Исповедь военного переводчика. Книга 2

– Страна Лимония, – мрачно, сквозь зубы процедил Ломакин, отмахиваясь от столбов поднятой пыли. – Еще и жрет что-то на ходу.

– Что жрет? – не понял его Игорь Сахаров.

– А у него какой-то желвак за щекой, – пояснил Миша.

– А может, он раненый? – хохотнул Саша Шишкин.

– Похоже, они тут все раненые, – пробурчал недовольный Ломакин.

* * *

На приеме у врача вновь прибывшим переводчикам устроили медосмотр, после чего с ними побеседовали. Из беседы следовало, что к местному солнцу нужно относиться с большой осторожностью, избегая тепловых ударов. Обязательно носить головной убор и стараться не открывать руки, через которые невольно получаешь дополнительный тепловой накат. Их также предупредили, что неядовитых гадов в стране просто нет и, если что, немедленно к врачу!

Для пущей острастки доктор предостерег от принятия спиртного на высокогорье и т. д. и т. п., но переводчики слушали его вполуха. Всем хотелось, получив наконец свободу, прогуляться по Сане! Впрочем, и по городу, как сказал доктор, ходить было небезопасно. Продавцы магазинов, по словам эскулапа, являлись основными переносчиками гепатита и всякой иной заразы.

– Они сами могут не болеть, а заболевание передать здоровому человеку вполне способны, – поведал врач.

К этому заявлению Олег отнесся вполне спокойно. Ведь какое-то подобное заболевание он уже перенес, находясь в сирийской командировке, и теперь, по его мнению, имел кое-какой иммунитет. Да и прививок парням перед их отъездом наделали немало.

Далее врач предостерег от питья местной воды, сообщив, что она здесь, на высокогорье, кипит при температуре 80 градусов по Цельсию. И не уничтожает многих микробов. В воде, кроме того, много соли, других минералов, и ее следует отстаивать. Потом снова кипятить и т. д. и т. п.

* * *

Столица Северного Йемена оказалась маленьким захолустным городком. Асфальтированные улицы здесь можно было пересчитать по пальцам. Все они находились исключительно в центре городка, в районе кинотеатра «Билькыс»[5 - Царица Савская (араб.).] и центральной площади. Все остальное – разбегающиеся от центра лучами в разные стороны пыльные каменистые дороги.

На центральной площади Мейдан ат-Тахрир[6 - Площади Освобождения (араб.).] гуляющие переводчики наткнулись на танк Т-34, стоявший у президентского дворца. Во время июльской революции 1962 года (в местном обиходе – Дня освобождения) на его броне повстанцы въехали в Королевский дворец. Местные жители прозвали этот танк «Авророй», намекая на некую аналогию с революционным крейсером времен Октябрьской революции 1917 года в России.

Историческая справка

Местные жители произносят название своей столицы с ударением на второй длинный слог (Сана'а). Название города происходит от южно-арабского термина, означающего «хорошо укрепленный».

Если верить йеменским легендам, Сана – одно из первых поселений на планете. По легенде, город был основан Симом, сыном Ноя, сразу после Великого потопа. Вначале Сим выбрал место западнее современной Саны. Однако когда он начал приготовления к строительству города, с небес опустились птицы, которые подхватили канаты и перенесли их восточнее. Сим понял, что это послание свыше, и основал поселение на том месте, куда указали птицы. Еще одним легендарным основателем города считался Азал, сын Иоктана, из колена Симова, которого все аравийские племена почитают в качестве своего прародителя.

Историки же полагают, что город возник приблизительно в первом столетии нашей эры и вплоть до 1962 года размещался в пределах древних стен. Город находится на высоте 2,286 метра над уровнем моря в самом узком месте горного плато, над которым возвышается гора Джебел Нукум.

В Сане не бывает изнурительной жары, как на южном побережье. Вместе с тем солнце очень опасное: сказывается близость к экватору (четырнадцатая параллель). Зимой здесь иногда бывают заморозки.

Сана сохранила свое историческое лицо. Старый город Саны считается наиболее крупной и хорошо сохранившейся мединой в арабском мире. Многим зданиям здесь по четыреста-пятьсот лет, их фасады украшены сложными бордюрами и красивыми окнами в традиционном арабском стиле, а возвышающиеся над ними минареты выстроены по классическим исламским образцам.

