Феникс угоревший

– А вы часто работаете по контракту?

– Примерно раз в два-три месяца. Во всех туристических компаниях есть дипломированные Проводники, иначе несолидно.

Буква замолчала, то ли размышляя над речами Типуна, то ли попросту любуясь окрестностями. Тем временем тропа полностью затерялась в траве и камнях, ландшафт стал задираться ввысь и на глазах дичать. Выбравшись на ровный уступ, Проводник скинул мешок и уселся прямо на каменное крошево. Девушка мгновение поколебалась и устроилась рядом с ним, прислонившись к скале.

– Глотните-ка. – Проводник подал ей флягу с отваром. – Это поддержит ваши силы и укрепит дух.

– Что тут?

– Не знаю, это мне сестра приготовила в дорогу, – пожал он плечами. – Но уж точно не белена и не вербена.

Аглая сдержанно рассмеялась и поправила волосы, выбившиеся из пучка, заткнув их за уши. Очки она успела когда-то снять, и Типун внезапно понял, что именно они делали из Буквы ученого-демонолога, а не обычную девчонку из приличного района Тротара, какую-нибудь официантку или швею, а то и секретаршу или бухгалтера солидной компании. Она подставила лицо солнцу, зажмурилась и забыла о фотокамере и бумагах, пусть хотя бы на время.

– А кем ваша сестра работает? – спросила вдруг девушка, открыв один глаз.

– Нитая? Прачкой. За температурой воды в чанах следит, мыльно-содовый раствор подливает… Люди в городе вообще на второстепенных ролях, так и запишите. Главные у нас тролли, они ведь, собственно, Тротар и построили когда-то. Они у нас банкиры, владельцы магазинов и фабрик, лавок-ресторанов. Не все, конечно, но в целом так.

– А эльфы? Я еще ни одного не видела.

– Инженеры, ученые, преподаватели, театральные деятели… Самые образованные, пожалуй. Они в четвертом ярусе живут, ниже их почти не встретишь. Когда хотят сказать, что какая-то вещь невозможна, говорят: «как эльф-рыбак» или что-то в таком роде… Гномы почти все под землей живут. Продолбили себе в базальте ходы всякие, залы, целый город у них там. Когда-то сами руду добывали, а теперь в основном на привозном сырье работают. Техники из них отличные, с канализацией и водоснабжением управляются как никто.

– А люди, значит, все остальное? – прищурилась Аглая.

– И остальное, и перечисленное тоже. Везде наш брат пристроился, с трудом, со скрипом – но теперь уже в любом деле можно человека встретить. Хоть в Университете, профессором. Раньше-то там одни эльфы заправляли… Вот, например, наш преподаватель хирософии, приват-доцент Нольшаель – обычный человек, сын рыбака. Специалист почище прочих, особенно в своей области магического знания. Преподает так, что ничего понять невозможно… Ну как, отдохнули?

Девушка в нерешительности огляделась, будто размышляя, так ли ей нужны какие-то дикие тролли. Типун поднялся и протянул ей руку, Аглая с готовностью ухватилась за нее и встала. Солнце поднялось уже высоко: судя по его положению, время приближалось к полудню. И вместе с солнцем поднимались и горы, становясь все более крутыми и опасными, и норовили затянуть подошву в расселину или ободрать кожу на пальцах. Проводник пустил девушку перед собой, чтобы успеть подхватить ее, если нога у нее соскользнет с камня. Дорога все равно пока не требовала особых раздумий, зацепиться было за что.

Минут через пять подъем закончился – тут скалы дали слабину, позволив глубокой трещине перерезать себя с запада на восток. Ветер свистел в тонких веточках кустов и трепал одежду, сдувая жар кожи. Прямого пути наверх не было, и Буква в недоумении уставилась на Проводника.

– Нам направо, – сказал он.

Действительно, тут же обнаружились следы того, что прежде этим путем не раз хаживали путники: там отвалили в сторону острый валун, тут выбили в камне замысловатую руну или хтонический образ. Поначалу магистресса активно работала фотокамерой, но пяти кадров, к счастью, ей вполне хватило. По обе стороны от исследователей громоздились почти отвесные глыбы, в щелях между которыми густо торчали растения и даже виднелись останки сухих гнезд и выбеленные скорлупки.

– Посмотрите наверх, госпожа, – произнес Типун, останавливаясь.

Буква поглядела в направлении вскинутой руки Проводника.

– Что там?

– Подойдите поближе и встаньте на этот камень. – Он помог девушке утвердиться на покатом валуне, а поскольку кроссовки так и норовили соскользнуть с него, она вцепилась рукой в плечо Проводника. – Видите верхний край черной пещеры метрах в десяти выше? – Она заинтересованно кивнула. – Там раньше жил волк по кличке Фенрир, слыхали о таком? Он был скован магической цепью, состоявшей из шести неизвестных в природе вещей: шума шагов кота, женской бороды, сухожилий медведя, корня скалы… Боги, из чего же еще? Да, дыхания рыбы и слюны птицы.

– И что же с ним стало? – усмехнулась Аглая, сверху вниз глядя на Типуна. Он заметил каплю пота, сверкнувшую в прядке волос на ее виске. – Умер от старости?

– Приехал цирк с бородатой женщиной, и волк сбежал, – мрачно ответил Проводник. – Магистрат потом крупно оштрафовал министра культуры, допустившего такой фатальный промах. Только старинные картины и сохранились… Это лет сто назад случилось.

