Обречённый побеждать, или Исповедь благословенного грешника

– Маринка обдолбана. Смотри, невменоз.

– Почему?

– Да какие-то парни приезжали и вкололи ей. Уже не первый раз.

– Звездец!

На следующий день я приехал к ней поговорить. Мы знали, что ее брата Колю посадили за разбой. Оказалось, что тот в тюрьме умудрился сильно проиграться в карты. Настолько сильно, что проиграл и ее. По крайней мере, со слов чувака, который, выйдя, стал требовать с Марины отработку долгов.

Она отказалась. И тогда чувак попытался подсадить ее на героин. Несколько раз приезжали его друзья и силой кололи. Пожаловаться взрослым Марина боялась – у матери было больное сердце. Тем более ей угрожали расправой семьи. У Марины была младшая сестра, и она боялась за нее. Никто из нашей компании не решился в тот момент ей помочь.

А я узнал и стал думать. Нет, я не был героем, а Маринка даже не была моей девушкой. Но я не мог в тот момент остаться равнодушным. Поэтому стал искать выход.

У меня были знакомые из параллельного класса. Этот класс был коммерческим и прикреплен к Академии Народного Хозяйства. По слухам несколько человек из этого класса были связаны с измайловскими. Дядя одного из ребят был бригадиром в Измайловской ОПГ. В это легко можно было поверить. Они хорошо одевались, курили дорогие сигареты и всегда имели деньги с собой. В школу приезжали на такси, либо их привозили на машинах. В 90-е годы это считалось очень круто.

На перемене мы вышли курить на школьный двор. Тогда я и подошел к ним. Попросил о помощи. Ребята согласились. Через Марину договорились о встрече с теми, кто приезжал к ней. Встретились. Не знаю, о чем они общались, но Марину оставили в покое.

Серега рассказал Косте об этой истории, и тот решил обратиться ко мне.

Обычно за помощь приходится платить…

Но в тот раз мне повезло. Ребята ничего с меня не спросили. На мой же вопрос, что буду должен, был расплывчатый ответ: «Хорошее отношение».

Настроение у меня было отличное и не хотелось отказывать другу:

– Серег, хорошо. Давай поговорим.

– Не, я пошел дальше отрываться, а вы с Костей тут сами…

В итоге тот рассказал, что какое-то время назад он, через общих знакомых, познакомился с Сашей. Ходили слухи, что это – человек из Ореховских. У Костиной семьи было сложное финансовое положение. Его и его младшего брата воспитывала одинокая мама. Отца не было. Денег не хватало. Косте, чтобы как-то заработать, приходилось банчить, торговать запрещенкой. Саша стал его постоянным заказчиком. Как-то Саша спросил, может ли Костя достать оружие, и тот согласился. Получил предоплату, но выполнить заказ не смог. Тогда Саша поставил его на счетчик и угрожал расправиться с семьей.

И я снова решил попробовать помочь. Связался с Семой – так звали одного из парней, к которому я обращался в прошлый раз, – рассказал ситуацию, спросил, можно ли что-то сделать? Сёма сказал, что подумает. Через несколько дней нам предложили встретиться с его старшими.

В тот момент я не думал о возможных последствиях. Просто видел состояние Кости. Не мог отказать.

Мы встретились в парке. От Семы пришло несколько человек. Ребята были старше нас лет на семь. Мы еще раз рассказали ситуацию. Их старший по кличке «Беня» пошутил над Костей, назвав его «Большим Бандитом», и попросил свести его с Сашей.

Мы организовали им встречу. Стороны быстро нашли общий язык и определили темы для взаимовыгодного сотрудничества: восьмерки и девяносто девятые. Самые популярные и самые угоняемые тачки. Саша предложил ребятам выкупать эти машины. Костя смог выйти сухим из воды. Его оставили в покое.

Пройдя эту ситуацию, мы подружились.

После той истории Костя перестал заниматься левыми темами. Закончил одиннадцатый класс. Поступил учиться на метрдотеля. Затем несколько лет работал управляющим ресторанов. После этого работал автоинструктором и открыл свою автошколу. Мы до сих пор иногда общаемся. У него семья и двое детей. Периодически Костя с благодарностью вспоминает ту ситуацию, говоря, как сильно я помог ему.

