Проект А. Рассказы +

Этот контракт я выхватил совершенно случайно. Прямо перед носом у «Mega Spy Inc». Такая акула могла бы проглотить меня не заметив – между вторым и десертом. Но оказалась излишне неповоротливой. И пока их представитель куда-то нервно звонил, что-то лихорадочно согласовывал, я исхитрился всё подписать. И – довольный собственной ловкостью – сбежал. А что? Тридцать миллионов на дороге не валяются! Плюс – оплата расходов и командировочные. Да и риск – дело благородное!

Так мы оказались на а – ? – 12. С авансом в кармане и заданием произвести разведку. А заодно, отдохнуть. Планета, скажу сразу и без оговорок, являлась чудесным местечком. Не дать, не взять: райский уголок! Природа великолепная – леса, водопады, горы, речки. И моря, и острова… И всё ласковое, нежное, без экстрима. Да и с аборигенами – смирными, маленькими, похожими на зайцев – никаких хлопот. Так что, вроде бы, для колонизации и превращения планеты в курорт – никаких препятствий, но… Что-то было не так. Совсем не так! К тому ж, информации мне предоставили удручающе мало, честно говоря, вовсе не дали, так – лишь обрывки какие-то. Один-единственный абзац на пластинке, в котором сообщалось, что обитают тут злые клыкастые зверюги – некие осьмироги, а вот о плюшевидных винях, которых мы де-факто обнаружили по прибытии, ничего не сообщалось; да и климат, скажем так, не сошелся, посуровее должен быть…

Конечно же, я сразу заподозрил, что эта обрывочность и путаница – происки Меги. Подкупили какого бюрократа из Космостура, чтоб я тут шишек набил… Но не на того нарвались! Отступать – это совсем не в моих привычках! И, тем не менее, теперь, когда мы высадились, осмотрелись и провели первичные анализы, я чувствовал себя здорово озадаченным. А наша миссия (по выяснению и устранению препятствий для колонизации) и без всех перечисленных непоняток не выглядела пустяковой. Ещё во время полёта, задав моей славной «Виктории» курс, я с досадой выяснил, что на а – ? – 12 происходят странные вещи. Я тогда, помнится, заварил кофе (кому-то из экипажа, или киберсистеме это поручать нельзя – испортят), развернул пластину с отчётом; кристаллы с документацией забросил в память машины и, развалившись в кресле, вчитался. А, вчитавшись, пришёл в ужас, вскочил, пробежался по каюте и обругал себя предпоследними словами – последние я приберегаю для негуманоидов, не говорящих на земных языках. Так вот оказывается почему чиновники не пожалели тридцати миллионов! Вот почему парень из Меги так психовал и всё не мог получить внятных рекомендаций от своего начальства! И я понял, что, опередив Мегу, малость погорячился, поспешил, а спешка – она… Да что говорить! Люди, как следовало из документов, тут гибли пачками. И выходило, что тридцать миллионов – вполне приемлемая сумма за решение этой запутанной и запущенной проблемы. Впрочем, посудите сами…

Я выяснил, что за последние восемь лет планету посетило триста восемьдесят четыре человека. Строители, туристы, геологи и… в общем, много кого. Из них восемнадцать – пробыли один день; семьдесят два – два дня, и шестьдесят четыре – три дня. И, заметьте, из этих – ни один не пострадал! Если не считать одного недотёпы, умудрившегося подвернуть ногу на первой ступеньке трапа – выходя из корабля.

Далее статистика стремительно ухудшалась. Из пробывших от трёх до пятнадцати дней не вернулось почти половина – сто восемь человек. И семьдесят из них пропали без вести – при невыясненных обстоятельствах. Остальные тридцать восемь… Пятнадцать погибли в разбившемся ракетоплане. Бот неверно истолковал алгоритм настроек. Пятеро туристов утонули в болоте – на глазах своих более удачливых товарищей; причём, на карте, составленной предыдущей группой, никакого болота не значилось.

