Дни освобожденной Сибири

Около недели большинство членов ЗСК находилось в Томске. Затем они перебрались в Новониколаевск, избранный местом их нового пребывания. Причина, по которой уполномоченные перенесли свою резиденцию из губернского центра в уездный город, не совсем ясна, однако какая-то логика в том решении, несомненно, была. Спустя ещё одну неделю, где-то числа 12—14 июня, члены Западно-Сибирского комиссариата в полном составе переехали из Новониколаевска в Омск и здесь обосновались, до того самого момента, пока не передали власть законно избранным министрам ВСП. Сюда же в Омск уполномоченные перевезли с собой и штаб Западно-Сибирского военного округа, а также его командующего к тому времени уже полковника А. Н. Гришина-Алмазова*. Причина, по которой Омск оказался предпочтительнее Новониколаевска, объясняется довольно просто и состоит, по мнению большинства исследователей, в том, что здесь, как в бывшем центре Западно-Сибирского генерал-губернаторства, имелось в наличии необходимое количество чиновников с опытом соответствующего, как гражданского, так и военного управления обширным краем.

_______________

*Звание полковника от имени военного министра Временного Сибирского правительства ему в конце мая своим приказом присвоил Михаил Линдберг.

4. Новые томские власти

Двадцатидевятилетний Павел Михайлов оказался фактическим руководителем Западно-Сибирского комиссариата. Приняв на себя такую большую ответственность, он в самые трудные минуты вспоминал, по всей видимости, прошедшие годы, политические собрания и кружки, как много было там революционной романтики, надежд, адреналина в крови и прочих пьянящих ароматов молодости. И даже годы, проведённые на каторге и в ссылке, не казались ему теперь, наверное, напрасно потерянными, потому что в душе царил позитив, а сознание было охвачено эйфорией от вновь одержанной революционной победы. Но одновременно с этим пришла пора конкретных дел, весьма далёких от патетической романтики, требующих совсем иных качеств ума и настроений души.

Уже днём 31 мая, т.е. буквально через несколько часов после освобождения из тюрьмы, Павел Яковлевич принял участие в работе возобновившей свою деятельность Томской городской думы. Выступая перед депутатами, он официально уведомил собравшихся, что впредь «до конструирования демократических учреждений как военная, так и гражданская власть находится в руках Временного Сибирского правительства – в его комиссариате Западно-Сибирского округа». На местах же власть принадлежит особо уполномоченным этого правительства. И так будет вплоть до полного восстановления демократических учреждений. Ну, а пока происходит процесс реконструкции земств и городских самоуправлений, необходимо наладить их тесное взаимодействие с местными комиссариатами. Для этого на примере Томска Павел Михайлов порекомендовал создать из нескольких представителей от органов местного самоуправления так называемую техническую комиссию и контактировать с

правительственными комиссарами в решении важнейших вопросов.

Эта тема обсуждалась гласными ещё до появления в Думе Павла Михайлова, кадеты предложили создать комитет по охране общественного порядка, к которому, как в первые дни после Февральской революции, перешла бы вся полнота власти в городе, эсеры же предложили создать общественную комиссию при комиссарах Временного Сибирского правительства. Последний вариант, так как он вполне отвечал пожеланию, высказанному П. Михайловым, при определившемся большинстве депутатов левого крыла, и был одобрен. Таким образом, удалось сразу же создать прецедент, который де факто обозначил превосходство чрезвычайных органов революционной власти в лице эсеровских правительственных комиссаров над местным самоуправлением (на переходный период).

Раздосадованные случившимся только что поражением, гласные от двух правых фракций (кадеты и домовладельцы) взявшего слово меньшевика Николая Васильева стали сначала зашикивать, а потом и вовсе пытались прервать выкриками с мест. Дело в том, что означенный депутат вознамерился некоторым образом реабилитировать большевиков, заявив, что по только что поступившим сведениям, бежавшие из города совдеповцы не взяли с собой ни рубля из имевшейся в банке наличности, причём даже те несколько миллионов, что они конфисковали весной путём контрибуции у местной буржуазии*. Далее Васильев вполне резонно заметил, что пора прекращать, наконец, политическую грызню, поскольку народ в основной своей массе уже изрядно утомлён революционными разборками, люди, по его словам, вряд ли поверят теперь какой-либо партии, пока не будет ликвидирован элементарный товарный голод. В завершении своего выступления он обратил внимание собравшихся ещё на одну опасность, а именно: на угрозу полного уничтожения России, путём захвата её или немцами, или чехами, или японцами. В этот момент и раздались голоса из правой части депутатской аудитории: «Довольно, довольно!»