– И что, неужели Фенрира так и не нашли?

– Говорят, до сих пор где-то бегает, горных козлов задирает. Или к снежным волкам прибился.

Буква ничего не сказала на это, только покачала головой, хмыкнула, и они двинулись дальше. Ущелье постепенно сворачивало к северу, поднимаясь и становясь шире. Стены по краям также сглаживались, ветшали, на них появились осыпи. Послышался шум текущей воды, и после очередного изгиба ландшафта путники вышли к узкой и бурной речушке, как раз в этом месте разливавшейся пенистым и бурливым затоном.

– Привал, – сообщил Проводник и упал на живот, окуная голову в поток.

Вода здесь была вполне чистой, и он сделал несколько глотков. Магистресса устроилась рядом. Куртку она давно сняла и сунула в мешок, а теперь в сомнении посматривала на свою футболку – заметно было, как ей хочется стянуть с себя эту пропотевшую тряпку.

– А можно мне искупаться? – произнесла она неуверенно.

– Нет, конечно! – возмутился Типун. – Это вам не купальная бочка в постоялом дворе. Здоровья не жалко?

Она разочарованно уселась на камень подле водоворота и стала плескать на разгоряченное лицо водой, а Типун занялся обедом. Расстелив газету, отобранную вчера у родственника, он выложил на нее копченую рыбу, хлеб, лук, два огурца и вместительную фляжку с травяным чаем. Пить из нее придется по очереди – таскать кружки показалось Типуну бессмысленным. Часть припасов, конечно, осталась в мешке, все-таки питаться на природе альпинистам предстояло еще раза два-три, и то если враждебные силы не запрут их в Северном Тротаре.

– Что-то никаких животных не видать, – заметила девушка, без всякого смущения кусая лук и пережевывая крепкое мясо. – Полдня идем, и все пусто, даже обычных архаров нет.

– Здесь бедная растительность. Вот севернее, за перевалом, она погуще. Там основная масса тварей и проживает. А кого бы вы хотели увидеть?

– Драконы, единороги… Разные чудища – мраволев, грифон, ехидна, аспид, например. Птицы опять же магические: харадр, феникс, струфокамил, алконост, мантикора. Я ведь не требую заведомо фантастических тварей вроде птиц без крыльев или змей с руками, в них разумные люди не верят. Где, спрашиваю я, струфокамил, где единорог, пусть даже безрогий?

– А вы… прошу прощения за личный вопрос…

Она смутилась и опустила голову, воткнув взгляд в кусок мяса, от которого продолжала откусывать во время разговора.

– Я читала «Бестиарий», – наконец сказала она. – Иначе зачем бы я спрашивала?

– Хм… Ну… – заметил Типун, уводя разговор в сторону. – Вряд ли мне понравилась бы встреча с драконом или мантикорой. Не уверен, что они уважают статус Защитника. Вот единорог, конечно…

Отчаянно смущенная Аглая хлебнула из фляги и поспешила закончить обед, и Типун к ней присоединился, решив дожевать огурец по дороге. Местность постепенно выровнялась, преобразившись в пологое плато. К сожалению, весьма небольшое – впереди громоздились еще более острые пики.

Оглянувшись, Типун никого не увидел и порядком встревожился. Он не успел заметить, как Буква потерялась в дороге – вроде бы все время слышал за собой ее дыхание и хруст камней под кроссовками.

– Госпожа Аглая! – крикнул он и уже вступил на обратный путь, как девушка вынырнула из-за какого-то валуна и скучливо поправила майку.

– Вы меня звали, мессир? Что-то случилось?

– Прошу не теряться, – строго сказал он. – Одинокого путника подстерегает ужасная опасность.

– Что, и в туалет при вас ходить прикажете? – сердито насупилась Аглая.

Проводник открыл было рот, чтобы произнести соответствующую тираду, например: «Разумеется!», но был вынужден промолчать. Конечно, инструкцией предписывалось постоянно держать клиента в поле зрения, но… Не может же он и в самом деле стоять за спиной девушки в такой интимный момент? Особенно учитывая ее отношения с единорогами… «Тьфу, чушь какая», – подумал Типун и молча кивнул Аглае, приглашая ее продолжить путь на северо-восток.

– Собственно, я так и не понял, зачем вам нужны эти звери. Как они связаны с темой диссертации? – поинтересовался он спустя несколько минут.

– Видите ли, – с готовностью откликнулась магистресса, – для примитивного сознания Животное с большой буквы… – Она на мгновение запнулась, дернув уголком рта. – Это наглядная парадигма. Она помогает построить модель человеческого сообщества и даже природы в аспекте цикличности и плодородия.

– Все понятно, – буркнул Проводник.

– Для мифопоэтического миропонимания, – продолжала Аглая, не обратив внимания на его реплику, – животные – это некий вариант мифологического кода, так называемый зооморфный код. Другие варианты – пищевой, цветовой, растительный… Зооморфные коды-звери становятся классификаторами, объединяющимися в целые комплексы, например: зверь – растение – стихия – металл или драгоценный камень – божество и так далее. С помощью животных вы моделируете вселенную на языке символов, овладеваете дольним миром и приобщаетесь к миропорядку.

– Кто, я? – опешил Типун и запнулся.