Короче, затуманила рассудок резеда. Видел «Любовь и голуби», надпись по небу? Ну вот… Так я вылечил Катьку от хандры. Кстати, потом Катькой её и называл. Не обижалась, наоборот – понравилось. Мы с нею около месяца зажигали, каждый вечер. Вернее – через вечер. На то были свои причины. Я даже вдовушек забыл, силы на них не оставалось. И Катька оказалась никакая не тургеневская, а нормальная. Столько соплей было при расставании.

– Больше вы не встречались?

– В Киеве пару раз, когда по делам наведывался. Она адрес оставила и телефон. Перезванивал – приходила. Наскоро кувыркались в моей «Копейке». Хорошая она девчонка, заводная…

– И в этом твоя интрижка? – разочарованно сказал я. Ожидал от Юрки большего. Таких интрижек у него – пруд пруди.

– Э, падажди, дарагой! – Юрка загадочно сощурился. – Ещё самого главного не рассказал. Короче, вернулись мы с Катей к нашему костру, а там – одна Лиза. Где Вадим? Оказалось, они поссорились, Вадим ушёл. Как потом узнал, поссорились из-за того, что Лиза обо мне небезразлично отозвалась, а тот индюк приревновал, раскудахтался и убежал. Ну, не умеет он с бабами! Я все условия, а он… Кстати, после того никакой дружбы у меня с Вадимом не было, больше его не видел – он на следующий день в Киев уехал.

– Так ты с двумя остался?

Юрка загадочно сощурился.

– С двумя, студент. Мы в тот вечер ещё посидели полчаса, я перекурил, загасили костёр и все вместе пошли Лизу домой проводить. Но тут обстоятельства мне подыграли. Лиза жила на другом краю села, а Катя – возле самой речки. Сначала Лизу хотели с Катей провести, но та чувствовала себя неважно, за живот хваталась. Короче, когда мы проходили возле её дома, Катя ушла, и Лизу пришлось проводить мне самому.

Юрка замолк, принялся неспешно доставать сигарету.

– И что?

– То, Эдичка! Резеда второй раз затуманила мозги.

– И Лизу?!

– И Лизу… – согласился Юрка.

– А дальше?