Исправляя переисправленное

25.10.1995 г.

Осень. Поздняя осень. Интересное время года.

С одной стороны слякоть, грязь, бесконечно моросящий дождь, пронизывающий насквозь ветер. А с другой, самое время для подведения каких-то итогов, глубоких раздумий и приятных ностальгических воспоминаний.

Я люблю эту пору. Как же здорово после целого дня, проведённого на этой омерзительной погоде, скинуть с себя мокрую и холодную одежду, завернуться в тёплое одеяло и целый вечер безмятежно провести в мягком кресле, напротив телевизора, краем глаза наблюдая через вибрирующее от порывов ветра окно, серый и унылый пейзаж.

А ещё лучше, посидеть в эту погоду в узком кругу старых друзей. В тесной, располагающей для общения обстановке, за рюмочкой крепкого алкоголя, поболтать расслабившись обо всём и одновременно, ни о чём.

Кстати, именно этим самым «спиртосодержащим делом», мы вчера и занимались до самого позднего вечера вместе с Сашкой и Борькой, моими приятелями по прежней заочной институтской жизни. И именно потому, с самого утра у меня нынче такая тяжёлая и гудящая голова, плюс неприятная сухость во рту.

Сегодня суббота. Дома скучно.

Скучно прежде всего потому, что наша совместная с супругой десятилетняя семейная жизнь, увы, но, похоже, начала подходить к своему логическому завершению. Собственно, именно по этой самой причине, я и мог позволить себе задержаться у друзей чуть ли не до глубокой ночи.

Как и когда начался наш разлад, постепенно набравший свои нынешние обороты, никто из нас, наверняка, уже и не вспомнит. Зато прямо сейчас мы можем припомнить с десяток различных претензий друг к другу. На самый веский аргумент жены: дескать, он пьёт – я вполне могу ей ответить: «потому и пью, что всё у нас уж давно летит в тартарары». Причём, вышеприведённая аргументация, как правило, лишь прелюдия, некая затравка перед долгим и бесперспективным спором из области сомнительной первостепенности яйца или курицы.

Скорее всего, всякая любовь между нами просто окончилась, иссякла, пропала, улетучилась. Если она у Янки (именно так зовут мою супругу), вообще, когда-нибудь была.

Каких-то жарких споров, шумных скандалов, жутких ссор, либо иных острых выяснений отношений между нами особо-то и не было. Подобные «разборки» в нашей семье как-то не прижились. Яна была дамой, вовсе не скандальной. Гораздо страшнее была её тактика, предполагавшая полнейшее молчание, порой длившееся более месяца. Она меня просто игнорировала, будто я был для неё пустым местом. Те «безмолвные протесты» порой становились для меня просто невыносимы. При этом все мои попытки для серьёзного обсуждения сложившейся критической ситуации вызывали в ней лишь раздражение, которое она вовсе и не пыталась скрыть. В результате чего мы оба со временем превратились в морально выжатые лимоны. Причём настолько выжаты, что практически не сговариваясь, оба решили оставить друг друга в покое.

Разлад в наших взаимоотношениях зашёл уж слишком далеко. Достаточно сказать о том, что о какой-либо близости между нами уж давно не могло быть и речи.

Не взирая на то, что мы всё ещё продолжали жить под одной крышей, тем не менее у каждого из нас, уж давно была своя собственная жизнь. Для меня она складывалась из службы, редких встреч с друзьями и азартным увлечением различными спортивными состязаниями, на которые я непременно старался попасть при любом удобном случае.

В то время, как жизнь моей условной супруги проходит в совершенно иной плоскости. Попав в коммерческую среду, Яна обзавелась сомнительными связями. Под стать своим новым подругам и приятелям, она старалась быть во всём независимой, о чём непременно заявляла мне при наших редких контактах и кое-каких случайных пересечениях.

