Тут – свадьба, рядом – новоселье.
Стучат папаши в домино,
вполне довольные собою.
По телевизорам кино
идет с любовью и стрельбою.
За тополями слышен смех.
Фонтан журчит – такая прелесть!
Гуляют пары, и на всех —
сплошные «Адидас» и «Левис»…
Куда же, закусив губу,
так смотрит женщина вот эта?
И прядь волос, скользнув по лбу,
не в силах спрятать слез от света.
Она глотает седуксен.
И снова руки опустила.
Как будто счастье дали всем,
а ей – последней – не хватило.
– Чем вам помочь? – спрошу, спеша.
– Нет, нет, не стоит беспокойства!
…И зябко ежится душа
от мирового неустройства…
1982
Теплые дни в октябре
Не спешит удача к человеку —
жизнь полна рутины и тоски…
Посреди судьбы на склоне века
он устало трогает очки.
То любовь забытая приснится —
взгляд ее, смешная челка та…
То чужих пейзажей вереница —
побывать в Италии мечта…
Но семья и прочие препоны —
неизбывно держат на черте.
А на даче, в Вырице зеленой,
хороши пейзажи, да не те…
А года уже не молодые.
А листва скребется по земле.
Вот уж и виски полуседые —
заморозки были в сентябре.
Вот уж и серебряное млеко
потекло с небес, еще чуть-чуть —
и погасят вьюги человека…
А мечта с любовью – как-нибудь.
Но в четверг, с самой природой споря,
вслед размытым рыжим облакам —
терпкий воздух Средиземноморья
потянулся к невским берегам!
Потянулся – медленный и жаркий,
каждою молекулой своей
помнящий собор Святого Марка,
церковь Санта-Кроче, Колизей!
Словно кто-то взгляда с нас не сводит
и, когда невмочь, он тут как тут,
и в садах с ума деревья сводит…
Вон они – проснулись и цветут.
Ах, в такую пору все бывает!
И любовь, восстав из забытья,
его имя в трубке называет,
тихо шепчет:
– Здравствуй, это я…
1981
Фонтан
О, дивных струй полет и бег —
столь расточительный и странный!
Кто он – тот добрый человек,
забывший выключить фонтаны?
Спит город. Ночь, свершив труды,
сползает к западу, но действо
веселой брызжущей воды —
не стихло близ Адмиралтейства!
И там – на Невском, где ходок
найдет его легко и скоро —
хрустальный бодрствует цветок
в тени Казанского собора!
Он шепчет:
«Добрый человек
чаек индийский пьет в дежурке
иль спит с устатку в голове
на вдвое сложенной тужурке.
И пусть! И пусть!
Пока судьбой
отпущена возможность пенья,
не важно, что перед тобой —
забвенье или преклоненье!
Но очень важно в этот час
не знать тоски, забыть интриги,