Битва во мгле. Книга первая. Во имя долга и чести

– Кайся-кайся! Нет ничего тайного, что рано или поздно не становится явным.

Несколько секунд Грабовский колебался. На его лице отражалось смущение вперемешку с растерянностью. Однако, в конце концов, он сдался:

– За последнюю неделю я получил четыре инъекции бетаманила.

– Это ещё зачем?

– Ну, в общем-то… Как это сказать…Бетаманил, являясь ядом для всех остальных людей, в моем случае весьма полезен.

– Я не понял, ты что, больной? – майор снова перешел на «ты».

– Нет, это просто очень сильный стимулятор.

– Стимулятор чего?

– Эрекции, – выдохнул подследственный.

– Вот кобель! Я-то думал, что бабы к нему сами собой липнут, а он, оказывается, ширяется всякой дрянью и молчит как партизан. – Николай до глубины души был возмущен предательством друга.

– Ничего не понимаю. Где ты взял бетаманил? Зачем тебе сейчас стимулятор эрекции? – Кристиан искоса поглядел на Грабовского. – Ты случаем не голубой?

Не выдержав комичности допроса, Строгов затрясся в надрывном смехе. Теряясь в догадках, Жерес озадаченно переводил взгляд с одного лейтенанта на другого.

– Не волнуйтесь за него, господин майор, – отдышавшись, Николай пришёл на выручку вконец потерявшемуся другу. – У Марка роман с Дэей.

Роль ошарашенного и сконфуженного персонажа мгновенно перекочевала к майору.

«Грабовский… Дэя… У меня под носом… А я, начальник экспедиции, ни слухом ни духом…» – вертелись в голове Жереса бессвязные мысли.

– Шеф, – слова Строгова вернули майора к действительности, – да не удивляйтесь вы так! Марк просто первый приспособился к новым условиям.

– Я понимаю, – Жерес немного пришёл в себя, – только как-то уж очень неудобно получилось перед Марком. Сначала сказал, что полностью ему доверяю, а затем устроил эту сволочную разборку.

– Переживу, – подал голос Грабовский, – свои люди, разберемся.

– Ладно, проехали! – Кристиан протянул руку.

– Проехали! – Офицеры обменялись рукопожатием.

Это трогательное событие происходило под писк входного селектора. Сутулая фигура Фельтона возникла на экране слита.

– Входи, Пьер. – Жерес разблокировал шлюз.

Очутившись внутри палатки, инженер-лейтенант снял респиратор и отдал честь.

– Извините за небольшое опоздание. Разбирались с загрузочными программами. Еле отыскали файлы по аннигилирующим излучателям.

– Ничего, Пьер, ты не пропустил ничего интересного, – сострил майор.

– Да? То-то я смотрю, у Марка какой-то фиолетовый цвет лица.

– Бетаманил бродит, – пояснил Грабовский.

– Смотри, не расплескай! Береги драгоценные грамм на литр. Вернемся на Землю, завещаешь свое бренное тело науке.

– Эврика! – Строгов крепко схватил за локти стоявших рядом Марка и Пьера.

– Не понял. – Фельтон уставился на Николая.

– Существует разница между количеством бетаманила в крови Марка и в образце, найденном на базе. Соответственно один грамм против одного целого двух десятых грамма на литр крови.

– Ну и что? – Инженер-лейтенант махнул рукой. – Погрешность измерений и только!

– Не думаю, – желая отстоять репутацию своей подруги, подписался Марк. – Если учитывать точность лурийского оборудования и скрупулезность Дэи, то можно с уверенностью сказать, что данные идеальны. Доктор настолько ревностно относится к своим обязанностям, что даже подсчитала мою потерю бетаманила.

– И сколько она составляет? – Николай лихорадочно что-то черкал на листке.

– Примерно двадцать пять тысячных грамма в сутки.

Несколько секунд Строгов еще продолжал измываться над златоперым «Паркером», а затем важно ознакомил офицеров с результатом своих расчетов.

– Если верить словам Марка, то семь дней назад, то есть первого августа, уровень бетаманила в его крови составлял один грамм на литр крови. Так?

– Да, так утверждает Дэя, а у меня нет оснований сомневаться в ее выводах.

– Прекрасно! Тогда, учитывая среднее значение суточной потери, ноль целых двадцать пять тысячных грамма, мы элементарно можем рассчитать, сколько дней назад, начиная с первого августа, в твоей крови бурлил один и два десятых этого замечательного вещества. Ведь именно в этот самый момент тебя, как я понимаю, и скопировали.

– Восемь дней, – прикинул Фельтон.

– Это получается двадцать четвертое июля, – радостно воскликнул Строгов. – День нашего первого собрания!

«Ну, наконец-то! Хоть какое-то движение вперед! – отлегло от души у майора. – Посмотрим, что это нам даст».

– Ничего кровоточащего в этот день я припомнить не могу. Целый день в полку. Вечером вместе с Николаем поужинали в ресторане.

– Много пили? – поинтересовался Жерес.

– Как всегда, немного вина и шампанское за успех предстоящей миссии.

– О! – обрадовался Фельтон. – Источник алкоголя в крови мы установили! Валяй, рассказывай дальше!

– А что дальше? Вроде всё.

Хорошо зная Грабовского, Жерес усомнился в тихом окончании рабочей недели. Но если лейтенант упрётся, фактов, позволяющих расколоть его, майор не имел.

– Прости, Марк, – Строгов виновато посмотрел на друга, – хотя это и против нашей дружбы, но в сложившейся ситуации личные отношения должны уступить долгу. Я хочу тебе напомнить, что наш ужин в «Лезарде» был весьма непродолжительным. После второй бутылки ты смылся, сославшись на неотложные дела.

Заявление Николая подчеркнула длинная пауза, нарушить которую никто не рискнул. Высокие слова о долге и ответственности упоминались уже столько раз, что очередное их употребление выглядело жалко и избито. Наступила очередь для здравого смысла.