Я безусловно подмечал, как Янкины новые знакомые, частенько появлявшиеся во всё ещё нашем общем доме, относились ко мне если не с сочувствием, то уж точно с некоторым презрением. Наверняка, то отношение являлось результатом заранее выданных мне негативных характеристик, неких жалоб на свою несчастную жизнь, связанную именно со мной, и тому подобное. Допускал я и то, что у Яны имелся и некий роман, о котором были прекрасно осведомлены все её новые подружки. Возможно, по данному поводу они и посмеивались у меня за спиной, муссируя данную тему в моём отсутствии: дескать, вот какая Яночка молодец, наставила рога этому придурку.

Используя кое-какие оперативные возможности в своих личных целях, я конечно же мог прояснить данный вопрос очень быстро. Однако я не делал этого по причине того, что правда могла оказаться для меня уж очень жестокой. Потому, закрывая глаза на многое, продолжал прибывать в мире собственных иллюзий и воспоминаний о нашем прежнем, относительно счастливом прошлом. При этом, я всё ещё сохранял некие надежды на то, что жена, в конце-то концов «перебеситься», остепениться и наша жизнь войдёт в прежнее русло.

В то время, как для супруги, похоже, всё уже было давно решено. Причём, окончательно и бесповоротно. Быть может именно поэтому, как-то совсем уж незаметно из речи Яны безвозвратно исчезло местоимение «мы». Остались лишь: «я», «мне», «моё».

Пожалуй, лишь наши дети ещё хоть как-то удерживали нас в одной квартире. Наверняка они догадывались о наших чересчур сложных взаимоотношениях, тем не менее старались вести себя так, как будто бы в семье нашей ничего не происходит и мы по-прежнему благополучная ячейка общества.

Нынешняя субботняя скукотища развеялась сразу, как только Яна с детьми, наконец-то покинула стены квартиры. Наверняка, они отправилась гулять в близлежащий парк. Только теперь, оставшись в полном одиночестве я в полной мере и ощутил, как незримый энергетический накал атмосферы нашего дома (словно незримый шлейф непременно сопровождавший мою супругу) тотчас сошёл на нет. Лишь теперь и появилась у меня вполне легальная возможность несколько «поправить» своё истерзанное похмельным синдромом здоровье, заблаговременно припрятанной для подобного случая шкалик «белой». Потому, удобно расположившись возле журнального столика, я и приговорил ту бутылочку к неизбежной смертной казни. Причём, приговор был приведён в исполнение менее чем за час, без каких-либо колебание и угрызений совести.

Водочка упавшая на старые дрожжи, действительно пошла мне во благо. Настроение тотчас улучшилось и жизнь моя, как будто бы приобрела несколько иные, более радужные оттенки. Да, чего там оттенками, мир вновь засверкал для меня всей цветовой гаммой. Чёрно-белое окружение превратилось в яркие и насыщенные контрастами картины.

Горячие волны алкоголя уже вовсю бродившие по моему организму, постепенно захлестнули и весь мой разум. Тут-то и потянуло меня на приключения. Уже чётко работавшие мозги, принялись предметно размышлять над насущным вопросом, как провести сегодняшний вечер, дабы не пропал он даром. Всё ж таки выходной.

Однако мои, не на шутку разыгравшиеся фантазии по поводу второй половины нынешнего дня, вдруг разом осёк скрип открывшейся входной двери квартиры. По звучанию и ритму приближавшихся шагов я безошибочно определил, что принадлежали они моей супруге, отчего-то чересчур рано вернувшейся с прогулки.

«Принесла ж, бл…, нелёгкая!..» – мысленно матеря Янку за неожиданное появление в доме и одновременно проклиная себя за то безрассудство, при котором я и сам не успел улизнуть из дома до её прихода, мне пришлось поспешить с уборкой с журнального столика следов былого «алкоголь-содержащего преступления».

А впрочем, в том не было какой-либо особой необходимости. Ведь Яне уж давно было наплевать, как на меня самого, так и на мои маленькие слабости. Потому и прятал я сейчас рюмку и пустую бутыль под журнальный столик, скорее по некой былой привычке.

