Больше, чем книга

Больше, чем книга
Олег Евгеньевич Абрам

Небольшой жуткий рассказ про писателя и о его необычном становлении, как мастера ужасов

– Георгий Викторович, – обратилась молодая репортерша к человеку в стильном черном костюме и аккуратной бородой, стоящему на сцене. – Вы бесспорно мастер своего дела. Ваши книги, они, великолепны. Такие интересные и увлекающие в этот созданный вами мир, сюжеты, приносят вашим читателям бурю эмоций. И вот мой вопрос: Как вы начали писать? Что вас сподвигло?

Георгий Викторович замер и задумался. В его памяти всплыл эпизод из детства, который он часто вспоминал. В нем и содержался ответ на вопрос репортерши:

– Мама, – обратился маленький Гоша к своей матери.

– Что случилось, сынок? – спросила она не отвлекаясь от готовки. – Тебе опять ничего не приснилось?

– Да, – с грустью ответил Гоша опустив глаза в пол. По непонятным причинам сны ему не снились, ну или он их просто не запоминал. В любом случае, когда его друзья говорили о необыкновенных мирах в которых они побывали во сне, у Гоши появлялось чувство неполноценности. По рассказам его друзей, Гоша решил, что сны гораздо лучше, чем реальная жизнь. Ему так хотелось увидеть хоть один сон, рассказать о нем своей маме, знакомым. Но увы. Ночи проходили одна за другой, а в чудесных мирах сна Гоша так и не побывал.

– Ну не грусти! – попыталась успокоить Гошу его мать, и даже отвлеклась от приготовления завтрака. Взяв сына за плечи, она продолжила. – Сынок, не стоит из-за этого так огорчаться. Попробуй придумать снам замену.

– В каком смысле? – недоумевая спросил Гоша, и в его глазах промелькнула небольшая искра надежды.

– Попробуй придумывать эти миры сам. Включи своё воображение.

– Но это не одно и тоже! – удивился Гоша.

– Попробуй сначала представить, а потом может и настоящие сны появятся, – мама считала, что ему ничего не снится из-за плохо развитого воображения. Поэтому и решила, что это ему поможет. А для того, что бы это ещё и принесло пользу для его обучения в школе, она предложила сыну. – А свои представления можешь записывать в тетрадь.

Мальчик отнесся к этой идеи с большим сомнением, но из-за любви к матери всё-таки воспользовался её советом. Сначала он просто описывал то, что с ним происходило, что он видел. Со временем, это его затянуло и вскоре уже была исписанна его первая тетрадь. Вначале почерк был корявый, но к концу тетради сильно изменился в лучшую сторону. Само описание совершалось уже с помощью сложных предложений с красивыми и умными словами. Можно было сказать, что у Гоши появился свой стиль, который с каждым днем совершенствовался и приобретал новые черты.

Через несколько лет он уже во всю писал рассказы, которые вполне нравились его окружению. В основном, это были детские истории или сказки, ничем не выделяющиеся, но достаточно милые и интересные.

– Тоесть, – решила уточнить репортерша. – Вы хотите сказать, что вам способствовало отсутствие снов?

– Получается, что так, – ответил писатель и улыбнулся.

– Странно, ведь обычно бывает наоборот. Сны вдохновляют людей. Но на то вы и мастер своего дела, что бы не быть, как все. Спасибо. – закончила девушка. Георгий поклонился ей в знак признательности.

– Следующий, – сказал писатель и стал выбирать, кому из репортеров дать слово. Все они чуть ли не залязили друг на друга, пытаясь вытянуть руку, как можно выше. Будто это чем-то поможет. Среди этой толпы гиперактивных людей, только один репортер стоял спокойно. Его Георгий Викторович и выбрал.

– Извините, – сказал этот молодой человек в темных очках. – Вы сказали, что начали писать с детских рассказов и сказок. А когда же вы перешли на жанр ужасов, в котором стали бесспорно, мастером? Наверно, все-таки, что-то поспособствовало этому?

Писатель снова замер и репортер увидел в его лице эмоцию страха. Георгий снова кое-что вспомнил. Детство, темноту, кровь.

– Георгий Викторович! – позвал репортер писателя, который уже почти пол минуты смотрел в одну точку испуганным взглядом. Георгий вздрогнул.

– А? Что? – оглядевшись он пришел в себя. – Извините, задумался.

– Так вы ответите на мой вопрос? – недовольно спросил репортер

– Как нибудь в другой раз. Уже поздно, мне пора. ДОсвидания, всем спасибо.

Придя домой, Георгий по обыкновению повесил пальто в шкаф, стоящий при входе. Снял обувь, оставив её небрежно валяющейся на коврике с надписью: "Добро пожаловать". Прошел в кухню, налил свой любимый крепкий кофе, включил радио, что бы оно играло на фоне и погрузился в свои мысли.