С Мариной мы не виделись больше двадцати лет. Слышал, что какое-то время работала кассиршей в супермаркете около дома. Чем занимается сейчас, мне не известно.

С Серегой мы продолжали видеться, дружили. Параллельно соревнуясь, строили карьеры. Покупали машины. Лет через пятнадцать после той ситуации Сергей стал руководителем управления активами в крупном холдинге и взял к себе на работу моего младшего брата.

К сожалению, два года назад он встрял в ситуацию, деталей которой я не знаю. Знаю, что был задержан по статье 159 часть 4 и помещен в следственный изолятор. Дома его ждут жена и двое детей.

Мне несложно дались те ситуации. И я не проявил себя героем. Просто не остался равнодушным. Не осознавал возможные риски. Уверен, что эти ситуации легко решились благодаря счастливому стечению обстоятельств.

Еще я понимаю, что измайловские поступили предусмотрительно, оказав помощь в первой ситуации. Потому что она послужила для них входом во вторую ситуацию, которая свела их с ореховскими. И это оказалось выгодно.

Непростое было время в 90-е. Травмированное поколение с особым ощущением справедливости и с размытым восприятием норм права.

4. В Бусидо через пиз…ли

Спорт для меня всю жизнь был, как спасательный круг, который позволяет удержаться на поверхности. Физические упражнения всегда помогали выбраться из эмоционального провала. Какая бы сложная ситуация не произошла, ее нужно преодолеть. Важно начать! Просто вытолкнуть себя за порог. И жизнь начинает меняться в лучшую сторону, потому что внутреннее состояние сильно влияет на то, что происходит во внешнем мире.

В молодости я занимался спортом на любительском уровне, причем вопреки запрету врачей. Получив травму головы в подростковом возрасте, до 15 лет я периодически терял сознание. Но в какой-то момент мне надоело чувствовать себя слабым. В 17 я пошел в качалку, а в 18 – в Киокушинкай карате. Уже во взрослом возрасте стал занимался боксом, потом борьбой. А в какой-то момент решил бросить себе вызов и подраться в клетке по правилам ММА: записался на профессиональный турнир по ММА (смешанные боевые искусства). После первого боя вошел во вкус и уже во взрослом возрасте стал выступать постоянно.

Как я пришел в карате – отдельная история. Был разгар 90-х, когда «Владимирский централ» звучал из каждого подземного перехода, а поход в ночной клуб был лотереей с высокой вероятностью выигрыша разборок. Примерно 50 на 50 – встрянешь или нет. Это было время, когда бабочка в кармане означала не насекомое и не галстук, а нож. Кто помнит? Своеобразное движение кистью: два раза вправо, один влево и бабочка раскрывалась.

В свободное от работы и учебы время мы с тремя друзьями – в основном бездельничали: сидели в кафе и в подъездах, пили знаменитый ерш (водку с пивом) или тусовались в ночном клубе «Эльбрус» на Кантемировской. Редко, может пару раз в полгода, ходили на разборки с другими компаниями или районами. Но до жестоких драк никогда не доходило. Да и в целом я был не особо конфликтным человеком, скорее дружелюбным, даже излишне мягким.

В тот день, по традиции, чтобы сэкономить, мы накачались спиртным заранее перед дискотекой. Быстрые танцы я никогда не любил – я не видел в них смысла. А вот медленные – как по мне, были отличным поводом для знакомств с девушками. Помню, включили медляк, кажется это была Селин Дион, и ко мне подошла девушка, пригласила. Я согласился. Неожиданно наш танец прервал какой-то парень, сказав, что это его подруга. И увел ее с танцплощадки. Через несколько минут снова звучит медляк, и она второй раз приглашает меня. Нам опять не дали дотанцевать. Ее кавалер уже более дерзко наехал на меня и предложил выйти поговорить на улицу. Он был в компании двоих друзей, поэтому и я позвал своих ребят для подстраховки. Мы вышли на улицу, зашли за здание клуба.

