Феникс угоревший

Аглая замолкла, какое-то время приходила в себя, а затем рассмеялась и коснулась плечом Проводника, словно прося у него прощения. Типун поддержал ее, и на мгновение ему показалось, будто снега на вершинах сверкнули подобно зеркальцу в руках шалуна. Мир раздвинулся на ширину горизонта, вобрал в себя не только горы, но и двух одиноких путников, эхо их смеха стало ветром в расселинах и перестуком падающих камней, рокотом реки и ночным воем снежного волка.

– Дайте-ка я вас сниму на пленку, – вдруг сказала Буква. – Мой мужественный Проводник с гордым взглядом Защитника.

Так они шли еще примерно час, обмениваясь нехитрыми фразами о красотах ландшафта и междометиями, пока местность вновь не стала сильно пересеченной. Солнце, заслоненное скалами, растеклось по их контурам загадочным красноватым ореолом.

– Сейчас начинается особо опасный участок пути, – озабоченно проговорил Типун. – Шуметь тут нельзя, иначе можем разбудить Элементалей камня. Они охраняют первые подступы к деревне троллей. Когда Грондулкары спят, они не опасны, но… Плюнет кристаллом в лоб, и конец.

– А я читала, что они замечают людей только в одном случае – при буровзрывных работах. Зато в гневе ужасны.

– Неужели? Значит, наши какие-то особо чуткие. Понятно почему – праздные туристы то и дело ходят по головам… Это не про вас, госпожа.

Проводник указал дорогу между двумя скалами. И точно, там оказалась заметная, хоть и крутая тропа, усыпанная мелкими камешками. Она порядочно петляла, но упорно вела людей вверх. Буква и в этот раз двигалась первой, и Типун видел, как скользит ее обувь на покатых участках, заставляя девушку цепляться за подворачивающиеся уступы. Внезапно кроссовка ее в очередной раз сорвалась, а пальцы не успели схватить опору, она упала на колено и поехала назад, тут же потеряв равновесие.

Защитник уперся ногой в уступ, выставил плечо вперед и перехватил девушку за талию, с трудом удержав равновесие на крутой тропе.

– Уф, – выдохнул он. Аглая обернулась к нему, глядя круглыми глазами, и тоже перевела дух. Он нее еле ощутимо пахло какими-то цветочными духами, луком и чистым потом. – Молодец, что промолчала. Мы над самым ухом Грондулкара. – Он вытянул руку и стряхнул каменное крошево у нее с коленки. – Не поранилась?

– Ерунда, – неуверенно улыбнулась она и потрогала штанину. – У нас ведь есть бинт? Пустите. – Девушка мягко оттолкнула его и утвердилась на скале обеими ногами. – Дальше я сама.

Следующие тридцать-сорок метров они преодолели с повышенной осторожностью. Буква порой оглядывалась, наблюдая за Проводником, и тотчас отворачивалась с мимолетной усмешкой, но Типун не подавал вида, что замечает это. Наконец Элементали камня остались позади, так и не проснувшись, а оба путника устроились в тени, отдыхая после подъема. Вида отсюда вовсе никакого не открывалось – повсюду громоздились острые и тупые пики, практически голые.

– Даниель… – позвала Аглая.

– Не называйте меня так, хозяйка, – буркнул Типун. – Это слишком официально. В крайнем случае Даньша.

– Ладно. А это правильно, если мы будем… на «ты»? То есть традиции… Мне неловко, право, но раз вы сами предложили…

– Мы ведь в боевом походе, – убежденно сказал Проводник. – Что нам чиниться и любезничать? А боевые товарищи всегда говорят прямо и без обиняков все, что думают, им некогда эпитетами сыпать. То ли еще в гномьих подземельях будет! Там без плеча напарника никак.

– Ну, скажешь – в боевом! Где враги-то, а? Где мраволев, аспид или хоть завалящий харадр? Типун, ты… – Она словно трогала языком незнакомые сочетания букв, и выражение бесшабашной смелости так и играло на ее лице. Наверное, в Институте демонологии такое общение с коллегами не практикуется, раз она приняла его с веселым удивлением. Интересно было бы также узнать, есть ли у нее друзья из ее круга, способные на живую речь. – Спасибо тебе. А то где бы сейчас лежали мои кости?

– Выпьем по этому поводу.

Они по очереди припали к фляге с чаем, и тот резко уменьшился в количестве. Но выше должна была встретиться речушка, из которой черпали питьевую воду тролли, поэтому проблем с влагой не должно было возникнуть.

– Имей ввиду, что дикие тролли – это глупые и злобные твари. Спорить с ними нельзя, потому что опасно, – напутствовал Типун магистрессу. – Надеюсь, они не пустят нас без разрешения от Магистрата…

Наконец путники подобрались к проходу в скалах, забранному капитальной дверью. Обшитая потемневшим листом меди, она возвышалась на три метра и выглядела полностью непроходимой. Наверное, она даже была вырублена из цельного куска горы. В деревню троллей вел один, только этот путь. Заходящее солнце скрылось где-то за пиками, в полутемной и мрачноватой ущелье дул сквозняк.

Аглая поежилась и вопросительно взглянула на Проводника, затем на часы.

– Не слишком поздно для посещений?

Типун поднял массивное кольцо и ударил им о медный лист, и через минуту послышались шаркающие шаги. Дверь нехотя распахнулась, лязгнув засовом, в щель на высоте двух метров высунулась неопрятная, заросшая бородой рожа. Встопорщенные уши тролля запрыгали, в глазках как будто сверкнул красноватый отблеск невидимой зари, и наружу показалась волосатая ладонь с огромным тесаком. Его лезвие было обмазано чем-то красно-бурым.

