Круг ветра

Круг ветра
Олег Николаевич Ермаков

Самое время!
В VII веке китайский монах Сюань-цзан отправился в Индию за книгами. Вернувшись, написал путевые заметки, ставшие на века хитом не только для китайцев, индийцев, но и после перевода на английский и другие языки – для всех, неравнодушных к буддизму, странствиям и книгам. В XVI веке на заданную тему появился огромный фантастический роман «Путешествие на Запад» У Чэнъэня, в XVII веке – еще один: «Дополнение к Путешествию на Запад» Дун Юэ. Роман «Круг ветра» можно считать новой вариацией на тему странствий за мудростью Востока. Герои его – паломники, степные каганы, свирепые воины, музыканты Поднебесной и Индии, Германии и России, служители зороастрийского культа, буддисты, даосы, властители, а также советские переводчики, военные, находящиеся в Афганистане, – пребывают на своих кругах бытия, которые объединяет музыка пути и вечного вопрошания о мире, свободе, спасении.

Один из героев романа говорит, что Ницше музыкой «Песен Заратустры» и своей души побеждал страдание. Возможно ли это на самом деле? Есть ли спасение в музыке?

Олег Ермаков

Круг ветра

© Олег Ермаков, 2024

© «Время», 2024

* * *

С благодарностью Сюань-цзану, чья книга стала опорой этой[1 - Сюань-цзан. Записки о Западных странах [эпохи] Великой Тан (Да Тан си юй цзи). Перевод с кит. Н. В. Александровой.].

Танский монах при жестоком ветре весело танцевал.

    Дун Юэ. Новые приключения Царя Обезьян

Книга первая. Западный Край

Учителю географии Е. Д. Погуляевой

И слушать в мире ветер!

    А. Блок

Глава 1. Хэсина, столица Цаоцзюйто

Уже пело.

На закате, в вечерних сумерках, погонщики подводили верблюдов и лошадей к реке. Здесь дорога пересекала реку, моста не было, видимо, из-за неглубокой воды. Лошадей, запряженных в повозки, не стали выпрягать, все равно надо было входить в воду. Река в это лето сильно обмелела. А может, и всегда так мелела. Или это вообще был приток главной реки. Скрипели колеса, лошади входили в речку, прозрачная вода пенилась вокруг их ног, животные склоняли головы, захватывали воду губами. Бритоголовый, спешившись, положил зонт на землю, подоткнул края шафранового одеяния и, не снимая сандалий, вошел в воду, шепча. Склонившись, он зачерпывал воду и поливал голову. Остальные тоже умывались, но воду из реки не пили. Двое наполняли кожаные бурдюки. Слышно было фырканье лошадей и верблюжий храп. С противоположной стороны реки дети молча смотрели на пришельцев. Вскоре к ним присоединился белобородый старик. Приложив большую ладонь ко лбу, он рассматривал караван. В городе, обнесенном стенами, лаяли собаки, кричали петухи, затянул свое сиплое утробное «иа» осел, но смолк, может, получил пинка. К старику присоединился молодой мужчина в полосатом халате, зеленом маленьком тюрбане. Они о чем-то переговаривались.

Они тоже еще не слышали, но уже видели полчище.

Старик поднял руку и ткнул корявым пальцем на сопки, подернувшиеся мутной завесой. Потом он подозвал одного чумазого босого мальчишку с запыленной смоляной гривкой и что-то сказал ему, тот вприпрыжку побежал было к реке, но мужчина его грубо окликнул. Погонщики поднимали головы, смотрели на них. Мальчишка переводил глаза со старика на мужчину. Тот снова что-то велел ему, и мальчишка повиновался, вернулся к своим друзьям. Старик повернулся к молодому чернобородому мужчине и начал что-то говорить. Тот слушал его, усмехаясь. И смотрел, как над сопками вспухает мутное варево дэвов[2 - Дэвы – злые духи в зороастризме.]. А прибывшие в этот город странники ни о чем и не ведали, поили животных, умывались.