На улице гремел гром и сверкала молния, иногда освящая темную кухню, в которой сидел Георгий. Он полностью погрузился в воспоминания. Этот репортер в очках, напомнил ему про тот переломный момент в его творчестве и даже жизни, который Георгий не любил вспоминать. Ведь тогда он был ещё совсем ребенком. С детьми не должно такое случаться. Георгий закрыл глаза и вот ему будто снова 9 лет, ночь, дворы и он возвращается домой.

"Откуда он шел из памяти уже стерлось, но остальное он помнил в точных деталях. Слева детская площадка, на которой уже давно сломанные качели. Справа пятиэтажка, в которой свет горел только в нескольких окнахю Пробежала хромая собака и начала гавкать, чем очень испугала маленького Гошу и заставила его ускорить шаг. Через некоторое время, мальчик обернулся и облегченно выдохнул, она его уже не преследовала. Осталось немного и он будет дома. Всего лишь пройти один переулок и его квартира будет перед глазами. Но подойдя к переулку, Гоша остановился."

По телу Георгия пробежали мурашки. Они всегда появляются на этом моменте. Ударил гром.

"Из переулка были слышны грубые мужские голоса, и они насторожили мальчика. Он встал за стену и посмотрел, что же там. Видно было плохо, свет, как назло, почему-то не горел, а глаза Гоши ещё не привыкли к темноте. Можно было различить только два силуэта взрослых мужчин. Они говорили громко и грубо. Нет. Они кричали друг на друга. Голос одного из них был хриплым и из-за чего очень мерзким. Он пугал Гошу."

Георгий стиснул зубы и поморщился, вспомнив этот голос, который он к сожалению не мог забыть. Сверкнула молния.

"Гоша собирался уже уйти и пойти другой дорогой, но вдруг раздался звук удара и любопытство не позволило мальчику пропустить это. "Дурацкое любопытство." Один из мужчин, тот, что с хриплым голосом, ударил второго по лицу, отчего тот упал на колени. Глаза Гоши уже привыкли к темноте и он увидел, как тот отхаркивает кровь. Но первый не унимался. Сразу же последовал удар ногой в уже разбитое лицо, отчего тот упал на землю и начал выть от боли. Хриплый мужчина смеясь смотрел на это, и казалось, будто он получает наслаждение.

"Невиданная жестокость"

Затем он достал нож. И медленно провел им по лицу второго. Бедолага взмолился о пощаде, но этот псих продолжал с жуткой улыбкой водить то по горлу, то по рту, острым ножом, который оставлял за собой кровавые линии. Вдруг, хриплый мужчина резко дернул рукой, и вот он уже держал ухо второго. Тот рыдал и корчился от боли, но с лица психа улыбка не спала, а даже наоборот, стала ещё шире и безумнее."

Георгий прикусил губу. Дождь за окном усилился.

"Маньяк зверски издевался над своей жертвой, но маленький Гоша не убегал. Он продолжал смотреть с диким нездоровым интересом. Чем же все это закончится. Спустя несколько минут у бедолаги уже был вырезан один глаз, который маньяк перебирал в своей ладони. Были отрезанны три пальца, а так же было множество порезов по всему телу. Жертва уже явно желала смерти, лишь бы прекратить эти мучения, но маньяк не унимался и достав зажигалку стал подпаливать места, где раньше были пальцы и ухо. Жертва была вся в своей же крови, но уже не кричала. Тогда человек, чья ужасная улыбка сияла в темноте, облегченно выдохнул и ушел в противоположную сторону от Гоши.

Мальчик долго сидел в ступоре, его тело трясло, а перед глазами прокручивалось то, что он только что увидел. Его состояние можно было назвать шоком. Скорее всего это он и был. На ватных ногах он по дальнему пути еле дошел до дома и никому ничего не сказав, сразу лег в кровать, но уснуть не мог. Картина увиденая им, раз за разом прокручивалась в голове. Эта жестокость, эта кровь, мольбы жертвы и бездушная улыбка, сопровождаемая истерическим смехом, которая наиболее ярко отразилась в памяти мальчика, не давали ему покоя.

Поэтому Гоша сел ха свой рабочий стол. Включил лампу, достал из ящика новую черную тетрадь и взяв свою любимую ручку приступил к работе. Ему ещё никогда не было так легко описывать произошедшее. Строки летели сами по себе, одна за одной. Он писал практически не останавливаясь, ручка постоянно двигалась по тетради оставляя на её страницах то безумие, которое довелось увидеть мальчику, во всех красках и эмоциях пережитых им."