Ещё трое пострадали при взрыве. Водитель грузовика сдавал назад и не смог воспользоваться подсказкой напарника, находившегося сзади. В результате, вместо того, чтобы вывернуть руль вправо, крутанул влево. И врезался в газовую установку. «И отчего бы ему не воспользоваться автопилотом?» – досадливо подумал я.

Двое провалились в яму. Хотя очевидцы отдавали все руки на отсечение – ямы там не было и в помине. (Кстати: её не было и позже!) И, наконец, ещё тринадцать (роковое число!), умерли от удушья. От недостатка кислорода. И это в низине! Там, где воздух чист и прозрачен!

Вот такая получалась нехорошая арифметика. С одними вычитаемыми. При этом выяснилась очередная странность: нигде не значилось, что хотя бы одного человека сожрал кровожадный осьмирог. Но и без людоедской фауны планетка выходила, скажем так, небезопасной. Поэтому, кроме желания хорошо отдохнуть и славно поработать, хотелось, как минимум, вернуться домой. А максимум – всем экипажем, целыми и невредимыми. Да ещё с деньгами. Что представлялось, по здравому размышлению, задачей не из лёгких. Ведь мы не знали, где таится опасность, что она из себя представляет, и почему, собственно, она может грозить. Но, не думая сильно заморачиваться, мы без лишней суеты приступили к делу – развернули лагерь с аппаратурой да поговорили с местными. И это помогло выяснить, что нам нужно «на гора». Там же была первоначальная база людей, ныне заброшенная, а теперь завёлся какой-то дух, или бог, или демон, а может, шаман. Вот он и колдует что-то против людей. А местных любит.

Оттого-то мы и взбирались сейчас вверх, гадая: что ж там за дух? И чем он опасен. И потому, от греха, мы не воспользовались дисколётом, а тащились пешком.

Час спустя наш небольшой отряд вышел на перевал. Довольно широкая, нахоженная тропа приглашала к дальнейшему путешествию, но мы знали, что цель близка. Справа, метрах в шестидесяти, отчётливо виднелся узкий проход, к которому вела жиденькая стёжка, а за ним угадывался зияющий грот, а точнее, пещера, внутри которой когда-то располагалась научная база, что теперь являлась пристанищем духа.

Мы остановились и, оглядевшись, свернули с дороги. Я, как капитан, двинулся вперёд; остальные – следом. И очень скоро мы оказались на месте. Однако… Пещерки не оказалось. Вместо неё нашим взорам предстала потёртая годами скала, испещрённая глубокими трещинами, что, верно, издали могло показаться входом в пещеру.

Я оглянулся. Надо же! Тропка исчезла тоже! По ходу нашего движения виднелась только примятая трава. И ничего более. – Кажется, это… не то, – неуверенно произнёс Легоста. – То! Я во сне видел, – непререкаемым тоном произнёс Мбану. – Вернёмся, – оценив оба высказывания, ответил я.

И мы побрели обратно – по собственным следам, снова вполне заметным. Выйдя на дорогу, я остановился и огляделся снова. Стёжка находилась на месте! И грот тоже. – Люк, – скомандовал я, – иди к стене, а мы останемся и посмотрим. Дойдя примерно до середины, Мбану обернулся, и с недоумевающим видом, прокричал: – Всё, шеф! – Что: «всё»? – не понял я. – Пропал! Чтоб ему пусто!

Я крякнул, достал бинокль. Пещера была. Однако я уже и сам имел возможность убедиться, что её на самом деле, при ближайшем рассмотрении, не было. Я перевёл оптику на Мбану. Он выглядел обескураженным. – Чёрт с ней! – крикнул я. – Возвращайся. Свяжемся с нашими. Легоста вытащил портал, а видеорамку повесил на ближайший куст. – Эй, ребята, – проговорил я, – вы где? – Мы на рынке, шеф, – в рамке показалась голова Норгея. – Найдите мне одного местного. Лучше того, с кем мы толковали час назад, беглеца нашего. Рыжий такой. И спросите: в чём дело?