Там нас ждала толпа. Еще человек десять. Двое наших убежали. А я и мой друг Антон остались. Моего напарника, влепив пару сильных оплеух, отпустили. С меня пытались снять дубленку, но я крепко держал руки в замке, и у них ничего не получилось. Тогда меня повалили на землю и человек пять били меня ногами. Не помню, чем закончилось и почему перестали бить. Как в тумане всплывает в памяти следующий момент: я в травмпункте. Мне зашивают глазное веко. У меня сломан нос. И отколота часть переднего зуба.

Этот случай вызвал сильный стресс. Появился страх. Видя на улице компании ребят, я отворачивался в сторону и старался пройти быстрее. Подавленное состояние длилось не очень долго. Через несколько месяцев после этого на даче мне попалась в руки книга о карате. Не помню уже название и автора. Это был роман какого-то российского автора о тренере. И тут я неожиданно для себя понял, что мне делать.

Вернувшись домой, я первым делом поехал в школу карате. Недалеко от моего дома на Каширском шоссе был двухэтажный особняк. Это здание принадлежало Западно-Российской Федерации Киокушинкай карате. С этого времени я стал заниматься этим видом боевых искусств. Помню, как дома повесил большой мешок для отработки ударов и каждый вечер перед сном тренировался, делал растяжку. Я еще по-прежнему переживал свое избиение в клубе. Но уже не так остро. С каждым спаррингом в зале, моя уверенность становилась сильнее, а характер закалялся.

Карате стало для меня смыслом, я стал фанатом этого вида спорта. Тренеров я считал чуть ли не идолами, особенно президента Федерации Александра Нестеренко. Вся моя жизнь строилась с привязкой к залу. Я мог забить на институт и пойти вместо занятий с ребятами в бар, мог заболеть и не выйти на работу. Но в зал карате я приходил в любом состоянии.

Я хотел тренироваться чаще и больше. Очень сокрушался о том, что у меня нет денег на персональные тренировки. Увлекающийся человек, я гнался за цветом поясов. Пропустить аттестацию было для меня трагедией. Помню, как-то на сборах в Краснодарском крае я свалился с температурой 39. Но в тот день была аттестация на очередной пояс, и я, несмотря на болезнь, принял в ней участие. Сдать экзамен не удалось из-за слабости и головокружения, но я старался. А другой раз мне удалили аппендицит и, не слушая и запреты страшилки врачей, что швы могут разойтись, буквально через неделю после больницы снова оказался в зале.

В Киокушинкай мне нравилось все: дисциплина, уважение к старшим по рангу, физические нагрузки, тренерский состав, коллектив, философия и, конечно, кодекс самурая. У каратистов есть Бусидо? (яп. ??? буси-до, «путь воина») – свод правил и норм поведения истинного воина не только в бою, но и в обществе, и наедине с собой. В нем собрана воинская философия и мораль, уходящая корнями в глубокую древность.

Кстати, есть легенда, объясняющая разницу цветов поясов. Новичок сначала надевает белый пояс (чистота и незнание). Со временем пояс меняет цвета от тренировки к тренировке и к концу обучения он чернеет. Белый цвет – символ чистоты. После первой тренировки навсегда уходит чистота белого пояса. Он впитывает пот и частицы пыли, теряет первоначальный чистый цвет. Начинается путь, вперед через весь спектр цветов. И назад дороги нет. Идя по пути развития, обязательно встречаешь тех, у которых учишься, становишься лучше, ведь окружение сильно влияет на формирование нашей личности. Так случилось и со мной: в клубе я встретил очень много интересных людей.

Лидером нашего братства был, безусловно, президент Федерации, Александр Васильевич Нестеренко. Заниматься карате он начал еще в 70-е годы по книгам самиздата. В Пятигорске, откуда он родом, про него ходили легенды: поговаривали, что он «крышевал» весь Ставропольский край. Все заправки и киоски, которые были под его защитой, вешали у себя на стенах эмблемы его спортивного клуба, и тогда бандиты, завидев метку, обходили эти места стороной. Не в метке, конечно, дело, а в самом Александре: в непоколебимости и силе, которую излучал этот человек с уверенным твердым взглядом.

