Книга 4. Душа Сущности. Король Рая

– ……….

– не плачь

– ты знаешь, такой смешной случай был в детстве со мной. Умираю я, а ко мне приходит такой большой человек и передаёт мне покрывало. Огромный такой, смотрит внимательно на меня, да так и не сказал ни слова. Укрыл меня им и ушёл медленно, не оборачиваясь. Потом, со временем, я поняла, что это была мантия. Догадалась. Случайно. В то время была паника: никто не родился с мантией. Потом как-то утихло. Решили, что исключение подтвердило правило. А я тогда поняла, что исключений, оказывается, не бывает. Просто, это событие повторяется настолько редко, что установить его закономерность во времени не представляется возможным…. Не нервничай, время. Помни о времени. Не скачи так резко через пространства. Свет не поспевает за тобой проявить материю, дурашка…

– не плачь… говори

– нынче в информационных мирах такой смешной случай в моде: люди решили, что силой мысли могут творить пространство, меняя его по своему усмотрению. Думайте, говорят, и исполнятся все мысли ваши, материализуются. Какие милые дети, правда? Такие непосредственные и наивные. Так интересно эти существа обрабатывают информацию. Со всех сторон её перемелют, все грани переберут. А потом лишь единым образом в сознание сущности отправляют, как одну простую мысль. Так вот, они не понимают, что в пространстве события все уже записаны и исполняются, т.е. свет проявляет их один за другим, словно кадры на киноплёнке. И нет ничего иначе. А всё искусственное оно отторгает и снова возвращает к тому, что должно быть….

– не плачь… говори, а то спуск становится крутым сразу

– ну да… прости. Так вот…. Эти дети всему верят. Так любят всё необыкновенное, красивое, манящее: иметь всё, и чтобы ничего им за это не было. Казалось бы, если всё так просто, то почему все не начнут силой мысли себе всё создавать? А потому, что видеть такое могут только те, кто чует пространство, события. Событие приближается, они его чувствуют. И начинают об этом думать. И вот оно как бы сбывается! А на самом деле оно просто приходит. В любом случае пришло бы, куда же ему деваться!

Слёзы стали скатываться всё быстрее и вот она уже забыла про все пространства. Забыла, что событие, если оно есть уже, обязательно придёт, именно оно, и никакое другое. Но, вот, вспомнила, что надо говорить, а иначе… вздрогнула и вытерла глаза, словно боясь увидеть, или не увидеть чего-то. Но на неё смотрели глаза Юджина и улыбались, но не слезам Нэнси, а её жизни.

Компьютер головного крейсера отметил критическую линию энергии подчинённых ему кораблей. Теперь включились локаторы и стали считать количество голов противника. Ответ вышел быстро: три тьмы. Стал считать дальше: один к пяти.

Бой, длящийся семь земных дней, не дал преимущества никому. Ни один корабль Савойи не пострадал. Так они и носились, один на один друг с другом: компьютеры материальных миров против пилотов семирогих. У флота семирогих были какие-то необычные технологии. Запасов энергии там был ещё океан. Значит, они не устанут практически никогда. С удовлетворением компьютер отметил, что машине в программе дано разрешение самоуничтожиться, при условии полного уничтожения противника. Это была задача уже попроще намного: не надо было сохранять жизни экипажа. Компьютеру было не жалко экипажа. Он просто выполнял введённую в него задачу. Глупый был, простой и без эмоций. Железка.

Что-то в нём защёлкало, заверещало. Модель последнего манёвра была нарисована и рассчитана во времени до мгновений, о которых мы даже не и имеем понятия. Семирогие испуганно затихли в своих клетках. Теперь им было даже интересно, чем же это всё закончится. Но в сохранении своей жизни всё-таки верилось слабовато. Да ещё в рубке пошли сообщения, чтобы ещё крепче пристегнулись, так как выполняется последний манёвр. Слово: «последний» заставил их невольно вздрогнуть и рожи их семирожьи ещё более вытянулись в тревожном ожидании и любопытстве.