Георгий улыбнулся и открыл глаза. Его взгляд сразу направился в соседнюю комнату. Сверкнула молния и осветила стол, на котором лежала черная старая тетрадь, с потертыми углами, в некоторых местах подклеенная скотчем. В груди Георгия, что-то кольнуло и ему вдруг стало необычайно жарко. Содержимое этой тетради было ужасно, но в то же время прекрасно. Оно вызывало у Георгия двойственые чувства. Гордость и стыд. Этим она пугала его, но в тоже время манила. Частенько он хотел её просто сжечь или выкинуть, но в итоге, только заботливо подклеивал её выцвевшие от времени листы.

Долгое время он не подходил к ней. Может год, или даже больше, и вот она его снова завлекает. Пусть она и скрылась в темноте, но сверкнет молния и она снова окажется там, на столе, в ожидании Георгия.

У писателя невольно задрожали руки и он резко поднявшись вышел из кухни и зайдя в свою комнату сел за стол. Тетрадь, или даже рукописная книга, "Больше, чем книга", лежала перед ним. Он не сразу позволил себе дотронуться до неё, он будто ждал позволения. Да, она была его творением, но как будто принадлежала кому-то, или чему-то другому.

Включив лампу, свет которой то усиливался, то слабел, из-за плохой погоды, Георгий приоткрыл тетрадь. На первой странице был изображен черный силуэт человека с ножом в руке на фоне клетчатой страницы. Он был заштрихован черной ручкой, но круглые пустые глаза и широкая безумная улыбка остались незакрашенными. Он был изображен нелепо, без четких контуров и умелых художественных приемов. Причем он больше походил на чудовище из страшилок, чем на человека, из-за корявой рисовки.

Увидев свой старый рисунок, нарисованный им много лет назад, Георгий улыбнулся, но сразу же вздрогнул. Этот рисунок, а точнее то, что было на нем изображено, всё ещё пугало Георгия, даже спустя столько лет, но в тоже время не переставало вдохновлять.

Он перевернул страницу. Там, корявым почерком были те записи, которые Георгий сделал ещё будучи ребенком, после того ужасного события, в тот самый день. Это была его первая работа, написанная с большой увлеченностью, четкое, качественное и интересное описание, при прочтении которого, Георгий получал наслаждение. Он постоянно пытался оградить себя от этой ужасной тетради, которая побуждала в нем жудкие чувства и желания. Но иногда, в такие моменты как этот, он открывал её. Читал. Иногда в тетради появлялись новые записи, но это всегда было последствием какого-то жуткого события.

Георгий просмотрел свои записи, сделанные в девятилетнем возрасте. Но после них, на страницах заляпанных какими-то пятнами, было что-то ещё, написанное уже более-менее ровным почерком. Можно даже сказать красивым, наработанным годами почерком, но трясущейся рукой. Откинувшись на спинку кресла он закрыл глаза и тяжело выдохнув снова погрузился в свои воспоминания.

После того рокового дня он долгое время не мог написать ни строчки, а записи в черной тетради даже боялся читать. Но со временем, отойдя от случившегося, когда, как он думал, он пришел в норму, Гоша продолжил писать, но с этим всегда были проблемы. То пропадала мысль, то он забрасывал писать уже подойдя к концу, разочаровавшись в задумке, то путался в собственных мыслях. И постоянно сталкиваясь с различными трудностями в творчестве, он вспоминал, как легко ему далось написать те строки в черную тетрадь. Пусть он писал жуткие вещи, которые даже читать боялся, но сам процесс приносил ему удовольствие.

В итоге Гоше все-таки удалось создать полноценный рассказ, а затем ещё один и ещё. Только теперь, его сказки заимели новые черты. Их можно было бы даже назвать страшилками. По степени взросления мальчика его работы становились всё более жуткими и пугающими, а по совместительству ещё и более интересными, проработанными и захватывающими. В этом Георгий себя и нашел. Блягодаря этому и стал знаменит.

Но все напечатанные им произведения, даже самые удачные и популярные, не удовлетворяли личные желания автора. И вот однажды настал день, когда он открыл ту черную тетрадь. Вспомнив те эмоции, которые он испытывал во время написания, у Георгия появилось бешенное желание испытать их снова. Хотя, желание было и раньше, а сейчас оно переросло в одержимость.

В тот день он сказал: " Я должен снова ощутить эти эмоции. Мне нужна чья-то смерть. Даже не смерть, а убийство!" И примерно через месяц в тетради появились новые записи, а где-то от рук Георгия погиб человек. Совершив убийство и вернувшись домой он принялся с тревожной отдышкой писать. И он получил желаемый результат. Истинное наслаждение. Его руки, с которых все ещё стекала кровь жертвы, оставляли пятна, дрожали, но это было не важно. В это время в голове зародилась идея и образ, для его лучшего творения, которое будет записанно в этой черной тетради.

Из раздумий Георгия вывел громкий удар по окну. Третий этаж. Наверно, птица влетела.

А дождь все шел, молния сверкала, и периодически были слышны раскаты грома. Погода зверствовала, но Георгию она нравилась.