_______________

*Как выяснилось впоследствии, всего у томской буржуазии было конфисковано около пяти миллионов рублей, половину из этой суммы большевики уже успели потратить, два миллиона ещё оставалось на их банковском счёте, а 500 тысяч они держали в сейфе губисполкома, лишь эти полмиллиона они и прихватили с собой. Всю же остальную наличность, числившуюся за казначейством и хранившуюся в городском отделении Госбанка, они вообще не тронули. Во-первых, большая часть тех средств предназначалась на выплату зарплаты рабочим и служащим, так что у томских большевиков даже и мысли не возникло на них посягать. Остальную же массу наличности, в том числе и оставшуюся часть конфиската, члены томского исполкома решили с собой не забирать потому, что данное мероприятие показалось им делом достаточно хлопотным, нужно было, в условиях жуткого временного цейтнота, отыскать ночью не только директора банка, но и казначея (у них хранились ключи от сейфов), а потом большую массу дензнаков вместе с золотом скрытно доставить на пароход, и всё это под угрозой возможной атаки со стороны боевиков оппозиции, чреватой не только людскими потерями, но и большим шумом, нежелательным для большевиков, решивших, что называется, по-тихому покинуть город.

Завершилось заседание перевыборами исполнительных органов городской Думы. «Омский вестник» (№124 за 1918 г.) писал по этому поводу: на заседании Томской городской думы 1 июня была избрана новая городская управа в следующем составе: городской голова И. П. Пучков (эсер), товарищ городского головы Н. С. Васильев (меньшевик) и члены управы: от фракции эсеров П. Г. Лихачёв, от кадетов К. В. Игумнов и П. И. Троицкий, от национальной группы П. В. Соколов, от домовладельцев Г. И. Ливен.

Согласно постановлению Западно-Сибирского комиссариата, как мы уже отмечали, из состава всех органов местного самоуправления полностью исключались большевики и левые эсеры, не избежала подобной люстрации и Томская городская дума. Как сообщала газета «Сибирская жизнь» (№62 за 1918 г.) она поредела сразу на 33 депутата*. Вместо них в число гласных были кооптированы представители победивших в ходе восстания партий. От правых эсеров – 11 человек (в том числе почему-то один из четырех комиссаров Западной Сибири – Павел Михайлов), 8 – человек от кадетской партии (в том числе некто В. Н. Кононов, возможно родственник будущего начальника штаба создаваемого в те дни Томской добровольческой дивизии), 5 – от союза домовладельцев, 3 – от меньшевиков (в том числе будущий заместитель министра внутренних дел Временного Сибирского правительства А. А. Грацианов, политик определённо правых взглядов), 2 – от трудовой народно-социалистической партии (в том числе В. Я. Нагнибеда, очень близкий к левым), 2 – от томских мусульман, один человек (некто

А. И. Ривво) – от городской еврейской общины и столько же от союза служащих. Таким образом, места большевиков умеренно левые и правые разделили между собой почти поровну.

В тот же день, 1 июня, первой на освобождённых территориях, возобновила свою работу и Томская губернская земская управа, разогнанная большевиками 27 марта 1918 г. Управа собралась практически в полном составе: председатель Н. В. Ульянов и члены – В. П. Денисов, М. П. Рудаков, Ю. Р. Саиев, А. М. Богуславский. Валериан Денисов – меньшевик, остальные четверо – правые эсеры. Сама управа, а также многочисленные служащие этого учреждения в последующие дни разместились, как и прежде, в здании бывшего губернского управления на площади Революции (Новособорной). Здесь ежедневно по рабочим дням с 10 до 11 утра члены управы вели приём граждан. Михаил Рудаков в качестве исполняющего обязанности председателя** стал заведовать инструкторским, финисовым, промышленным и сельскохозяйственными отделами. Валериан Денисов курировал народное образование, библиотеки, больницы и приюты, Юсуф Саиев руководил административным, юридическим и воинским отделами, а также курировал милицию. Богуславскому поручено было контролировать работу типографий, страхового дела и бухгалтерского учёта.