Я вкратце пересказал о том, что с нами случилось.

Кеннет пропал и около минуты мы созерцали панораму торговых рядов. Туда-сюда сновали маленькие вини – местные; что-то таскали и ожесточённо, но забавно переругивались. Словно белки – из-за ореха. Вкусно пахло фруктами и сдобой, какими-то морепродуктами. А потом снова показался Норгей – крепко держащий за шиворот одного из аборигенов. Причём, настолько крепко и бесцеремонно, что я испугался: не приведёт ли подобное поведение члена моего экипажа к межпланетному конфликту? – Мы с тобой говорили уже сегодня? – на всякий случай осведомился я, уж больно они все меж собою схожи.

Винь слегка задумался. – Да, – наконец ответил он, – правда, это был не я… но – да. Я. Со мной. – Отлично! Как тебя зовут? – произнёс я, как можно более дружелюбно, постаравшись не обратить внимания на странноватый ответ. – По-разному. А иногда и вовсе никак, – проверещал винь. – Когда – Вармант, когда —Лемель. Родные кличут меня Ам, а тёща, когда я – Ири, а она в седьмом стекле… – Ладно, ладно, – перебил я, – это неважно, скажи лучше: что тут с нами… – Происходит? – встрял «заяц». – Вы хотели найти вход? Войти, да? – Да, и… – А что вы там хотели найти? – он сощурился. – Я же тебе говорил, это наша – человеческая база, но сейчас там живёт дух, – немного зверея, проговорил я. – Или уж не знаю кто. Он… – Так вы не знаете… – укоризненно покачав мохнатой головой, проверещал винь. – Послушай, – я постарался взять себя в руки.– Конечно, знаем. Здесь, в горах живёт дух. Или колдун. Он не любит людей. И мы хотим спросить: почему?. Понятно? – Так дух или колдун? Или демон? – коротко и как бы радостно взвизгнув, прощебетал винь.– И кто хочет найти? Вы? Или тот, кто справа от вас? Или тот, кто стоит сзади – у вас за спиной? И что конкретно вы хотите узнать? – Ну… – протянул я. – Как тебе сказать… – Нет, сегодня у вас не получится. Дух не хочет. Я слышу. Он… дух… не в духе.

Право слово, мне очень захотелось попросить Кеннета оторвать этому Варманту его длинные уши. – Бог свидетель, не вру! – залепетал тут же винь, приложив лапки к затылку – там у них находилось сердце. – Бог?.. Дух… Он – свидетель? – я мотнул головой в сторону пещеры. – Ага, – кивнул ушастый. – Он. Не сейчас. – А когда? Завтра? – Если завтра наступит, то завтра. – Хорошо, – бросил я, – приходи ко мне утром. Там и… Закончить фразу я не сумел. – Ложись! – закричал Мбану – Драконы! – рявкнул Легоста.

Зловещая тень на мгновенье закрыла небо. Что-то вспыхнуло, рвануло. Солнце сжалось в комок, а под ногами ту же захлюпала хищная зелёная топь. – Бей их, ребята! – вскричал я, выхватывая лучемёт и бросаясь на землю.

Два раза повторять не пришлось. Люк и Андрей мигом разбежались по сторонам, на ходу выпуская в мельтешащие тени снопы огня. А я, откатившись за обломок скалы, пошарил взглядом вокруг.

Но всё уже стихло. – Шеф, кажется, это глюки, – подал голос Андрей. – Местные миражи, – поправил его Мбану.

Очевидно, они были правы. Потому что по тропе, как ни в чём не бывало, мимо нас мирно прошествовала стайка «зайцев», весело болтая между собой на своём писклявом языке. – Уходим, – поморщившись, бросил я.

Правда, и уйти с достоинством не получилось. Потому что обломок скалы вдруг изогнулся, подпрыгнул, совершил в воздухе замысловатый кувырок, самодовольно хрюкнул (или мне почудилось?), и грузно шмякнулся на прежнее место, обдав нас фонтаном грязи. – Вот теперь – всё, – прохрипел Мбану, протирая глаза рукавом.