И вот, щелчок произошёл в головном компьютере главного крейсера. Стал исполняться манёвр. Флот семирогих, который отдыхал в стороне и ожидал, когда же всё там у них закончится, с удивлением обнаружил, как корабли противника сокращают расстояние. Теперь они уже неумолимо приближали место боя. Но вот, словно прыгнули и оказались в стороне от места боя. Рассеявшись россыпью ночных звёзд, ринулись в сторону отдыхавших. За ними вдогонку устремились те, с которыми они вели бой. Казалось, флот бежит. Но тогда почему в сторону ещё большего флота противника? Пока семирогие соображали, что бы это могло значить, головной компьютер разворачивал свой флот полумесяцем и вот… корабли Савойи влетели в пространство флота семирогих, и, не открывая огня, устремились каждый к заданным им координатам. Эти необычные крейсера крутились волчком, и сокрушительный расстрел этих кораблей был бесполезным. Всё отлетало в стороны, рикошетом часто направлялось к ним самим, а семирогие только и успевали едва увернуться от своих же ракет.

Но вот позиции наконец-то заняты и теперь главный компьютер снова стал считать головы противника. Теперь он рассчитывал возможную скорость противника, если те вдруг начнут убегать, пока будет выполняться манёвр лепестка. Необходимо было рассчитать, что лепесток накроет каждый корабль противника, и никто не сумеет уйти, если даже попробует.

Однако, компьютер получал неутешительные результаты: некоторые корабли отстали и прекратили вообще своё движение. Стали ждать, пока там всё само закончится. Ему бы занервничать, но он не умел. Вновь были перерасчитаны координаты своих подопечных и крутящиеся боевые корабли Савойи стали смещаться к этим отставшим кораблям. Те с любопытством наблюдали, как бой приближается к ним. И вот компьютер поймал мгновение, при котором захватывался каждый корабль противника. Немедленно был дан сигнал на манёвр. И это оказался единственный шанс, который можно было использовать. Ибо часть кораблей флота семирогих неожиданно рвануло к крепости Савойи. Семирогие решили, что нечего больше терять времени на противника, который уже не ведёт боевые действия, т.к. у него кончается энергия.

Зрелище, которое предстало перед семирогими, привело их в ужас неописуемый. Если другим обычно нравилась эта картина, то хвостатые не любили сияний и разноцветье. Сначала появившаяся сфера не смутила рогатых. Но вот, внутри стали раскрываться лепестки. Сфера уступала переливающемуся внутри сиянию. Невероятной красоты цветы распустились практически одновременно во всём пространстве. Сияние было настолько поднебесным, что ангелы вспомнили свой дом. Слёзы хлынули из их глаз, и произошло необыкновенное и непонятное: каждый из них захотел увидеть своего Отца небесного, своих друзей и родных, которые остались там, на той стороне. И так воззвали они к Отцу своему, что Он услышал их. Тех самых отъявленных своих детей, которых оплакивал всегда. Ощутив искренность и раскаяние, открыл им ворота своего царства.

Вспышки произошли одновременно, мгновенно превратив окружающее пространство в частицы, неизмеримо меньше пыли. Такие мелкие, что пространство так и осталось прозрачным, как было.

Сотни тысяч кораблей, настигающие к этому времени крепость Савойи, вдруг исчезли буквально за несколько миль перед этой крепостью. Их тьма, которая шла на прямой таран крепости, растаяла, словно мираж. Компьютер рассчитал сферу поражения с учётом расстояния до плавающего города-крепости.

Нервное возбуждение сотрясало все галактические миры. Весть о поражении непобедимой армии семирогих облетела всю физиологию сущности. Теперь всё стало непонятно. Если Савойя самый сильный, то он должен был показать свою армию, которая победила в этой битве. Но флота его никто не замечал. А время шло. Собравшиеся на поклон миры с недоумением ожидали приглашения, но его не было. Рогатые воеводы всех рангов собрались в куче и приступили к трону Савойи. Да, они признавали, что семирогие были хулиганами и не чтили кодекс законов всеобщего существования. Но сейчас они требовали исполнения закона. Если Савойя победитель, то он обязан был показать флот победителей. А если нет, то все расходятся и его победа не считается. В этом случае он не может являться всеобщим лидером всех материальных миров Сущности.

Десять горящих глаз уставились на него, не мигая. Хвосты их тарабанили какой-то раздражающий Савойю ритм. Но он молчал. Любое слово обратилось бы против него. А молчание давало преимущество недосказанности. У кого лопнет терпение? Кто первый совершит ошибку слова-действия?