_______________

*33 гласных от большевиков, т.е. почти половина из всего состава Думы, были избраны осенью 1917 г., незадолго до Октябрьской революции, и это в Томске – далеко не самом пролетарском городе Сибири.

**Председатель управы тридцатисемилетний эсер Николай Ульянов, юрист по профессии, 2-го июня распоряжением ЗСК был назначен одним из комиссаров Томской губернии.

Одной из важнейших стала работа инструкторского отдела, 6 июня решено было «восстановить инструкторский отдел, организовать кадры инструкторов для посылки в волости и селения с целью восстановления земских самоуправлений». С 11 июня, снабженные пропагандистской литературой, инструкторы стали направляться в различные районы Томской губернии. Накануне отправки, 10 июня, состоялось общее собрание командируемых, где они получили наказ губземуправы «не покидать волости, пока не убедятся в том, что идея земских самоуправлений привита более или менее основательно». Были определены и более конкретные задачи: «осведомлять население о происходящем перевороте», «восстанавливать волостные земские самоуправления, организовывать на местах народную охрану», информировать губернское земство о положении в деревне, агитировать за создание добровольческой армии, подготавливая почву для деятельности военных инструкторов, осуществляющих запись добровольцев в армию. Штат инструкторов был невелик, поэтому губземуправа разрешала совмещение обязанностей гражданских и военных инструкторов. К 17 июня уже во все уезды Томской губернии были отправлены такого рода специалисты; по сообщению «Народной газеты» Томская губземуправа разослала по губернии в июне 1918 г. около 200 инструкторов.

Как мы видим, инструкторские отделы создавались весьма поспешно, поэтому подбор кадров осуществлялся не всегда качественно. Так помимо студентов и служащих, туда, например, поступали на службу бывшие полицейские, военные и т.п., то есть люди, зачастую не имевшие ни малейшего представления о той «земской идее», которую они должны были «прививать» населению. Инструкторами они становились, надо полагать, не по зову сердца, а по чисто меркантильно-житейским соображениям. Минимальный суточный оклад такого работника, по данным газеты «Омский вестник» (№119 от 16 июня 1918 г.), составлял 10 рублей (около 1000 на наши деньги), плюс к этому выезжавшему в командировку агитатору оплачивали все его путевые издержки.

Томская уездная земская управа (избранная 13 декабря 1917 г. и через несколько месяцев разогнанная большевиками) также возобновила свою деятельность 1 июня под руководством заместителя председателя меньшевика Б. В. Тихомирова. Сам же председатель правый эсер Василий

Сидоров, работал тот момент, как мы уже отмечали, в составе Западно-Сибирского комиссариата.

Ну и, наконец, в тот же самый день (последними по счёту, но не по значению, как говорят англичане) собрались на своё совещание и члены городского биржевого сообщества. Собрание прошло под председательством Василия Петровича Вытнова, бывшего полковника царской армии, инженера по своей гражданской специальности, представителя среднего поколения одного из богатейших семейств Томска. Собравшиеся приняли резолюцию, в которой содержался призыв к единению всех антибольшевистских сил, к «прекращению межпартийных дрязг в интересах спасения государства». Также одной из важнейших тем этого и нескольких последующих заседаний «профсоюза» торгово-промышленников стал, разумеется, финансовый вопрос («Сибирская речь», №22 от 23 июня 1918 г.).