Я скрипнул зубами. – Местные миражи, говоришь? Ну-ну… Ладно… Ещё посмотрим кто – кого…

На часах ещё не было и шести утра (надо сказать, сутки на а – ? – 12 почти земные), а Вармант уже заявился. Причём, не один, а с каким-то дружком, который назвался Чуро. – Присаживайтесь, – предложил я, устроился сам, и снова пояснил суть проблемы. – Всё ясно, – выслушав меня, проговорил Чуро очень важно. – Вы не знаете, что хотите. – Как это: не знаю?! – вскричал я. Эти мелкие, но, прямо скажу, наглые существа начинали меня раздражать. – Не волнуйтесь, – проговорил винь. – Я вам сейчас всё объясню. Обрисую, так сказать, ситуацию…

Я откинулся на спинку кресла и приготовился слушать. – Всё относительно, не так ли? – спросил туземец с видом профессора, излагающего бестолковому студиозу начальные постулаты теории Эйнштейна.

Я кивнул. – Вот, например, для некоторых драконов… тех, что с Капеллы, для них понятия верх и низ абсолютно бессмысленны.

Я кивнул снова. – А для нас с вами – нет! – Я понимаю, – проговорил я, – но при чём тут… – Одну секунду… Так вот… Я хочу сказать, а точнее, подчеркнуть, что вы можете найти лишь то, что ищете вы лично. И при этом очень хорошо знаете: что именно. И где. И когда. И… – Но… – Ведь если вы скажете дракону, что нечто находится внизу, он вас просто-напросто не поймёт! И вашей подсказкой воспользоваться не сможет!.. А про альдебаранцев я уж и не говорю… – Ну да… – подхватил Вармонт, – У них-то… Стоит температуре скакнуть или – вдруг – эмоции! Любовь там… И всё! Время в обратную побежало!

Я не знал, что на это ответить.

Видя моё недоумение (а, признаться, в глубине души я уже вовсю подозревал, что аборигены меня дурачат), Чуро быстро прочирикал: – Как же вы не понимаете? Ведь всё относительно! Вот, смотрите… – он на мгновенье задумался.– Скажем, берём личинку головертика, чтобы сделать из неё варенье…

Невольная гримаса, должно быть, выдала моё отношение к тому, что из личинки какого-то головертика можно приготовить варенье. И винь быстро поправился: – Э… Из чего вы там его делаете? – Из… смородины, – тут же нашёлся я. – Отлично! – подхватил туземец. – Берём мы, значит, личинку смородины…

Я старался на него не смотреть – И варим. Варенье. Или джем. Кому как нравится, – договорил винь и победоносно взглянул на меня, очевидно надеясь, что я, наконец, прозрел. И вопросов более не имею.

Но я, по-прежнему, понимать отказывался. – Хорошо, – с плохо скрываемым сожалением, проговорил винь.– Давайте дальше. Вы берёте личинку… – Ягоду, – вставил я. – Неважно… вы берёте ягоду и думаете, что она созрела… – Ну да. – Но ведь это пока только лич… э… ягода. И из неё должен вырасти взрослый ужаб. То есть, я хотел сказать… Что там должно вырасти из вашей… смор… дины? – Дерево. – Конечно! – победоносно закончил винь. – Теперь понимаете?

Я молчал. Инопланетная логика в мою земную голову укладываться не желала. – Вы думаете, что ягода взрослая? Так? – снова заговорил абориген.– Но она думает, что ей ещё расти и расти. В этом – разница. Потому что всё относительно. Я несколько сомневался в способности ягоды думать, но в целом… Вроде бы, я начинал понимать. Относительно нас и грядущего варенья – она созрела, а относительно дерева… – И как же подобное понимание поможет мне найти… – начал я. – Только вы должны искать. И никто другой. И очень хорошо при этом знать: что именно. Иначе не выйдет. – Хорошо, – проговорил я.– Попробую.