В поисках золота Якутии. Нежданинские и Оймяконские истории (иронические рассказы)

Стал чистить и потрошить – ни одной раны и дробинки, и я убедился в своих выводах о дроби. Вечером мы затушили этого самца с картошкой и весело посидели, без плотского продолжения банкета. А наутро я полез опять в штольню – начались работы

Хариус

Этой чудесной северной рыбине хотелось бы посвятить отдельный рассказ. За шесть лет, проведённых мной в Якутии, хариус был основной моей промысловой рыбой. Водился он везде: в больших реках круглый год, а в ручьях, впадающих в эти реки, он поднимался в июне для вывода потомства, спускаясь в августе назад на зимовку. Был ещё и озёрный хариус. Он обладал гораздо большими размерами, нежели речной, но его я не ловил, так как на озёрах не пришлось побывать. О физиологических особенностях и местах обитания этой рыбы я писать не буду, ибо всё это можно почерпнуть в Википедии. Я напишу о том, как мне пришлось впервые встретиться с этой рыбиной и про её кулинарные особенности.

В июне вода в реке Тыры посветлела, и пришла пора ловли хариуса. Таких хитрых снастей, как нынче, тогда не было, поэтому ловили, чем попало. Выслушав рассказы своих друзей о прелестях ночного «лучения» хариуса, я решил немедленно этим заняться. Я пришёл к своему дядьке и попросил его дать мне острогу. Вообще этот вид рыбалки считается браконьерским, так как очень много раненой рыбы, сорвавшись с остроги, уходило от рыбаков и впоследствии подыхало. Но, если поподробнее рассказать о методах охоты на животных на севере, то этот вид браконьерства покажется невинной детской шалостью. Рассказав мне об этом, мой дядька выдал мне острогу. На работе я взял после смены свой шахтёрский фонарик, что являлось грубым нарушением техники безопасности, и, дождавшись тёмной ночи, пошёл на дело.

Спустившись из посёлка к реке, я пошёл по мелким протокам, стараясь не выходить на русло, так как это было смертельно опасно – могло унести бурным течением далеко от родного порога в объятия к дедушке Байанаю, якутскому духу охоты и рыбалки. Иду я тихо по колено в воде, подсвечивая фонариком круглые донные камушки, миллионы лет облизываемые течением реки Тыры, и вдруг вижу две небольшие рыбки, вяло помахивающие хвостиками из стороны в сторону. «Кыль!» – сказала моя острога, резко опустившись в воду, и в руке волнующе затряслось древко. Рыбка была размером сантиметров 20, но сопротивлялась она агрессивно. Азарт ночной рыбалки захлестнул меня полностью.

Я так увлёкся, что не заметил, как огни посёлка скрылись за сопкой, так как река повернула в сторону. А тут ещё безнадёжно стал гаснуть мой фонарь! А что же я хотел – нельзя было нарушать технику безопасности и забирать незаряженный шахтёрский фонарь из ламповой. На небе ни луны, ни звёзд – хоть рыбу коли. Где я? Куда идти? И тут я вспомнил советы своего дядьки по выживанию в подобных условиях. Пока фонарь догорал, я нашёл кучу топляка (нанесённые течением сухие стволы тополей) и разжёг костёр. Ночью было ещё холодно, поэтому я улёгся на расстеленные ветки спиной к костру и заснул.

Проснулся я оттого, что спину сильно припекало от разгоревшейся кучи топляка, да и светало уже. Гасить костёр было ни к чему, так как он располагался на маленьком каменном островке – догорит, сам погаснет. Я встал и пошёл домой. Ушёл я оказывается не далеко от посёлка – 5 км. Придя домой, я вывалил свой улов в раковину. Для начала было неплохо! Из раковины доносился тонкий запах свежих огурцов – так пахнет хариус. Кстати, щука и питерская корюшка имеют похожий запах. Я включил воду и пошёл переодеваться. Вернувшись, я увидел довольно странную картину: в раковине лежало несколько развалившихся рыбин, попавших под струю не особо горячей воды. Вода-то сливалась в моём балке с отопительных регистров, а ночью ещё подтапливали котельные. Рыба сварилась за 2—3 минуты прямо в раковине. Я был наслышан о столь нежных свойствах хариуса, но не ожидал, что до такой степени. Почистив свой улов, забросив его в кастрюлю с солью и, накрыв всё это дело крышкой под прессом, я завалился спать.

