Из России с ужасами. 100 хоррор-драбблов

– Сын?

ДЕМОН

Николай Романов

Скованный цепями демон закрывал собой свод пещеры. Его тело пронзали вековые сталактиты, истлевшая кожа свисала до пола.

Марк долго и с восхищением рассматривал чудовище перед тем, как бросить к его ногам голову напарника и прочитать заклинание. Он проделал долгий путь и, если страницы «Некрономикона» не лгали, существо дарует ему силу и знание.

Слова ещё слетали с губ неофита, когда густой чёрный туман окутал подземелье.

Марк дёрнул деревенеющими плечами, но не смог пошевелиться. Неземная мощь заполняла тяжёлые чресла, жгла пах. Не менее грозная сила сковывала конечности и втягивала в ледяной купол пещеры.

Когда туман рассеялся, Марк увидел самого себя, уходящего прочь.

ДВУЛИКИЙ

Максим Кабир

Играя Джекила, он был невзрачным. Как в жизни: бездарный актёришко, серость, импотент. Но, поражая критиков, в роли Хайда он преображался. Харизма изумляла, Лондон рукоплескал. Сам мистер Стивенсон хвалил спектакль.

– Ничтожество! – жена отпихнула, телеса всколыхнулись киселём.

Убежать! Утонуть в тумане! Забыть, чем занимается супруга с констеблем Ласком, пока он репетирует!

– Развлечёмся?

Девица манила в подворотню. Он почувствовал прилив сил… мужских… животных…

Импровизировал, вываливая на брусчатку зловонный реквизит кишок. Поклонился выпотрошенному трупу.

…Сочинение письма требовало черновиков. Чтобы не тратить бумагу, он поднял складку жира на спине беспробудно спящей жены и написал по коже пером: «Мистер Ласк, сэр, я посылаю Вам половину почки…»

СОСЕДКА

Иван Калягин

Квадрокоптер залетел в окно соседнего дома. Миша долго мялся, прежде чем постучать в дверь. Открыла миловидная женщина, на её фартуке блистали американские модели из 50-х.

– Заходи, – говорит она, указывая пальцем в сторону комнаты с окном.

Ребёнок заходит, радостно обнаружив любимую игрушку. По дому раздаётся успокаивающий стук ножа о кулинарную доску, в нос бьёт аромат аппетитных специй.

Сквозь тёплый шум готовки разносится едва различимый диссонанс – скрежет запирающейся входной двери.

Две усталые фигуры плетутся по ночным улицам города, наклеивая на столбы фотографии ребёнка. Под каждой – надпись: «Разыскивается! Пропал три месяца назад». Одна из фигур падает на колени и плачет. Другая – миловидная женщина.

НЕПРИЯТНОСТЬ

Надежда Гамильнот

– Доктор, у меня открылся третий глаз, – сказал Михаил.

Хирург возмущённо передёрнул плечами.

– Уважаемый! – пробасил он. – Если других жалоб нет, попрошу на выход. Запишитесь к психиатру.

– Но вы обязаны посмотреть! Он постоянно голоден.

– Кто?

– Третий глаз.

– Т-а-а-а-к. – Хирург надел перчатки. – Раздевайтесь, Михаил Анатольевич. Посмотрим на ваш, так называемый, глаз.

Михаил расстегнул и скинул рубашку.

– Глаза не видать. – Развеселился хирург. – А я уж губу раскатал! И где же ваша, кхе-кхе, неприятность?

– Здесь.

Михаил повернулся. Вместо спины – красный белок, чёрная радужка, ресницы топорщатся из тела.

Хирург отшатнулся, заорав.

Глаз сфокусировался и моргнул. Нос хирурга вдавился в череп.

– Кушай, мой хороший, – сказал Михаил. – Кушай.

БАЙКИ СТАРОГО ПИРАТА

Пётр Кузнеченко

– А когда испанцы, морской дьявол их побери, зажали нас в заливе, вот тогда-то и началась настоящая заварушка! Они на таран пошли, а мы в последний момент возьми и дай по пушечкам! Ох, жарко тогда было…

Юноша слушал стоящего рядом одноглазого пирата, открыв рот – он мечтал о приключениях, об авантюрных путешествиях и сокровищах.

– Что, Джимми, а рассказать, как мы Кракена видали? – подмигнул старик.

Джимми с жаром закивал. Одноглазому Биллу было жаль пацана – отличный морской волк бы из него вышел. Но попался не в то время и не в том месте.

Ужас мелькнул в глазах юноши, когда на шеи им накинули петли.

МОНСТР

Михаил Павлов

Однажды все мои бывшие объединились, чтобы отомстить.