Тёмная поэзия

Совсем забыла – первым был?
А, может быть, и нет.
Ты говори, не бойся.
– Скажи, простила ты меня?
Прошу, зарой, терпеть нет силы,
Верни в могилу, мочи нет!..
– Могилу?
Здесь она,
Вокруг шеста стоит
На коем череп твой висит.
С благословением надо было
Приходить. А ты?
– Нет! Я не вор!
Сними меня с ограды!
– Так постараться надо,
Чтоб ведьму убедить.
А шельмеца насквозь я вижу.
А видишь ты?
Глазницы загорелись, и
Череп засиял костром.
Во всполохах мелькали сожаленья
И раздавался тихий стон.
– Вот говорят, горбатого
Могила, мол, исправит,
Да всё не то, не впрок,
И на зубок, предпочитаю
Я воров и негодяев.
А что детей невинных пожираю —
То врёт молва, – сказала ведьма…
И к другому черепу пошла.

Артём Максуль

ФОНАРЬ БЛЕДНЫХ ПОЭТОВ

Артём Максуль – переводчик английского и скандинавских языков (шведский и норвежский). Основатель издательского дома Leo De Nord («Лев Севера»). Поэт-композитор, основатель музыкального проекта Alhor Ern («Волк-Одиночество»). Хобби: история, литература, мистика, историческая реконструкция, йога и боевые искусства.

Шарлю Бодлеру (1821 – 1867) посвящается…

Опять на небе полная луна —
Фонарь поэтов бледных, волчье солнце,
Ползёт в моё открытое оконце,
И этой ночью мне сегодня не до сна.
Спит, призрачен, в её мерцании Париж,
Смыв кровь вином с зубов голодной гильотины.
Судьба людская – шлюха и скотина,
Несчастна и пронырлива, как мышь.

И вроде есть достаток у меня,
Открыты в высший свет богемы двери,
Но ночью на душе скребутся звери,
И застит взор египетская тьма.
Я вижу шествия средь жёлтых пирамид,
Пыль, мёртвых ныне армий топот,
Неясных заклинаний слышу шёпот,
Востока древнего вдыхаю аромат.

Песнь чёрной гальки, чаек грусть,
Холодных волн прибой, вползающий на скалы,
Норманнов вой, им славы вечно мало,
Драконов моря заунывный рёв.
И, обмакнув в чернильницу перо,
Тону во вновь мелькающих виденьях;
Сколь Дьявол шлёт своё мне вдохновенье —
В глазах моих рокочет бесом шторм.

Я был средь них и жил средь них,
Но тесно снова мне в моём именьи,
Опять к чертям угасло вдохновенье,
Но знаю, что должно меня спасти.
И вот, в цилиндре, в бархате и с тростью в тишине,
Вдыхая смрад и мрак остылых улиц,
Прохладой их, забвением любуясь,
Скольжу туда, где светят красным фонари.

Улыбки куртизанок, будто розы,
Вмиг расцветают, лишь узрев меня.
Мой чин им недоступен в блеске дня,
Но льнут теперь они ко мне, как лозы.
И вновь необъяснимую тоску
Топлю в абсенте, жгу в безумных ласках;
Шагнув во врата Лилит без опаски
Суккубов рой всласть пожирает мою плоть.

Уйду блаженный и ещё хмельной
В компании таких же привидений
В томленьи, предрассветной лени
Пройтись по набережной в мёртвой тишине.
Вдруг, две неотёсанных фигуры:
– Месье, всего три франка, ради Бога!
А если жаден будешь с нами, недотрога,
Меж рёбер ты получишь точно нож!

– Не скуп я, господа, только причём здесь Бог?
Юродивым полезно лишь Писанье!
Сегодня шлёт из Ада вам посланье
Сам Мефистофель, не снести вам ног!
Клинок из трости блеклый обнажив,
Пронжу сердца с насмешкой негодяев;
Их трупы пусть в канаве почивают,