Проснувшись через три часа, я открыл кастрюлю. Припомнив, как меня учили ЭТО есть, я достал первую рыбину. Потом, не до конца оторвав голову, снял чулком шкуру вместе с чешуёй. Моему виду предстала нежно-розовая тушка рыбки. Я с чувством небольшой брезгливости вонзил свои челюсти в нежное мясо рыбы, но чувство брезгливости сменилось чувством наслаждения. Я не могу передать вкус этой рыбы, потому что это надо попробовать, да к тому же я захлёбываюсь слюной!

Потом я эту рыбу и варил, и сушил, и жарил, и даже коптил, но вкус свежесолёного хариуса был ни с чем несравнимым. Кто пробовал, тот знает!

Судьбоносная рыбалка

Вновь начались трудовые будни, и во всех штольнях закипела работа. В расчетках, выдаваемых нам бухгалтерией, копились страшно сказать – миллионы! Доллар-то стоил в 1997 году 6500 рублей, али кто забыл. Осознавая себя «подпольными миллионерами», мы вновь принялись выдавать «на гора» руду.

Надо сказать, что к тому времени я за полгода проживания в посёлке приобрёл много друзей. Во-первых, мы все были практически одного возраста, во-вторых, я жил один в своём балке, в-третьих, жена моего дядьки была главой администрации посёлка, но это было не определяющим фактором, скорее наоборот. Короче, мои друзья решили меня подженить, а заодно и напиться на смотринах. Они, долго совещаясь, подобрали мне кандидатуру, мало интересуясь моим мнением, и назначили день «случки» дома у моей пассии. А надо заметить, что моя новая подруга являлась так же и подругой девушки с волшебными глазами, в которые я уже был влюблён, но которые не обращали на меня пока должного внимания.

Девчонки собрались раньше нас, так как меня пришлось долго подготавливать к подобному мероприятию: у бабы Лены выпили практически весь самогон. И вот, когда я был уже полностью готов, мы двинулись навстречу моему новому счастью, о котором я и не подозревал.

Пришли: попели, попили, поели, пора и честь знать – молодым надо отходить ко сну. Опуская ненужные подробности, я продолжал заходить к моей новой знакомой на протяжении месяца. А надо ли говорить, что посёлок у нас маленький, все про всех знают, особенно лучшие подруги. Пошли всякие разговоры и сплетни, и я решил прекратить мои новые отношения.

Всё лето я в свободное время ходил в тайгу, собирая грибы и ягоды на зиму, благо всё было рядом. Заодно наслаждался красотой местной природы. Уже где-то в августе мы собрались на рыбалку на Долгучан, друзья с жёнами, а объект моего вожделения одна.

«Это шанс!», – решил я.

Рыбы мы наловили тогда много – три трёхлитровых банки самогона, выгнанного из креплёного вина «Старый замок». Мы тогда с моим другом Димкой сознание потеряли во время процесса выгонки – паров наверное нанюхались, а так бы было четыре банки.

Собрались основательно и поехали на Серёгиной «Ступе» (стареньком ЗИЛ-у) к месту рыбной ловли. По дороге заехали на стоянку к местной охотнице-эвенкийке, которая жила круглый год в палатке, утеплённой земляным дёрном и хвоёй от лиственницы. В палатке у неё стояла печка-буржуйка и нехитрый столово-спальный гарнитур. Сама обитательница этого жилища больше походила на Бабу Ягу, только якутскую, без ступы, но с довольно серьёзным карабином. Лицо её было сморщенным, как печёное яблоко, причём такого же цвета, крючковатый маленький нос и скрипучий голос явно не располагали к общению. Жила она отшельницей, изредка навещая посёлок для пополнения продовольственных запасов и «огненной воды».