И наконец с сопок сорвался ветер, погнал вихры сухих трав, листву. Никто не успел опомниться, как забились края матерчатых покрытий на повозках и в воздух взмыл выцветший зонт. Лица всех обратились вверх. Все следили за тем, как странная птица стремительно уносится над глинобитными домами, башнями, стенами, четырехугольными храмами с колоннами и без крыш и белыми дворцовыми постройками на холме посреди города. Наверное, этот зонт сейчас, в эру Чжэгуань, видел весь город Хэсина[3 - Хэсина – город отождествлялся исследователями с Газни или древним городом Забал в окрестностях Газни.] – столицу царства Цаоцзюйто. Так мог думать его бритоголовый хозяин в шафрановом одеянии. А на календаре самих жителей был, конечно, совсем другой год – 14-й год эры Йездегерда[4 - Названа по имени последнего персидского царя династии Сасанидов Йездегерда Третьего (правил в 632–651/652 гг. н. э.).]. Погонщики обернулись и увидели, как над сопками уже встают космы пыльной бури, зловеще окрашенные закатным светом на высоте. А внизу уже быстро темнело, как будто ночь спешила все захватить, поглотить. Погонщики закричали и повели свой караван через речку.

Но из городских ворот уже вышли стражники. Один из них, при мече на поясе, в кольчуге, шишаке и плаще, выступил вперед и закричал зычно:

– Остановитесь! Стойте! Слушайте!.. – И, набрав воздуха, возвестил: – Аргбед[5 - Комендант крепости (среднеперс.).] запрещает входить в город!

Свистящий ветер срывал слова и уносил их за улетевшим зонтом.

Погонщики замешкались.

Один из караванщиков в красном тюрбане, нахлобученном на оттопыренные уши, что-то крикнул в ответ стражникам совсем на другом языке.

Вислоусый стражник мотнул головой и повторил приказ на своем языке. Бритоголовый вопросил одного сопровождающего в черном тюрбане, в темной накидке, под которой тускло светилась кольчуга, что им кричат. Тот перевел речь стражника. Все растерянно смотрели на стражников. Тогда бритоголовый обратился к стражнику. Мужчина в черном тюрбане перевел:

– Мы паломники и пришли с миром! В повозках у нас священные книги и четыре рода вещей, которые мне дозволены: одежда монаха, еда и питье, постель, утварь и лекарства. И в сердце три сокровища: Фо[6 - Будда (кит.).], Дхарма[7 - Здесь: Учение (санскр.).] и сангха[8 - Буддийская община (санскр.).].

Ветер выхватывал слова из уст бритоголового, и вдогонку им летели слова переводчика.

Выслушав, вислоусый стражник отвечал:

– Такова воля аргбеда! Аргбед запрещает входить в город до особого распоряжения!

Бритоголовый кивнул за оголенное правое плечо и сказал, что им надо укрыться за городской стеной хотя бы на короткое время, пока не пройдет буря.

– Нет! – был ответ.

Верблюды хлопали своим темными огромными глазами, похожими на каких-то диковинных бабочек, лошади пугливо прижимали уши и коротко ржали. Погонщики заматывали лица, пробовали на прочность веревки повозок. Бритоголовый замолчал. Он обернулся к надвигающейся буре и, сложив руки у груди, ждал. Стражники ушли в ворота. Ухмыляясь, пошел за ними и мужчина в зеленом тюрбане. Детвора еще не уходила, но старик прикрикнул на них, и те нехотя последовали за мужчиной. А сам старик, наоборот, направился, прихрамывая и опираясь на суковатую гладкую палку, к пришельцам. Указывая снова за реку, влево, на холм с какими-то строениями, он хрипло и громко заговорил. Мужчина в черном тюрбане быстро перевел его слова бритоголовому. Тот удивленно оглянулся на старика, потом посмотрел на холм, и улыбка тронула его полное лицо с толстыми губами.