Дело в том, что Городская дума в первые же дни своей работы обратилась к биржевикам с убедительной просьбой о кредите в размере трёх миллионов рублей. Торгово-промышленники, посовещавшись, решили удовлетворить запрос, но так как их собственные дела за период полугодового правления большевиков пришли в полный упадок, они, во-первых, направили запрос членам Западно-Сибирского комиссариата, по поводу экспроприированного у них советской властью имущества, а, во-вторых, попросили разрешения воспользоваться той наличностью, что осталась от конфискованных у них средств и хранилась на счетах городского отделения Госбанка. Обе эти просьбы комиссары ЗСК пообещали, по-возможности, удовлетворить, но лишь по возможности. Так уже через несколько дней, не дожидаясь распоряжений Временного Сибирского правительства, губернский комиссариат (о нём см. чуть ниже) провёл денационализацию ряда томских аптек, вернув их старым владельцам. Что же касается банковских средств, то здесь вообще никаких заминок не произошло, и вскоре вся конфискованная советской властью наличность (два миллиона рублей) была переведена на счета городского биржевого комитета.

После этого, чтобы уже совсем никому не было обидно, биржевики где-то раздобыли списки тех лиц, которых большевики в марте-апреле освободили от уплаты совдеповской контрибуции*, и обязали уклонистов также внести причитавшуюся с них сумму в общий фонд «ликвидации большевизма и содействия властям в создании порядка и безопасности в крае». Таким образом, вскоре набралась необходимая наличность в размере трёх миллионов рублей, которую торгово-промышленники пообещали выделить городской управе в качестве кредита, но с условием, что в городе снимут все красные стяги и транспаранты, в том числе даже те, которые вывесили эсеры и меньшевики в знак своего возвращения к власти. Условие было с трудом, но всё-таки принято, и вскоре на административных зданиях города остались только бело-зелёные флаги сибирских областников.

_______________

*Одним из них оказался П. И. Макушин, известный в Сибири книготорговец и просветитель, открывший на собственные средства первую бесплатную публичную библиотеку в России (!) и Народный университет в Томске. Учитывая эти заслуги перед обществом, большевики полностью освободили Петра Ивановича от уплаты денежной контрибуции.

На основании распоряжения ЗСК о временных органах революционной власти в Томске с 12-го июня приступил к выполнению своих обязанностей губернский комиссариат в составе трёх лиц: меньшевика Александра Грацианова и эсеров – Фаддея Башмачникова и Николая Ульянова. Местные кадеты, собравшиеся 5-го июня на своё партийное собрание, были несколько раздосадованы, что никого из них не пригласили в губернские комиссары. Однако, учитывая, то обстоятельство, что умудрённый жизненным опытом пятидесятитрёхлетний Александр Грацианов только формально числился меньшевиком, а на самом деле, как мы уже отмечали, являлся человеком несомненно правых политических взглядов*, несколько успокоило кадетов, и они вполне удовлетворились вышеизложенным фактом, осознавая также и то, что власть революционных комиссаров являлась временной и, по всей видимости, совсем недолгой. Прогноз оказался абсолютно верным, и, забегая немного вперёд, мы можем констатировать следующий факт: если в июне Томский губернский комиссариат работал как триумвират круглого стола, то уже в начале июля он стал переходить под единоначалие Александра Грацианова. Николай Ульянов в этой ситуации толи сам перевёлся, толи его перевели, на прежнее место работы в губернскую управу («Народная газета», Томск, №6 от 4 июля 1918 г.), а Фаддей Башмачников занял официальную должность заместителя томского губернского комиссара, но тоже ненадолго. Пришедший же в ноябре к власти в Сибири А. В. Колчак вообще ликвидировал этот институт исполнительной власти, заменив комиссаров на управляющих, которых он назначал лично сам.

_______________

*К тому же за Александра Алексеевича при его назначении на должность губернского комиссара очень активно похлопотали люди из ближайшего окружения Григория Потанина, то есть ведущие сибирские областники. Грацианов, кстати, до Февральской революции занимался частной врачебной практикой, причём настолько успешной, что стал очень состоятельным человеком и построил на улице Офицерской (теперь Белинского) роскошный деревянный особняк с великолепными резными узорами-оберегами на фасаде. Сейчас в этом одном из красивейших зданий Томска размещается гостевая приёная губернатора области.