В глазах Савойи вдруг отразилось нечто, чего ну никак не могли видеть рогатые, ибо это находилось на стороне их хвостов. И вот, Савойя вдруг заговорил: «в чём проблемы? Я использовал лишь процентов десять своих возможностей. Империя моя велика и если вы будете меня раздражать, то поступлю с вами так же, как и с семирогими. И вообще, не хочу тратить время на ваши хвосты. А если вы продолжите тарабанить вашими хвостами о мои дорогие полы, то я вам их отрежу». Хвостатые оторопели. Они смотрели на Дяча, официального главу хвостатых. Дяч сидел рядом с Савойей и кивал рогами. Уж он-то тоже кое-что увидел. И эта информация заставила его соглашаться с Савойей. Но тут десятирогий взбеленился: «кто бы это говорил, ты, который не может поааа…». Дикая боль пронзила его любимый хвост. Обернувшись, побледнел. Ошарашено глядя на того, кто наступил ему на хвост, он не мог вымолвить ни слова от ужаса. Перед ним стоял тот, кто бился перед битвой и, оказывается, что он живой. Значит, семирогие нарушили главное правило и должны были подчиниться. И действительно, обе стороны должны были убедиться, что все мертвы. Но семирогие напали первыми и сразу пресекли эту возможность. Рогатые, увидев, что дело приобретает совершенно иной оборот, поджали хвосты. Но лишь десятирогий не мог этого сделать, потому что его хвост был прижат к полу стопой Юджина.

И не потому хвостатые прижали хвосты, что боялись Савойи. Но материальный мир жил по определённым законам, и несоблюдение этих законов влекло к хаосу в организме вселенной. А этот хаос вёл к смерти самой Сущности. Уничтожать свой дом никому не хотелось: негде самим будет жить. А ведь этот мир населяли и более высокие существа, на других уровнях. Если хвостатые нарушат общий закон, то их просто сметут другие миры, ещё и ещё более могущественные.

Пока Юджин примеривался какой длины хвост оставить десятирогому, тот весь извёлся и взмолился к главарю материальных миров, Савойе: «мы вассалы твои, кто же спорит! Но мы же не знали, что ваша сторона выиграла. Это всё семирогие, они нарушили все законы и нас подставили». Савойя дал знак, и Юджин отпустил хвост.

Теперь он осматривал поджатых хвостатых и подумал, что может и стоило отдать за это весь свой флот. Весь военный флот своей империи. Теперь его границы не охранялись. Года два надо бы продержаться, и никто не должен знать этот факт. И тут ему пришла идея: «проштрафились вы изрядно. Войско моё пусть отдыхает. Мои воины изрядно потрудились, накручивая хвосты семирогим. И очень бы я не хотел, чтобы они занялись кем-нибудь из вас. Шерсть рогатых встала дыбом. Назначаю вас на охрану границ моей империи. И смотрите, чтобы никто не прошмыгнул без контроля в мои владения. Врагов уничтожать без промедления. Всё понятно?». Хвостатые склонились в низком поклоне.

Весть о том, что границы империи Савойи отныне охраняет род хвостатых, с первого по двенадцатый рог, повергла всех в смятение. Волосатые ангелы всегда наводили ужас на все миры, включая материальные. Никто никогда не хотел с ними связываться. А ещё, шлялся слух, что и ангелы света подчиняются ему. Непонятно всё было там, у этого Савойи. Недаром, мол, у него такая необъятная империя.

Дыхание его было ровное, но внутренне, душою, дышал тяжело. Он к этому привык, хотя понимал, что плохая это привычка. Оболочка не давала вспомнить себя. Здесь было тесно, а его мир был далеко. Совсем далеко. И который раз посмотрел на небо. Те, кто помогают ему, кто они?

