Триптих дурака. Афеметамегафоризмы

Триптих дурака. Афеметамегафоризмы
Олег Сергеевич Джурко

Триптих дурака – три лика шутовства в трех метафорах – аферизм-метаферизм-мегаферизм. Описывают чудеса подпольной жизни души. Идиот, остолоп, балбес, все вместе – триптих, одна метафора, одним языком три смысла за троих: идиота, остолопа, балбеса. Дурак – эволюция своеволия души, нечто незаконченное, живое. Это жлоб, баба разбавляет водой молоко на продажу, и мужик бросил семью и пашню за-ради городской шлюшки, и ученый хлопнул себя по лбу, обнаружив ошибку в расчётах на Нобелевку. Дурак – отдушина души, невозможная, слава Всевышнему, ни в какой другой части мира, ни в каком другом сердце.

Триптих Дурака – Три лика, три ипостаси ироничного – эссе Свободной Души в трех метафорах, – Аферизм-Метаферизм-Мегаферизм. Три эти смысла одной гиперболы описывают все чудеса многозначности Своеволия Свободной Души, но по-своему. Идиот, остолоп, балбес, – а все вместе – одна самая трехсмысловая метафора – Ду-рак. Не потому Дурак – Дурак, а потому что одним языком говорит сразу, как минимум, за троих, – за идиота, за остолопа, за балбеса, иначе Дурак – не Дурак, а самозащита Души от посягательств Насилия Политики над человеческим в человеке, превращенном в гражданина, крепостного барина власти. Дурак столь многоумен, что не ленится каждому из троих создать индивидуальный образ, свой Лик, часто не совсем несовместимого смысла. Дурак – эволюция народного метафорического мышления, нечто незаконченное, вечно живое, в отличии от принуждения мертворожденной идеологии к бездумной покорности, кормилице произвола. Дурак – нечто в вечном процессе расширения смысла трех своих ипостасей. Дурак докопался до того, что Дурак или Дура это и скаредность жлоба-кулака, и баба, разбавляющая водой молоко на продажу, и мужик, бросивший детей, хозяйство, жену, польстившись на мед вседоступности вертлявой городской сучки, это и ученый, хлопнувший себя по лбу, обнаружив ошибку в расчётах на Нобелевскую премию. Дурак это отдушина русской души, затырканной взнузданным обществом авторитарной демократии, – теодицеи самодержавия.

Каждое событие жизни, включая иллюзии мозга, т.е. мысли, рождается, протекает и растворяется во времени в трех ликах. Первый Лик – Благоразумие Сознания, складывается из привнесенных, – чужого опыта окружающей среды, принуждением окаменевшей в стандартах образования, и личного опыта принудительно-законодательно сложившегося стандарта благоразумия. Второй лик – Сомнение, что полностью погружено в негатив чужого опыта, Третий Лик, Стереотип – законодательное обуздание личности, созданной душой, по законам миллионолетнего опыта выживания в условиях немилосердной цивилизации, не признающей однозначно ни пользы, ни вреда для личности опыта эволюции Живой и Неживой Природы.

Трудно помыслить, чтобы не согрешить против порядочности своего мозга, добывающего свой хлеб миражами целесообразности миражей для порядочности без применения основной движущей силы цивилизации – насилия. Иллюзия порядочности отвергает даже те уловки эволюции, что предлагают представлять насилие не как самостоятельное вредоносное действие, но как компромисс пользы и вреда насилия. В результате бытие человека оказывается жизнью дурака на распутье, когда ни один из видимых путей не имеет окончательной цели, сулящей окончательной материализации иллюзий, составляющих суть бытия человека…

Судьба отчаянно петляет, не нуждаясь в нашей инициативе, выбирает для нас самый длинный, казалось бы, самый безопасный, самый рациональный жизненный путь, но нам неймется, наша инициатива кажется хитрее, – мы ломимся напрямик, и судьба не успевает со своим лавровым венком на похороны дурака разменявшено свою жизнь на поиски смысла рацинальной и регулярной псевдо жизни в упряжке общества, взнузданного тоталитаризмом.

Снисходительность по отношению к самому себе совершенно беспристрастна как мегаферизм Дурака.

Мегаферизм – экзотическая бабочка на булавке в коллекции экзотических каламбуров для Дурака.

Беспристрастие дурака чаще учиняет с душой раздор, чем пристрастие к своей субъективности.

Беспристрастие дурака заинтересовано в субъективности, как правосудие в продажной адвокатуре.

ПРИТЧА 9. Дураку не доверяет никто, – ни Конституция, ни суд, ни менты, ни общество любителей животных, ни наука, ни Религия, даже дураки, ратующие за равноправие в рамках прирученной демократии, даже автофилия себя любмого… Так кто же будет доверять себя – себе под личную ответственность дурака…

Отщепенцы. Вот сидят они по щелям как дураки со своими справедливыми обидами на положении тараканов и ничего не ждут, настолько исчерпаны обществом равных возможностей их права оказаться отщепенцем.