Решением губернского комиссариата уже в ближайшие после переворота дни возобновили своё издание две ведущих томских газеты: «Сибирская жизнь» (официальный печатный орган сибирских областников-автономистов), закрытая большевиками в январе текущего года в ходе мероприятий по разгону Сибирской областной думы, и «Голос народа» (главный рупор губернского комитета партии социалистов-революционеров), также закрытый распоряжением советской власти, но только немного позже, в марте 1918 г., после того как эсеровские боевики попались на краже винтовок с одного их военных складов. Издательство «Сибирской жизни»

вновь въехало в своё родное здание на пересечении улицы Дворянской (теперь Гагарина) и Ямского переулка (сейчас Нахановича), на вполне законных основаниях выселив оттуда «Знамя революции» – официальный печатный орган социал-демократической партии, но фактически находившийся под патронажем большевиков и оттого размещённый ими несколько месяцев назад в лучших производственных помещениях одной из ведущих сибирских газет*. После того, как большевики сбежали, «Знамени революции» пришлось переселяться в Дом профсоюзов, теперь из «отдельного кабинета» поближе, что называется, к массам.

_______________

*Теперь на стенах этого здания висят мемориальные доски в память о двух главных редакторах: А. В. Адрианове («Сибирская жизнь») и В. Д. Вегмане («Знамя революции»), когда-то непримиримых политических противников, близкого к правым народного социалиста и коммуниста, русского и еврея, коренного сибиряка и пришлого ссыльного из Одессы, национально-патриотически настроенного консерватора и либерала левого толка. Души их и им подобных непримиримых, как представляется, вряд ли до сих пор упокоились с миром, и там, где-то на небесах, они, возможно, по-прежнему ведут свою идеологическую борьбу, которая вряд ли когда-нибудь закончится, пока есть такие широкораспространённые социальные антогонизмы, как бедные и богатые, счастливые и обездоленные и т. п. Чья-то мудрая голова развела две мемориальные доски по разным сторонам «угла на Патриарших», вот только почему-то Александр Адрианов «висит» на переулке Исайи Нахановича, а Вениамин Вегман – на улице Юрия Гагарина.

Дом профсоюзов, где собирались на свои собрания члены руководства профессиональных объединений города, новые власти поначалу не тронули, хотя бывшие арендаторы этого здания, так называемого Гоголевского дома, одна из томских гимназий и музей, с первых же дней после изгнания большевиков стали настаивать на том, чтобы им вернули потерянные в ходе двух русских революций помещения. Неподалёку от Дома профсоюзов, на базарной площади (теперь площадь имени Ленина) во втором белом корпусе, в бывшем магазине Второва, расположился в те дни комиссариат труда. По его распоряжению в Доме свободы (бывшем губернаторском доме) была устроена биржа труда для безработных. Так что хотя левые силы и согласились убрать все красные флаги с башен, но далеко ещё не капитулировали.

Известный томский поэт Сергей Недолин опубликовал в одном из июньских номеров «Народной газеты» своё стихотворение под названием «Гимн свободной Сибири», оно было посвящено Григорию Николаевичу Потанину, сибирскому Томасу Джефферсону. «Народная газета» являлась официальным печатным органом новых губернских властей, и «Гимн», надо полагать, стал своего рода их программным манифестом:

Да здравствует наша родная Сибирь,

Честь всем за неё пострадавшим!

Да здравствует весь наш народ богатырь,

Оковы навеки порвавший!

Под благостным солнцем желанных свобод,

Пусть распрей исчезнут годины.

Хозяин Сибири – великий народ,

Иного в ней нет властелина.

Да, здравствует Родина наша – Сибирь

В объятьях Руси неделимой,

Пусть будет её безграничная ширь

Счастливой и Богом хранимой!

5. Назначения на военные должности

Из обращения к населению членов Западно-Сибирского комиссариата 31 мая явствовало, что важнейшие военные должности в пределах Томска и Томской губернии заняли следующие офицеры: командующим войсками Томского района стал капитан Л. Д. Василенко, один из ближайших помощни-ков А. Н. Гришина-Алмазова в период подготовки антисоветского мятежа, на-чальником городского гарнизона был назначен полковник Н. Н. Сумароков, а военным комендантом – полковник Е. К. Вишневский, в должность начальника штаба гарнизона вступил подполковник А. Н. Пепеляев. Все эти люди до недавнего времени руководили подпольными офицерскими группами городского сопротивления и теперь на вполне законных основаниях встали во главе теперь уже абсолютно легальных вооруженных формирований Временного правительства Сибири.