Христианский период в истории Йемена

Южноаравийские племена одними из первых приняли христианство, и Сана славилась своим христианским храмом, одним из самых больших в свое время. Христианство в этих местах было официально признано приблизительно в 340 году н. э., когда римский император Константин II отправил своего посланца с целью укрепить союз с химьяритами против персов. Во время правления химьяритского царя Дху Нувасе (490–525 гг.), принявшего иудаизм, христиане подвергались гонениям. Византийский император, будучи не в силах помочь йеменским христианам, обратился с просьбой к королю Абиссинии (христианину) организовать карательную экспедицию в Йемен. Экспедиция началась в 525 году н. э., после вероломной атаки правителя Йемена на христианский город Найран.

В это время Сана была уже довольно большим городом с христианским населением. Исторические и этно-культурные связи между Эфиопией и Йеменом были очень тесными. Это обусловлено не только близким географическим положением двух стран, но и чисто историческими обстоятельствами: Менелик, основатель первого эфиопского государства Аксум, считается сыном царя Соломона и царицы Билкис – царицы Савской, правившей в Сабейском царстве на территории Йемена. В 537 году н. э. абиссинский наместник Абраха начинает строить в Сане огромный христианский собор Калис. Город стал местом паломничества, так как существовала легенда, что здесь молился Иисус. Абраху помогал византийский император Юстиниан I, который предоставил для строительства необходимые материалы и мастеров.

Собор Калис, согласно летописи, был высотою около восьмидесяти метров и шириною двадцать пять метров, с потолком из тикового дерева, кафедрой из черного дерева и белой слоновой кости и ступенями из золота и серебра. Для его украшения использовались мрамор, мозаика, цветное стекло и алебастр. Сегодня от собора практически ничего не осталось. На его месте можно увидеть большую яму, а по расположению близлежащих домов и улиц можно судить о его размерах и плане строительства, которые описывают историки. Несколько оставшихся от собора колон можно увидеть внутри Большой мечети. Падение Аксумской империи произошло приблизительно в 575 году н. э., когда Йемен захватили персы, которые правили страной на протяжении следующего полувека.

В 628 году персидский наместник Южной Аравии принял ислам, и все постройки домусульманского периода были разрушены, хотя епископству Саны удалось сохраниться по крайней мере до XIX века.

Сана делится на три части: Старый город, Бир-эль-Азаб (Колодец пресной воды) и Каа-эль-Яхуд (Еврейская долина), которую по традиции продолжают так называть, хотя проживавшее здесь еврейское население Йемена выехало в 1946 году в Израиль.

Весь старый город (Bab al Yemen) разделен на кварталы. Раньше каждый квартал именовался по названию рынка, например сук (рынок) аль мильх (там продавали соль), сук аль бакар (скотный рынок) и т. д.

Археологи утверждают, что многие дома в Сане – точная копия домов Древнего Вавилона.

Архитектурный облик Саны определяется неповторимым стилем украшения домов, который выработался в Йемене около тысячи лет назад и был перенесен неизменным в наши дни. Традиционным строительным материалом в Йемене является глина, в виде как саманных плит, так и обожженных кирпичей разных оттенков коричневого цвета. Дома в Старом городе обычно строились на прочном фундаменте из базальтовых блоков высотой в полтора метра, которые зарывались в землю на глубину в полметра. Толстые глиняные стены, глубокая оконная ниша помогают создать благоприятный «микроклимат» в доме даже тогда, когда на улице стоит сорокапятиградусная жара.

Каждый дом – в три-четыре этажа, при этом чем выше этаж, тем он считается престижнее. Верхнее помещение – просторная гостиная, мафрадж – используется для приема дорогих гостей и для вечернего жевания ката.

Одними из самых интересных элементов архитектуры Йемена являются окна. В основном окна состоят из двух частей: нижней части для обзора окрестностей и вентиляции и отделяемой перемычкой верхней части, которая представляет собой веерообразное окно с алебастровыми или стеклянными вставками, которые пропускают больше света.

Некоторые окна представляют собой простые, закрываемые ставнями отверстия, в которые вставлен алебастр или цветное стекло. У других есть шубак, перфорированные выступы из стены коробчатой конструкции, через которые женщины могли выглядывать на улицу без страха быть увиденными. Подобные конструкции очень удобны для хранения глиняных кувшинов с питьевой водой и пищевых продуктов в прохладном месте. Здесь постоянно тень и прохладный воздух. У многих домов есть вентиляционные отверстия, которые также использовались в качестве бойниц[7 - Выдержка из статьи «Йемен – общий географический и исторический обзор»: www.geografia.ru.].