Но, несмотря на её устрашающий вид, она была довольно общительной и гостеприимной хозяйкой. Напоила нас чаем, угостила рыбой и копчёной олениной, махнув с нами по стопарику. Я с увлечением рассматривал её скромное, но надёжное жилище и, как оказалось впоследствии, не зря, ибо всё это очень пригодилось мне для дальнейшей моей жизни в полевой геолого-разведочной партии. Перекусив у радушной хозяйки, мы двинулись дальше, вверх по течению реки.

Те места, которые я тогда увидел, надолго врезались в мою память мрачными каменистыми сопками и зловещей тишиной, нарушаемой журчанием горной реки, которая через некоторое время вдруг исчезла под землёй под каменистой поверхностью, и так же неожиданно появилась через некоторое время опять на нашем пути. Наконец-то, мы приехали и начали разгружаться и готовиться непосредственно к тому, за чем мы туда, собственно говоря, приехали, а именно доставать сети, лодки и прочие рыбацкие принадлежности, находящиеся в трёхлитровых банках.

День прошёл незаметно, и стало быстро смеркаться. Ночью все взяли остроги и фонарики, для того чтобы идти колоть рыбу, но мне почему-то не досталось, о чём я попытался было возразить.

– Иди, вон там лови, – сказал мне друг Серёга, указывая рукой на будку своей «Ступы».

Я пошёл к девчонкам в будку «ступы» – там теплее и веселее было. После непродолжительной тёплой беседы, жёны друзей уснули, по крайней мере, я так думал, а мы с моей возлюбленной продолжали вести долгие беседы шёпотом о красотах дивной якутской природы.

Наутро, наевшись ухи и уехав в тяжёлом расположении духа после самогона, мы выехали в посёлок. К вечеру мы прибыли на место, разгрузились, поделили рыбу и уселись мужским коллективом у Серёги в теплице, для размышления о смысле жизни, пребывая в состоянии уныния, и тут вошла ОНА.

– Ребят, не хотите выпить? – молвили её волшебные уста.

– Да! – ответили мы хором в три горла.

– Олег, сходи со мной, помоги мне принести трёхлитровую банку с самогонкой, – услышал я то ли просьбу, то ли предлог.

Мужики ехидно улыбались, но требовали немедленного моего возвращения, да не с пустыми руками. «Ладно», – подумал так же ехидно я. Самогона я им, естественно, не принёс, но личные вещи из своего балка, вместе с живыми цветами в горшках, перенёс к моей любимой на следующий лень. Правда, моей подруге всё же пришлось заплатить выкуп за меня, ибо мои товарищи припёрлись за обещанным, спустя некоторое время, прямо к ней домой. Так я был пропит моими друзьями во второй раз, но уже основательно и бесповоротно, о чём я нисколько не сожалел.

А мы стали жить вместе с моей возлюбленной и живём до сих пор, изредка ругаясь и вспоминая старое. А вспомнить было что – впереди нас ждали очень большие и серьёзные испытания, которые мы с честью пережили вместе, вырастив троих сыновей.

Окончание работы на руднике

Вот, незаметно пролетело и лето. 7 сентября верхушки сопок покрылись снегом, завтра снег будет в посёлке, надо бежать выкапывать картошку. В отапливаемых теплицах ещё растут помидоры и огурцы, и даже маленькие арбузы. Люди выживают, как могут в суровых климатических условиях севера.

На штольне возобновились работы, сменился новый директор, и срочно потребовалось золото. Между двумя штольнями находился неотработанный кусок рыхлой кварцевой жилы, шириной 4 м с видимым золотом. Его-то мы и начали долбить. Солярку возили в посёлок всё реже, поэтому стали отключать электричество в целях экономии. Золото по-прежнему было нерентабельным: только алкоголику-президенту такое могло в голову придти, или подсказал кто.