Обернулся и не увидел никого вокруг, что никто за ним не наблюдает, и проговорил вслух: «у нас, как в насмешку, одна природа: например, это – информационные аморфные существа – сделал движение рукой вправо, как бы указывая на это, а затем повёл рукой влево – а вот это – машина. Прошу любить и жаловать». Затем, театрально развёл руки в стороны и поклонился. «А эти рифмы… лучше бы их не было. А эти закономерности… лучше бы их тоже не было. Лучше бы ничего не было, и меня тоже. Но раз уж есть, то будем быть. Ах, какие купола, какое солнце». Улыбка вновь озарила его лицо. И был уверен, что улыбнулся не себе: «мне, Господи, зачем, скажи, и почему на этом свете гуляет разноцветный ветер по тайным проблескам души. И почему в прозрачном сне, где всё легко и невозможно, я прикасаюся к тебе судьбой своею осторожно. И прочь не гонишь меня Ты, с моими мыслями чужими, но даришь вдруг с небес цветы мне с лепестками дорогими. Один из них зовут любовь, второй – молитвами любви, а третий – мир любви, иль новь… как хочешь, так и назови. Любить ведь можно только то, что в нас живёт неугасимо, и по подобию оно с душой лишь нашею сравнимо. И от того по детски рад и преклоняюсь пред Тобою, что не забыл Ты своих чад, узрев в единстве нас с Собою… Мне, Господи, зачем, скажи, и почему на этом свете гуляет разноцветный ветер…

Глава 3.Бизнес Горемыки

Глаза были устремлены вдаль и зала словно не замечал. А слова и фразы лились сами собой, будто не он говорил, но его голосом произносилось.

«Если душа желает видеть истинное, то она не в состоянии узреть это сразу. Настоящее, это когда человек такой, какой он есть. А раскрывается человек всегда только со временем, когда расслабляется и перестаёт контролировать свои слова, поступки, действия.

При общении, когда всё начинается, нужно быть очень внимательным. Если замечается, что возникло вдруг раздражение, непонимание, то продолжать общение не стоит. Это всегда первый сигнал, что люди разные. Как же всё это происходит? Представьте себе бокал. Двое общаются, но если это не две родные половинки, то капля за каплей накапливается раздражение. Это происходит незаметно для обоих и даже не подозревается. Но вот эти двое расходятся… всё забывается, и бокал снова пуст. А однажды раздражение накапливается до края. Вода-раздражение переливается через край бокала и пролитая на скатерть обозначает первую ссору. Но вот, разошлись. Время проходит, всё забывается и содержимое в бокале снова уменьшается. Так происходит постоянно.

И стоит здесь обратить внимание лишь на то, что в романтических отношениях благодаря расставаниям всё забывается, бокал опустошается, а потом всё начинается заново. Почему так? Потому что каждый из двоих внутренне свободен от другого и ничего этому другому не должен. Предположим даже, что вы живёте в гражданском браке, не расписаны официально. Разве можно запретить этому человеку идти общаться с друзьями и приходить поздно вечером? Конечно, нет. Почему? – Потому что вы не имеете на него право, и внутренне учитываете это обстоятельство. Хотя на самом деле, вы говорите, что он свободный человек и это нормально.

Но, заключив брачный союз, вы уже так не думаете. Вы уже знаете про себя, что он – ваша собственность. Все походы к друзьям и поздние приходы домой вашего партнёра уже не принимаются за нормальное явление, и вы не говорите, что он свободный человек. Вы протестуете. И правильно делаете. Ваша душа бьёт тревогу: «он меня не любит!». Но ссора после заключения брака – это уже более серьёзное явление. Бокал, увы, не опустошается, потому что вы не расходитесь. Потому что вы не являетесь внутренне свободными друг от друга. Потому что вы – муж и жена.

А раздражение продолжает и продолжает литься через край, рождая новые и новые ссоры и непонимания. Вот уже потоп. И что же тем временем происходит? То, что было ценное между двумя в отношениях, включая радости близких отношений, начинает умирать. Это всё ломается уже до тех пор, пока не будет разрушено до основания. Крайне часто семейные пары выглядят счастливыми, но внутри таких могучих и шелестящих деревьев – труха. Кто с этим поспорит и скажет, что это не так? – Никто.

И что же происходит дальше? А так устроен человек, что в брачном союзе уже первая ссора рождает пассивный поиск родственной души. Не стоит думать, что себя можно обмануть. Душе глубоко наплевать на все там расчеты по любви. Она требует своё: родной половинки, и будет её искать, не спрашивая вас. И вот мы уже заглядываемся на других на улице. Пассивный поиск – это интересный процесс, и он существует у всех, кто соединил свои жизни с неродными половинками. По разному люди реагируют на подобные обстоятельства. Кто-то ругается и потом разводится, кто-то терпит и пытается всё-таки бороться с ветряной мельницей: вернуть любовь и прежние отношения, а кто-то продолжает жить, но каждый уже своей собственной жизнью, независимой от другого. Но исход кругом один: всё сломано».