* * *

Несмотря на новизну увиденного и резкое отличие от картин быта в других, более цивилизованных, странах арабского мира (Сирии и Египте, где уже успели побывать наши переводчики), истинный восторг у друзей вызвали лишь местные магазинчики, торговавшие самой передовой радиоэлектронной техникой. Здесь была представлена продукция известнейших мировых фирм: «Сони», «Акай», «Нивико». В магазинах имелась и самая современная музыка: диски, кассеты, проигрыватели. То, о чем можно было только мечтать! Все самые известные поп-группы, записи популярного в то время ансамбля Джеймса Ласта. По соседству торговали часами «Ролекс», «Ориент», зажигалками «Ронсон». А ассортимент самых известных мировых брендов сигарет и сигар был настолько богат, что у куряк наступил томительный зуд, обещавший неземное блаженство.

Контраст между первобытной окружающей средой и предлагаемым самым современным западным товаром был невообразимым. К этому надо было привыкнуть. Впрочем, все ощущения новизны постепенно погасли, лишь только каждый переводчик, получив назначение, приступил к исполнению служебных обязанностей. Через некоторое время уехали в Ходейду Саша Шишкин, в Таиз – Игорь Сахаров.

Но пока они были вместе, каждый вечер представлял собой маленький праздник. Из чемодана доставались съестные припасы, откупоривались привезенные бутылки, и Цукер регулярно доказывал молодому гражданскому переводчику, что он, салага, ничего не понимает в том, сколько на самом деле может выпить на высокогорье представитель славного военного института.

В местных лавчонках можно было запросто купить и советский продуктовый товар: минеральную воду «Боржоми», шпроты и даже сгущенку. Предприимчивые работники «Аэрофлота» приторговывали «остатками» провианта, не использованными во время перелета, приобретая взамен на пахучие риалы радиоэлектронику, которую затем выгодно сбывали в Москве.

В воздухе пахло мелким теневым бизнесом. Впрочем, такое положение вещей очень даже устраивало прибывших переводчиков. Паук пристрастился каждое утро пить растворимый кофе со сгущенным молоком и сладострастно закатывал глаза к небу, закуривая самую вкусную первую утреннюю сигарету из пачки «Кент».

– Классная вещь, Кентуля! – хвалил он буржуазное табачное изделие, отхлебывая кофе из кружки.

Однажды Паук сильно прокололся. От жадности он как-то скупил в лавке банок десять сгущенки и решил удивить своих коллег кулинарным умением – сварить сгущенку на электроплитке. При этом он расставил банки на плите, забыв поставить их в воду, а сам присоединился к друзьям, расписавшим «пулю» (карточная игра преферанс) в соседней с кухней столовой.

Ребята «гоняли» третий круг, когда вдруг раздался оглушительный хлопок, затем еще и еще.

Все бросились на кухню. С потолка свисали, будто сталактиты, коричневые пахучие сосульки.

– Ну ты, блин, повар! – оценил кулинарные способности друга Цукер. – Хорошо, хоть сам свалить успел!

– А что, можно попробовать срезать сосульку, – снисходительно предложил Миша Ломакин. Он только первый день, как поднялся с кровати, провалявшись дней десять со странным недугом, свалившим только его одного. На третий-четвертый день по прибытии у парня резко поднялась температура. Дело дошло до ночного бреда. На следующее утро пришел врач и заявил, что Мишу укусил комар паппатачи. Если кого-то кусает сей москит, то у человека резко поднимается жар, его знобит, возможен жидкий стул и рвота. Все это случилось и с Мишей. Ему было так плохо, что в туалет его водили друзья, поддерживая под руки.

Врач также сообщил, что все дни болезни больной должен находиться в постели. И что на шестой день возможно улучшение. Но этот день также следует провести в лежачем положении, ни в коем случае не вставать, а то все может повториться сначала. Миша не послушал врача и встал с кровати. А затем еще дней пять провалялся в лежку.

* * *

Олег вспомнил тогда, как в 71-м он, догоняя группу своих коллег, трясся в полупустом вагоне поезда, направлявшегося в Туркмению. С ним вместе в купе ехал молчаливый мужчина лет сорока. На его щеке красовалась мокрая язва, которую он стыдливо прикрывал носовым платком, глотая какие-то гомеопатические шарики.

На прямой вопрос Олега мужчина сказал, что его укусил комар и что эта болезнь называется пендинка. Язва от укуса то проходит, зарубцовывается, то вновь открывается.

– Пендинка бывает трехмесячной или полугодовой, – пояснил тогда незнакомый попутчик, имея в виду циклы заживления.

Слава богу, злостный йеменский москит больше никого не кусал.