Перекрёсток. Рассказы+

Дверь хлопнула. Быстрым шагом вошёл в трактир Христич. Никифор, озираясь, семенил следом.

– Что тут? – бросил поручик, осмотревшись.

Скобелев пересказал.

– Скверно! – крякнул Христич.– Что делать будем?

– И я говорю… – подал голос кабатчик.– Ущербу нанёс мне…

– Да ты помолчи! – одёрнул Христич кабатчика.– Вернут тебе твой ущерб. Он не вернёт – я верну. Со шведом что делать будем?

– Он англичанин, кажется, – произнёс Скобелев.– Хотя, какая, к дьяволу, разница!.. Да что? Выручать карлов надо! Знаешь: куда увёз-то?

Он обернулся к Колобову. Тот закивал, замычал что-то, вскочил на ноги и резво бросился к двери. А Скобелев и Христич – за ним. Оставив Никифора в тяжких сомнениях относительно возмещения убытков…

Офицерские кони шли полной метью, колобовская сивка, привыкшая более к цирковому хэкни, едва за ними поспевала, сбивалась с рыси на иноходь и поминутно проваливалась в снег. Уверенный санный путь уходил к новенькому свежеструганному мосту, а от него – за Енисей. Впрочем, в полчаса добрались.

– Так вот он – дом подсюркупный, злодейский! – сказал Христич, спешиваясь; отходя под неверную защиту редких берёзок.

Скобелев оценивающе оглядел строение. Дом в два этажа, с мансардой. Зачем? Об этом же думал и поручик.

– На кой чёрт ему тут терем этот?

– Эй, Шапито, – окликнул тогда Скобелев Колобова. – Рассказывай. Всё, что знаешь. Ведь – знаешь!..

– Всё расскажу, – вздохнул балаганщик, – как на духу. Повинную голову… А хоть бы и сёк… Но не думайте, что я умом тронулся, господа! Уверяю!.. Могу и письменный реверс дать, коль угодно. Но призываю: не изумляйтесь!

– Да чтоб тебя!..– крикнул Скобелев. – Экий ты словоблудный!

– А дело в том, что погубить он их хочет. Зазря души православные со свету сжить! Возраст из них выкачать… Под нуль. И себе в кубышку. А из кубышки той – в ружьё вставить. И им людей убивать.

– Ну и горазд ты врать, Колобов, – перебил Христич. – Какую «кубышку»?

– Так, Колобов, – проговорил ротмистр, – ты ж – грамотный человек. Что ж ты нам Шахерезаду пересказывать вздумал?

– Я не Шахразаду, господин ротмистр! – Балаганщик обиженно выпрямился, надул губы. – Я… истинный крест! Да вот, сами гляньте. Он альбомчик свой обронил, а я – в карман… А манкировать мной не надо! Я уж сам себя!..

Скобелев принял из рук Колобова книжицу, раскрыл. Мелким аккуратным почерком было исписано несколько страниц.

– Хорошо, хоть по-русски… А то в датском я как-то не преуспел.

– Читай уж, – улыбнулся Христич.

– Читаю… Уважаемый господин редактор… а, вот отчего по-русски… Это он в журнал… статейку… Посылаю вам… Ага! Вот!.. Время материально… Материально!.. Надо же!.. И выкачав его из живых существ, вполне можно собрать его в ёмкость – особый вид лейденской банки… Так вот зачем ему пигмеи твои… А затем использовать по своему усмотрению. Не представляет так же сложности использование времени в военных целях… Ах ты – гадина!..

– Не отвлекайся, – подал реплику поручик.

– Не отвлекаюсь… Для сего требуется только выпустить дозу времени в солдата неприятеля. Мгновенно постарев, тот погибнет на месте… Дальше читать? Или и так всё ясно?

– Куда уж яснее, – пробурчал Христич. – Опасен гад! Голыми руками не взять.

– И я говорю: опасен, – подал голос Колобов.

– А не голыми руками? – улыбнулся Скобелев, вытаскивая револьвер.

– А не голыми – попробуем! – отозвался поручик.

И тоже помахал в воздухе новеньким кольтом.

Не обнаружив движения в окнах, двинулись к дому.

– Ты, Андрей Николаич, аккуратней, – буркнул Скобелев.– Пульнёт временем – только шелуха полетит.

– И ты поберегись, – отозвался Христич, осторожно пробуя дверь.

– Вот, что обидно, – Скобелев скользнул вдоль стены, – сколь германцев в друзьях, да французов всяких – и все люди, как люди…

– А у меня? – поручик пригнулся, пробежал под окном. – Ты ж Коха знал? Что на Невском? Я к сестре его – к Мари – едва не засватался… А – и засватаюсь! Вот, уляжется всё, вернусь – и сватов!

– Если дождётся…

– Дождётся!.. Окно надо бить…

– Колобов, – позвал ротмистр.

– Здесь я, – балаганщик не заставил себя ждать. Подобрался на четвереньках, заозирался.

– Спину подставь.

Спина балаганщика оказалась вполне подходящим плацдармом. Колобов закряхтел, выпрямился; ротмистр ухватился за распахнутый ставень и ударом ноги вышиб стекло.

– Ура! – прокричал Христич и – так же, со спины Колобова – устремился вдогонку.

Шум они произвели необычайный: звон разбитого стекла, выстрелы, крики… Но ответного сопротивления не испытали. И, выбежав из комнаты, устремились наверх. Однако путь на мансарду был закрыт. Крепкая дубовая дверь ясно указывала на то, что там – за этой преградой – находится главная цитадель врага. И его «ёмкость», в которой хранится похищенное время.

– Остановитесь, господа, – послышался скрипучий голос. – Ещё шаг… И – не обессудьте.

– Петерсон, вы в своём уме? – проговорил в ответ Скобелев. – Пугать русских офицеров?.. Есть ли что-либо менее благоразумное?

– Я знаю: вы прочитали мои записки, – услышали они вновь, – и, клянусь!..

– Сдайтесь! – прокричал Христич. – И отпустите несчастных! Тогда мы оставим вам вашу никчёмную жизнь.

– Господа, тут лавка, – Колобов высунулся из-за спины.– Окованная. Коль размахнуться…

Офицеры тихонько спустились по ступенькам, поднялись – уже с лавкой – обратно. Размахиваться было несподручно, негде, но…

– Эх! – выдохнул ротмистр.