– Амито-Фо![9 - Китайская транскрипция имени Амитабха – Будды западного рая.] – воскликнул он радостно.

Мужчина в красном тюрбане и с растрепанной пегой бороденкой и такими же усами, прикрывающими странно выпирающую верхнюю челюсть, тут же отдал приказ, и погонщики начали поворачивать караван; они заставили верблюдов перейти на неторопливую иноходь и сами побежали рядом; за верблюдами последовали и навьюченные лошади и лошади с повозками. Позади всех спешил бритоголовый в шафрановом одеянии.

Старик поднимался к городским воротам. Здесь он нагнулся, поднял связку умятой верблюжьей колючки, собранной для очага, закинул ее за спину и пошел, опираясь на палку. В воротах остановился и оглянулся.

С сопок валила колышущаяся стена или целое воинство дэвов, да всюду темнели шары пустынных и степных переплетенных трав, будто головы злобных существ, а сломанные ветки тополей мелькали тонкими руками-костями. И какой Рустам справится с этим воинством? Да еще над их головами раскинула свои черные бескрайние крыла птица Симург, что наречена летающей горой. В когтях и слона утащит. А где ее покоритель Исфандиар?.. Где его железный сундук, ощетинившийся острыми мечами? На сундук-то и бросился Симург, словно барс на олененка, да и весь изодрался и залил черной кровью склоны гор и луг, рассыпал перья по земле толстым ковром… И не птенцы ль того Симурга летят мстить, и воздух наполнен перьями их родителя. Такую сказку уже задумал старик для своего внука с черной пыльной гривкой, пока глядел на вал пыли и спешащих к Тепе Сардар странников.

«Не успеют».

И он вошел в ворота.

А странники бежали, задыхаясь в порывах секущего песчинками ветра, погоняли животных. Одеяние бритоголового трепетало странным пламенем. И уже шары спутанных корявых трав падали на верблюдов и лошадей, ударяли в погонщиков. Караван достиг подножия Тепе Сардар. Теперь надо было подняться в монастырь. И буря поглотила странников клубящейся пастью.

Глава 2

Когда иссеченные песком, исхлестанные ветками, избитые камешками путники добрались до стен монастыря, деревянные ворота оказались открытыми. Значит, их ждали. Но никого не было видно. Хотя и видеть что-либо в коричневой свистящей мгле было почти невозможно. И все-таки вход в монастырь был найден. Задыхающиеся люди ставили животных у стен, укрыв им головы мешками из грубой ткани. Люди шли вдоль стен, ощупывая их, чтобы добраться до какого-либо помещения, пока не наткнулись на двери, тут же распахнули их и стали быстро входить внутрь.

– Все? – прокашлявшись, хрипло спросил мужчина в черном тюрбане.

Люди называли свои имена:

– Банупрасад.

– Джаянт!..

– Махендра!..

А в это время монах, накрыв голову накидкой и крепко прижимая ее вокруг головы, еще блуждал по двору в гудящей мгле и упал, натолкнувшись на камень. Ветер чуть не вырвал из рук накидку, но монах успел ухватить ее. Другой рукой он ощупывал камень. Вначале ему показалось, что под рукой какая-то колонна, лежащая на земле. У колонны были украшения в виде крупных виноградин, что ли. Или это были, скорее, лепестки цветка? Не лотоса. А какого-то другого цветка. А может, это были волны или грива какого-то животного. Или веер. Монах ощупывал колонну. Но их было две. Дальше шли какие-то складки. Колонны закончились, точнее, превратились в обработанный большой кусок камня. Но и на нем были волны или складки, может, какие-то желоба для стока вод. Поверх этих складок оказались хоботки или толстые стебли, венчающие еще одну колонну, параллельную земле. Она была немного выгнута вверх. Со странным чувством монах продолжал вести рукой по этой глыбе, удерживая другой накидку, снова намотанную вокруг головы и лица. Щиколотки резал песчаный ветер, в кожу впивались колючки.