К счастью, моя суета и вовсе осталась для супруги незамеченной. Я успел избавиться от компрометирующих меня улик, ещё до её появления в комнате (благо, коридор у нас длинный, с тремя поворотами). После чего, я встал с кресла. Не желая столкнуться с каменным и не имевшем каких-либо эмоций лицом Яны, на всякий случай, я отвернулся от комнатной двери и сделал вид будто бы что-то ищу в книжном шкафу.

Каково же было моё удивление, когда супруга в буквальном смысле ворвавшаяся в комнату, вдруг заговорила… Да-да, она заговорила со мной, что само по себе являлось беспрецедентным фактом. Когда же она ещё и обратилась ко мне по имени, так я и вовсе обалдел.

«Дай-ка припомнить, когда в последний раз я слышал нечто подобное. Два или три года назад? А может, я просто водки перебрал и это лишь мои пьяные галлюцинации?..»

– Игорь, ты можешь меня выслушать? – не успев войти в комнату, тотчас выпалила Яна. Дабы не дыхнуть на супругу концентрированным перегаром, я лишь кивнул. После чего она и продолжила. – Мы гуляли в парк.!.. И там я встретилась с достаточно интересным дядечкой. Точнее, он очень долго наблюдал за нами со стороны, а потом подошёл ко мне и назвал меня по имени…

Признаться, именно такой, переполненной эмоциями супруги, я уж давно не видел.

«Ну точно, водки перебрал!» – в моей голове мелькнула уж вовсе не шуточная, а вполне реальная мысль, потому как ощущения мои были сейчас сравнимы с попаданием в некое зазеркалье, либо иной параллельный мир.

Уж поверьте. До тонкости зная характер своей супруги (всё-таки прожили мы с ней достаточно долго), я был абсолютно уверен в том, что Яна весьма плохо сходиться с посторонними людьми. Ей нужно для этого, ну, хотя бы пару встреч или несколько дней, то есть, какой-то временной промежуток. Тем более, с незнакомым мужчиной, да ещё и на улице.

Столь неожиданный поворот, отчасти застал меня врасплох. Я обернулся и состряпал на своей физиономии некое любопытство. При этом, мне ещё и пришлось хоть как-то сдерживать бегающие, от выпитого спиртного, глаза.

– Ну, и чем же этот дядечка стал тебе интересен? – я выдавил из себя нечто похожее на улыбку.

Яна быстро разулась, скинула с себя плащ и проворно села рядом со мной на диван. В ответ, я чуть поворотил своей пьяной харей в сторону, прекрасно понимая, что данная манипуляция уже не имеет никакого смысла, ведь пары спиртного давно успели долететь до её носика. Причём, в обычной ситуации, она бы просто-напросто развернулась и ушла. Видать, этот случай был действительно, исключительным и весьма невероятным.

«Твою мать, как же она, всё-таки красива!.. – покосившись на супругу, мной вдруг овладело необузданное желание обнять её. – …Эти огромные глаза, эти волосы, это стройное тело. Ну, почему мы уходим друг от друга всё дальше и дальше? Почему нам нужен какой-то посторонний дядечка, дабы мы могли поговорить вот так запросто. Если она сейчас скажет: Игорь, давай обо всём забудем и начнём всё с начала – уж будьте уверены, я немедленно соглашусь. Я разом забуду обо всех своих обидах, о наших недоговорённостях. И сделаю я это вовсе не ради детей или семьи, а ради нас, ради моей любимой девушки, которую я знаю ещё со школы.

По сути, именно таковой она для меня и осталась. Юная и беззаботная девочка в школьном фартуке, ради которой я мог бы и горы свернуть… А могу и опуститься на самое дно, потеряв всякий смысл жизни, если она отвергнет меня. Если вновь станет ко мне равнодушной. А впрочем, чем чёрт не шутит. Быть может, этот самый дядечка и станет той самой отправной точкой для срочной реанимации наших взаимоотношений. Как же я буду ему благодарен, если всё сложиться именно так.»