Буква ощутимо вздрогнула, но отступать и не подумала. Видно, присутствие официального Защитника наделило ее порядочной силой духа.

– Я провожу исследования для… – сбившись, сообщила она. – Мне бы хотелось взглянуть на ваше поселение. Я могу заплатить.

– Сколько? – равнодушно спросил тролль низким и скрипучим голосом.

– Пять цехинов золотом.

Постовой надолго задумался, царапая клинком щетинистый подбородок. Его уши развернулись назад и замерли, словно он прислушивался к чему-то далекому, едва различимому.

– Можно слушать, нюхать, щупать… трогать, гладить. Глядеть нельзя, – сказал он.

– Но почему? – воскликнула девушка. – Я никому на всем острове не расскажу.

– Глядеть нельзя, – упрямо повторил тролль слова должностной инструкции, наконец-то освеженной в его памяти настырной магистрессой. – Остальное можно.

– Ну хорошо, – сдалась та. – Завяжите мне глаза, и вперед.

– Завязать нельзя, – отрезал страж. – Глаза вон.

Тролль выдвинулся из двери и поднял свой страшный клинок на уровень Буквиной головы, явно намереваясь произвести на девушке хирургическую операцию. Она тихо вскрикнула и отступила за спину Защитника, а тролль в недоумении и даже некоторой обиде помычал:

– Хотим идти в мой город? Глаза удалить. Обычное дело.

– Я дам вам пять цехинов! – в отчаянии высказалась Аглая. – Дайте мне просто пройти! Обещаю зажмуриться.

Не ответив, страж поскучнел и вдвинулся обратно, вновь опуская нож – кажется, процесс переговоров вернулся к тому же, с чего и начался. Девушка ухватила Проводника за руку и требовательно потрясла ее:

– Типун, ну сделай что-нибудь… Свяжи его, например. Как же вслепую-то глядеть? Не могу я зрения лишиться, даже ради науки, понимаешь? Зачем тогда я солнцезащитные очки купила?

– Хорошо, попробую, – уныло сказал Проводник. – Отойди подальше, я поговорю с ним на языке жестов.

Он приблизился к троллю и задрал голову. Страж с подозрением проследил за удаляющейся Буквой и склонился к Типуну, сдвигая мохнатые брови и выпячивая зубы, словно готовился перегрызть врагу глотку.

– Ты уверен, что не можешь пропустить эту туристку в поселение даже с завязанными глазами? – прошептал Типун.

– А то, – также негромко ответил дикий тролль. – Сам посуди, что я ей покажу? Как с утра разбежались по горам баранов стрелять, так и не пришел никто, одна старуха только и сидит в пещере. Пойло все выдули, кости недавно только закапывали, зловонного духа почти что никакого нет. Сразу подвох почует, говорю тебе. Инструкция у меня, не могу сейчас пропустить, ты ведь правила знаешь. Почему в Магистрат за разрешением не обратился? Там бы тебе сказали, что сегодня санитарный день… И завтра будет. Своди ее лучше к Безымянным руинам, там неподалеку поющую пантеру завели. – Он поглядел на тени и в сомнении причмокнул толстыми губами. – Если она еще не сбежала… Наша девчонка, ночевать сюда приходит.

Типун облегченно кивнул и отправился к нетерпеливой Букве, присевшей на обломок скалы. Она поеживалась от вечерней прохлады и даже успела достать курточку.

– Ничего не действует, даже угрозы пожаловаться Магистрату, – сообщил Проводник девушке. – Пора двигать отсюда, пока его сородичи не набежали, тогда нам худо придется.

Аглая в досаде вскочила, и Типуну даже стало жаль ее на какое-то мгновение – в самом деле, весь день карабкалась по горам, чтобы познакомиться с диким поселением, и все насмарку. Но ведь он предупреждал ее, так что пусть в другой раз прислушивается к советам Проводника.

– Да нет у них в деревне ничего хорошего! – воскликнул Проводник. – Я и так могу тебе рассказать, что живут они в горных пещерах и дырявых каменных хижинах. Самые знатные с двумя или даже тремя головами, поэтому жрут в две-три глотки. Потребляют гнусное питье, приготовляемое Боги знают из каких отбросов, и полагают его самым классным напитком в мире, а свои вонючие пещеры публично именуют дворцами. Сама посуди, могут они пустить к себе кого-нибудь постороннего, не выколов ему глаза? Иначе он все увидит и разнесет на весь остров, что живут они убого и бедно. Видишь теперь, какие это бестолковые и безумные ублюдки?

Но Буква все равно продолжала супиться, хотя и выслушала речь Проводника очень внимательно.

– Хорошо же, тогда я сфотографирую его! – заявила девушка и зло сверкнула вспышкой прямо в морду троллю, который не успел спрятаться за дверью. – А потом я покажу эту наглую рожу в Магистрате, и этого упрямца разжалуют.

Типун дернул вещмешком, поправляя его на спине, и отправился дальше на запад, по расщелине, слыша как магистресса сопит у него за спиной и пинает подворачивающиеся камни. Местность опять стала повышаться, скалы с правой стороны с особенной крутизной устремились в темнеющее небо. Внезапно перед ними открылся гладкий склон горы, ограниченный с севера почти вертикальным утесом. Прямо перед путниками, примерно в километре, лежали полуразрушенные строения, огороженные рассыпавшейся каменной стеной.

– Это Безымянные руины, – пояснил Проводник. – Пока не стемнело, мы еще можем осмотреть их. Все равно до приюта еще три километра топать, как раз мимо них.