И вот, мысли как-то параллельно унесли его к ней, может быть, своей половинке. Половинке… так ему тогда казалось..

.Не думал он в тот момент, что между половинками всегда мгновенно всполыхает искра и узнают друг друга сразу, ибо каждый в глазах другого узнаёт свой мир.

А сейчас… сейчас какая-то безумная нервность поднялась в нём. Я не хочу ступать ногой под небосводом звёзд зелёных, чтоб луч нечаянно золотой не омрачил мне слёз солёных. с улыбкой серой и земной, с великой поступью печали, и с так болезненно чужой любовью с синими глазами…

И зря переживал он, ибо когда любовь болезненно переживается, это всего лишь страсть. И потому болезненные стихи – точное указание, что это не половинки. А тем более, что если они видели изображения глаз явные, да не узнали при этом друг друга сразу, то не о чем и говорить больше понапрасну.

Стихи больные и плачущие обнажают страсть. Ибо душа плачет в стихах по невзаимности. А взаимность истинная может быть только у родной человеческой части, его половинки. И она, эта взаимность, возникает сразу и на всю жизнь.

Ходил по комнате из угла в угол и удивлялся: «как это у людей интересно всё устроено! Чтобы понять их, надо скопировать. Делаешь подобную мимику, движения, даже попадаешь в аналогичную ситуацию и только тогда, будучи как бы в их шкуре, понимаешь, что истинно думает, или чувствует человек. Чтобы понять, надо встать на место того, кого ты хочешь понять. И чем лучше у тебя это получается, тем быстрее ты всё про него поймёшь, испытав это самолично.

Однако, это касается не только отношений мужчины и женщины. Например, ребёнок, который протестует своими действиями. Это так же реакция на отсутствие к нему любви. А взрослые не понимают, что творится с малышом или подростком. Душа ребёнка требует любви домашних. Не зря существует понятие: успокоить ребёнка, т.е. обнять его, поцеловать, пожалеть. А иначе он будет продолжать куролесить.

И получается, что в мире человеческом любовь – это воздух и вода. Если её нет, то человек чахнет и умирает, как растение без света и тепла. Если мы наблюдаем агрессию, неуправляемость и странность в поведении человека, то это прямой сигнал об отсутствии к нему любви близких ему людей.

И тут же подумал о том, что бывает и наоборот: когда любви между домашними вообще нет и души их уже давно ничего не требуют. Они живут, холодные друг к другу, создавая вокруг себя мёртвое пространство.

…Зал был возбуждён. Страсти разгорались нешуточные. Вопросы, вопросы… много было необыкновенного и непонятного в том, что говорил этот, на сцене. Хоть и говорил он всё правильно, но этого всё равно не могло быть, потому что не могло. Вот вскочил господин в пенсне, лет под сорок. Скорчив в его понятии умную, но на деле хитрую, гримасу, указывая пальцем куда-то в потолок, ехидно произнёс:

– а сколько же будет стоить эта ваша услуга? Тысячу земляных? Две? Но людям вот дорого-с, большинству-то. Но вот я, например, за пару тысяч и не обращусь к вам, ибо половинку на всю жизнь – это крайне дорогая и бесценная услуга. И несколько тысяч – это блеф и никакого серьёзного сервису-с. Вот-с.

– и это точно – поддержал его некто в красном пиджаке – моя тачка стоит тридцатник, да и то я её каждые три года меняю на новую, а дом мой стоит полмиллиона. Ну, предположим, я заплачу дорого. А кто ещё заплатит столько? Среди кого вы будете мне искать?

Зал заволновался. Вперёд выскочил уважаемый господин в приличном костюме:

– Я – профессор экономики и заявляю, что необходимо определить рынок сбыта этой услуги. Для кого-то тысячу, а для кого-то и сто тысяч. Надо провести маркетинговые исследования, нанять опытных менеджеров….

Но тут его перебил другой, худой в красном пиджаке:

– и я так думаю, вы тут определяйте, кто сколько платить будет, а мы своей командой будем следить, чтобы оплаты шли своевременно и с опережением графика.