– Слушай. – меж тем, продолжила Яна. После чего, она и поведала мне следующую историю.

Итак. Как собственно, мною и предполагалось…

В то время пока я злоупотреблял «Столичной» в домашних условиях, Яна с детьми отправилась в местный парк. Народу там было ни так уж и много. Потому, прогуливаясь по осенним аллеям, она и сумела заметить, как за ними увязался некто, отслеживая на расстоянии каждый их шаг. По словам супруги тому незнакомцу было далеко за пятьдесят. И тем не менее, выглядел он довольно-таки бодренько. Примерно моего роста, спортивной комплекции, с аккуратной бородкой скрывавшей большую часть его лица.

– Чем-то он был похож на одного, весьма известного американского артиста. Фильмы с его участием частенько показывают по телевизору… – для пущей наглядности пояснила Янка, после чего несколько сокрушённо добавила. – …Вот только имя того актёра, я вовсе не помню. Однако я тебе его как-нибудь покажу…

Когда же дело дошло до описания одежды того самого дядечки, здесь и вовсе были сплошные восхищения и чрезмерные эмоции. Чего уж тут говорить, ведь в тряпках Яна всегда знала толк. Короче, всё сходилось на том, что выглядел тот мужичок весьма солидно, богато и чертовски элегантно. Возможно, именно поэтому супруга и обратила на него своё внимание. Потому, время от времени она и поглядывала в его сторону, подмечая пристальное внимание уже с его стороны.

Пока дети играли в прятки, супруга присела на край лавочки. Тут-то этот элегантный незнакомец и не упустил случая подойти к ней. Поздоровался, сделал пару приятных комплиментов и попросил разрешения присесть рядом.

Ну, а после того как незнакомец назвал Яну по имени, она, похоже, и вовсе впала в полнейшее замешательство. Меж тем мужчина продолжал подливать масла в огонь. Как бы между прочим он сообщил ей о том, что прекрасно знает нашу семью. Многое ему известно и о ней самой. То есть, о Яне. Для незнакомца не было секретом тот факт, что супруга считает свой нынешний брак не самым удачным; он был осведомлён и о наших с ней конфликтах, о её нынешних проблемах и тайных мечтах.

– Представляешь? Он поведал мне то, в чём я сама себе не всегда могла открыться. Мужчина прекрасно знает о моей первой неразделённой любви. А кроме того, он напомнил мне, как протекали мои беременности, даты рождения наши и наших детей; какие блюда я предпочитаю и какой косметикой пользуюсь! Он знал обо мне всё и без колебаний был готов ответить на любой мой вопрос. При всём при этом, тот мужчина оставался крайне тактичным и обходительным, особенно тогда, когда разговор касался чего-то сугубо личного.

Рассказывая мне о той случайной встрече, глаза Яны буквально округлялись от нахлынувших на нею положительных эмоций. В то время, как внутри меня всё в большей и большей степени нарастал гнев, определённая обида.

«Ну, чем этот старикан был лучше меня? Почему ты говоришь о нём с таким восторгом и упоением, меня же при этом, в упор не замечаешь?..»

Дабы хоть немного поумерить её восторги и бесконтрольный пыл, я попытался вставить в монолог Яны некоторую скабрезность.

– Признаться, я не думал, что мужики преклонного возраста могут произвести на тебя хоть какое-то впечатление. Всегда считал, что более молодые люди привлекают тебя в гораздо большей степени! – это был своеобразный намёк, о котором я расскажу несколько позже.

– Хватит. – рявкнула в ответ Янка. – Я с тобой серьёзно разговариваю.

Понимая, что несколько перегнул палку, мне пришлось тотчас же разрядить напряжение вполне нейтральным вопросом.