Битва во мгле. Книга первая. Во имя долга и чести

Глава 17

– Ну, кайся, гад, где наследил?

Грабовский был похож на боксера, еще не пришедшего в себя после глубокого нокаута. В ответ на вопрос Жереса он только и смог, что пожать плечами.

– Я думаю, что с Марком поработали умело и тонко, поэтому требовать от него немедленных ответов абсолютно бессмысленно. – Николай обнадёживающе подмигнул другу. – А вот проанализировать прошлые события вполне в наших силах.

– Для этого я вас и вызвал. – Жерес поднялся из-за стола и сделал несколько шагов по своей палатке. – Мы знакомы не один год, вместе создавали «Головорезов», вместе рисковали жизнью, вместе делили радость и горе. Я доверяю вам как самому себе.

Грабовский недоверчиво поднял глаза на майора.

– Да-да, именно как самому себе. – Майор остановился перед разведчиком. – И не смотри на меня так! Думаешь, я не понимаю, что ты не сам побежал сдавать анализы! – Кристиан по-дружески потрепал по плечу своего молодого коллегу. – Располагайтесь, будем разбираться.

Пригласив к себе Строгова и Грабовского, Жерес сделал свой выбор. Он настолько устал в одиночку пробираться сквозь паутину безответных вопросов, тайн и загадок, что волей-неволей должен был на кого-то опереться. Когда вся троица уселась на мягких надувных стульях, майор произнес:

– Через четверть часа к нам присоединится Фельтон. Он сейчас раздает тумаки новичкам из только что созданной группы оружейников. – Предвидя возможные вопросы относительно других офицеров, Кристиан предпочел сразу расставить все точки над «и». – В нашем совещании примем участие только мы четверо. Так как речь пойдет о будущем всей миссии, я хочу исключить малейшую возможность утечки информации.

– Вы, господин майор, сомневаетесь в ком-нибудь из наших офицеров? – На лице Строгова было написано недоумение.

– Конечно, нет! Но игра, которую мы ведем, оказалась чрезвычайно тонкой и запутанной. Поэтому я ограничил число посвящённых до минимума. Наш первый контакт с инопланетянами состоялся шесть лет назад в республике Берег Слоновой Кости. Вполне возможно, что вся эта каша заварилась именно тогда. Учитывая эти соображения, я исключил кандидатуры всех офицеров, поступивших в роту после две тысячи пятого года.

– Простите, командир, но я тоже пришел в «Головорезы» гораздо позднее тех странных событий, – напомнил Строгов.

– Однако мы встречались и раньше. И не ты подал рапорт о переводе в роту, а я сам вытянул тебя к себе, на место погибшего лейтенанта Смолета.

– Логично, – согласился Николай, – больше вопросов не имею.

– Вот и договорились. – Майор бросил взгляд на часы. – Пока наш уважаемый инженер-лейтенант не осчастливил нас своим присутствием, предлагаю совершить небольшой экскурс в прошлое Марка. Может, там мы найдём несколько ответов на возникшие вопросы.

– Поддерживаю, – согласился Николай с видом патологоанатома перед вскрытием.

– Мнением подопытного, я так понимаю, интересоваться никто не будет, – мрачно пошутил Грабовский.

– Точно, – подтвердил Кристиан. – Давай соображай, где ты мог оставить свои, так сказать, следы?

Марк призадумался:

– А что попадает под категорию следов?

– Да что угодно: кровь, волосы, перхоть, сперма, наконец!

– Ну, этого добра разбрызгано по миру целое море, – улыбнулся Николай.

– Ты о крови?

– Нет, о сперме.

– Я так не могу! – взорвался Грабовский. – Разве может человек точно вспомнить, где и когда он порезался, подстригся или…

– Пошалил, – подыскал обтекаемое словечко Строгов.

– Вот именно! – согласился Грабовский.

Следствие явно зашло в тупик. Выходом из него могла служить лишь какая-либо точка временного отсчета.

– Можем начать поиск с двадцатого июля, – предложил Жерес. – В этот день Торн нанес мне свой ночной визит.

– Так, двадцатого июля… – Марк добыл из кармана небольшую записную книжку, – визит к дантисту, двадцатого первого июля – салон красоты, двадцать третьего июля – играл в регби и разбил нос, двадцать четвертого июля…

– Ладно, хватит! – Майор остановил жизнеописание ротного плейбоя. – Мне кажется, что ошметками твоего светского тела уже завалена вся Корсика.

– Это, не считая еженедельных полетов в Париж! – добавил Николай.

На этом пути их ждала глухая стена. Переглянувшись, офицеры замолчали. Каждый пытался найти ключ к той патовой ситуации, в которой они оказались.

– Знаете, господа, где-то глубоко в подсознании в моем мозгу скребутся цифры, – Строгов неожиданно прервал тишину.

– Какие цифры? – не понял Марк.

– Процентное содержание этого, как его, бетаманила, что ли, в твоей крови.

– Что это нам даст?

– Пока не знаю, но что-то в этом есть. – Николай повертел головой по сторонам. – Господин майор, можно попросить какой-нибудь клочок бумаги?

– На, держи! – Марк выдрал страницу из своего блокнота.

– Тогда гони и «Паркер».

– Мародер! – простонал Грабовский, протягивая другу роскошную авторучку.

Получив все необходимое, Николай уселся за силовой стол. Его зеленая светящаяся поверхность была тверда, как пластик. Несведущий человек наверняка не поверил бы, что опирается на обычное магнитное поле.

– Так, Марк, сколько, ты говоришь, сейчас в тебе этой штуки?

– В настоящий момент не знаю, а семь дней назад – один грамм в литре крови.

– Что значит – не знаю? – Строгов цепко уцепился за слова друга.

– Уровень бетаманила не стабилен. Раньше были небольшие потери, но в связи с некоторыми событиями… – лейтенант слегка замялся, – сейчас они восстановлены.

– Что за события? – Майор пристально поглядел на подчиненного.

Румянец на щеках Марка свидетельствовал о некоторой щекотливости данного вопроса.

– Господин майор, я имею право на личную жизнь… – начал было он.

– Ваша личная жизнь, лейтенант, увеличенная до размеров танка, активно участвовала в резне на Эктегусе. И скорей всего, этим ее приключения не закончатся! – сурово напомнил Жерес. – Так что выкладывайте все начистоту.