Мысль дурака ничья, она сама по себе, вольна явиться ниоткуда, сгинуть в никуда, и мало кто успевает сообразить, что можно с нее поиметь.

Взятка дураку – отчаяние экономического прогресса, в условиях цивилизованной экономики, законность проволочек юридической бюрократии предпочитающей экономичности финансовых махинаций.

О смысле жизни дурака задумывается неудачник, везунчик смысл проматывает, пока сам не оказывается разорившимся дураком.

Начальное образование вполне удовлетворило бы смысл жизни сметливого дурака, больше доверяющего своим, хорошо пришитым рукам, а сосчитать зарплату хватит и десяти пальцев.

Жизнь – цена, но не товар удовольствия от жизни для дурака…

Мозг дурака безнравственная сволочь, если бы не уверенность, что никто не может заглянуть в череп дурака, вместительнее трех умных, стыдно было бы показаться дураку умным.

Больший грех чурается меньшего греха дурака, что путается под ногами праведника, смущая совесть.

Мозг дурака старательнее хранит воспоминания о безобразиях, утаенных от души из трусости, чем благородные побуждения, тоже припрятанные за их никчемностью даже для дурака…

Судьба актера… Господь вытолкнул на сцену сыграть роль Цезаря, а ты сорвал аплодисменты, когда как дурак выносил за ним ночной горшок.

Правят миром законы сцены, но не судьбы дураков партера.

Господь – наш театр, из века в век мы играем трагикомедию под названием Библия. И перепив, в кровь деремся за главные роли дурака на пасхальном представлении.

Удача дурака должна быть верткой как уж, чтобы проскользнуть меж ног толпы осаждающих неудач, а дурак разинув рот наблюдает как бьется бабочка королек о прозрачное стекло окна, ставшего для бабочки темницей смерти…

Чего жизнь недодала дураку, рассчитываем получить в Раю сами, понятно – мармеладом.

Мысль цепенеет от стыда, когда слово гонит дурь отсебятины, чтобы только сорвать аплодисменты дураков, сбежавшихся потешиться дракой стыда и его слова.

Новое слово, провозглашает и новую ересь для дураков. С яростью инквизиции.

Все изучено до последней клетки разума, больше информации в мозг не впихнешь, только у дурака еще свободно полголовы, чтобы жить в свое удовольствие, разглядывая картинки в букваре.

Пасквиль – глоток живительного воздуха в душегубке обиды за свое ничтожество дурака, не поверившего, что счастье любви из двух половин, большей – душечки и ничтожной – твоей…

Человечность не может быть Законом, Закон не отличает лица дурака даже от буквы Закона.

Писать язык не умеет, дураку самому приходится за него работать, как курица лапой…

Компиляция шедевра – фарш для беззубого ума дурака, произошедшего от коровы.

Сначала было слово дурака , не нашлось там мысли, и слову дурака поверили умные. Потом объявилась мысль, но не нашлось слова, и мысли не поверили даже дураки…

В умной голове голгофа мысли, в пустой каторга дурака.

Слово дите смышленое, и правде угодит, и соврать не откажется дураку…

Образование обтесывает гранит невежества для нужд тротуара.

Истину поверяет ревнивая ложь, выискивая уязвимости, ложь добивается нечеловеческого совершенства истины.

Слава пасет дураков на лугах умных, рассчитывая на их плечах просочиться в историю.

Когда ум ставит точку, мысль пресмыкается перед овациями.

Безопаснее бояться, чем мыслить.

Редактор – мученик литературы, расчищающий путь попсе.

Город бордель цивилизации.

Человек симпатичная скотина – мастерски фальсифицирующая разумность наставлений Бога дуракам…

Земеля симпатичная обезьяна, выдумавшая Бога, штаны и водку, сделавших из дурака джунглей культурного земелю, ловко сочетающего пьяное обезьянье и верующее человеческое в одних штанах…

Водка совершает подвиги дурака, на которые и умный человек не способен, с трезва.

Стаканчик водочки делает любовь добычливее, меня доверчивее, подружку искреннее, последствия предсказуемее даже для дурака.

Следуя логике причинности эволюции, приходится смириться, – древний Бог не походил на человека, современный – на обезьяну, вот грядущий – примет образ беспилотного крылатого робота.

Религия – мысль, паразитирующая на гумусе лени крылатого как петух воображения.

Всевышний не нуждается в пугающем душу обожествлении, Бог есть – непосильная для тела метафора души, от которой требует ленивый разум дурака непосильных душе чудес.

Чудеса – коммерческая алчность дармоеда.