Мы встречались с ним раз в неделю. Обладатель черного пояса и (в то время) четвертого дана, он проводил общие тренировки со спортсменами и инструкторами. Помню, свое первое впечатление после встречи с ним. Передо мной предстал настоящий самурай: высокий, мускулистый внешне и спокойный, мудрый внутри. Сенсей мне тогда показался символом независимости от мнения окружающих, признаком цельной и сильной духом натуры.

Один из самых строгих наших тренеров был Карен Гядукян, именно он организовывал и проводил наши сборы. Одним только тоном или взглядом он мог заставить другого человека выполнить свою волю или поставить на место. Помню, однажды на сборах в Краснодарском крае до нас попытались докопаться местные. «Я сейчас голову тебе разобью», – негромко, но внушительно и четко сказал он их вожаку, и тот понял, поверил: разобьет. И интерес компании к нам быстро пропал. А одного парня, из наших, пойманного сигаретой, Карен заставил приседать 5 000 раз. Больше никто из команды не курил, даже в мыслях. И дисциплину не нарушал. А еще он гонял нас на ночные тренировки, после которых мы стирали свои кимоно в раковинах. В холодной воде. А ранним утром мы всей группой бежали в горы. Около десяти километров. Дорога была неровная. Даже не дорога. Тропинка с кочками, уходящая вверх. Одним слово, он нас закалял: и телом, и духом.

На момент нашего знакомства в 1998 году Карен был обладателем коричневого пояса. Знаю, что в последствии он воспитал пятерых чемпионов мира и открыл свою школу. А в 2010 году получил звание заслуженного тренера России.

Еще помню Руслана, это был хороший, техничный боец. Мне нравились его удары «маваши джодан» (боковой удар ноги в голову). У него была необычная техника: если все били этот удар снизу вверх, то его нога прилетала в голову сверху вниз. В этот момент он был похож на кобру, которая жалит добычу. Я подружился с ним. У него оказалась уникальная история. Из-за проблем с позвоночником он был прикован к инвалидному креслу. Врачи заявляли, что он не встанет. Парень стал фанатом карате еще на коляске. Поначалу просто приезжал в зал и смотрел. Но потом, благодаря силе духа, он не только встал с кресла, но и стал одним из лучших учеников школы Нестеренко.

Двое из ребят жили прямо в школе. Первый – Серега «Спецназ». Я знал, что этот парень прошел горячие точки. Несмотря на малый вес, в нем было около 70 килограмм, он был «машиной-убийцей». Во время спарринга он входил в раж. Ему было все равно с кем драться: он ломал любые пояса и даны. Иногда я приходил к нему, и он помогал мне тренироваться. На индивидуальные занятия с тренерами, как я уже говорил, денег у меня не было. Серега всегда был готов провести со мной спарринг, а я приносил ему печенье и шоколадки.

Другой – Дима «Ветеран» – взрослый 54-летний мужик. Очень тихий, выдержанный и немногословный, но за спокойной внешностью и невысоким ростом, был виден твердый характер. Он пришел в зал в возрасте 50 лет и так остался жить в каморке школы, по совместительству работая хоз рабочим. В тот момент он сдал тест на черный пояс. Мы с ребятами удивлялись, что должно было в жизни у человека случиться, чтобы он все бросил и целиком ушел в мир карате. Причину мы так и не узнали.

А Андрей Пичужкин, который тоже был в Доджо тренером, стал для меня не только наставником, но и другом. Будучи остроумным и ироничным, он часто подшучивал над всеми, но любя, без злости, так, что никто не обижался. Этот уверенный в себе среднего роста и крепкого телосложения молодой человек, был для меня авторитетом, вернее тем, который имеет свой вес в Школе и может совершать то, что считает нужным. Впервые мы пересеклись в неформальной обстановке, когда после аттестации на белый пояс Андрей предложил нашей группе отметить и попить пиво. И мы пили пиво прямо в здании Федерации карате.

Мы были больше, чем учитель и ученик. Мы были командой. Поэтому после того, как у него произошел конфликт с Нестеренко, и он ушел из Федерации, я последовал за ним. Он арендовал спортзалы школ с почасовой оплатой. Адреса периодически менялись, но я везде следовал за сэнпаем, потому что мне искренне нравился этот человек.