Ангелы отпевают всех подряд. Боевик

– Ах, какой же ты бяка… Лучше бы не показывал вообще.

– Душа моя! Не злись. Сними, будь добра… Я боюсь за тебя.

–Святые угодники! Какой романтический бред… Словно ты взял эти стекляшки в бою на шпагу…

– Не шути… Все-таки это настоящие бриллианты… На них столько крови… Людей убивали у меня на глазах.

– Хорошо, хорошо. Сниму, сниму я украшения… Еще немного поношу и сниму… А что, и доллары в сумке настоящие?

– И доллары – настоящие. Я разменял сотню, чтобы рассчитаться с таксистом… Прибор не кашлянул…

– Ах, милый мой аргонавт! Или Аладин? Или Капоне? А я заподозрила, – ты спутался там, на Дальнем Востоке, с мафией, и собираешься торгануть фальшивками…

Милое, когда-то ясное, открытое лицо постепенно жены покрывала теперь меловая маска полоумного величия. Сусанна стала выше ростом, изменилась посадка головы, словно бы увенчанной короной, подался вперед и чуть вверх подбородок. Даже обнаженная, минуту назад бесконечно чувственная грудь променяла свою живую соблазнительность на декоративную, прямо-таки муляжную округлость выставочного экспоната. Сусанна больше не вертелась перед зеркалом, она тупо созерцала мистическое соитие своей нежной груди и безчувственных, каменных магов Вечности…

Тимофей сглотнул противный ком, закупоривший горло. Между ним и этой нестерпимо прекрасной женщиной, бывшей женой, пролегала мертвая зона странного отчуждения.

Он потер виски, прогоняя наваждение. Он был лишним на торжествах венчания Сусанны и алмазов. Но нарушить обряд умопомрачения – не смел… Поздно. Слова бесполезны. Разве посмеет он открыть очнувшейся от самообольщения Красавице тайну уворованных украшений? Чем утешит, когда тайна лопнет? Что сможет пообещать взамен, отняв у нее первый, а, может быть, и последний Настоящий праздник очарования сердца… Нет, нет, нет! Сусанну нельзя будить, ее сердце, упав на твердь реальности, сплющится как пустой кошелек…

– Мне чудится, – бриллианты пленились моим обнаженным телом… Эти красавцы будут ревновать мои одежды… Жуткие ревнивцы! – бубнила Сусанна, надувая губки.

– Прикид – что надо. – Согласился Тимофей и поежился.

– Я принимаю подношения, мой любимый принц… Благодарю…

– А дальше что? Куда мне теперь?..

– Я возьму вас в свою свиту…

– Радость моя, Камешки никуда не денутся. Прошу тебя, давай сначала займемся любовью.

Кровач ссыпал украшения в футляр. и защелкнул миниатюрный замочек. Не взглянув в глаза замороженной очарованием жены, окунул губы в ложбинку ее трогательной ключицы… Улыбка пробуждения слабо качнула губки Сусанны.

– Что-то мне нехорошо стало. Подташнивает… Весь день ничего не ела из-за тебя.

– Ну, мать, знаешь ли! Давай-ка исповедайся, от кого понесла?

– Не то. Это Дело вчера началось… Точно в срок… Тут другое… Это колье… Не кажется тебе, что оно слишком массивное? Оно полнит меня. А что если снять некоторые подвески?..

– Су-си! – Тим постучал пальцем по спинке кровати. – Ау! Очнись, моя голубка! Не торопи события. В любой момент может явиться хозяин этих бирюлек.

– Хозяин? Ты украл? Ах, да… Тимочка. Понимаю. Если не можешь, – не рассказывай мне историю этой красоты. Предлагаю сделать меня казначеем наших сокровищ. Никто лучше женщины не сохранит семейную казну…

– Радость моя, если ты не возьмешь себя в руки, я спущу этот мусор в канализацию.

Сусанна не спешила возвращаться на землю. Лицо ее не сбросило маски зомби бриллиантов. Решительные складочки в уголках губ подчеркивали жесткость созревающего в ее голове замысла. Она подплыла к валявшемуся в прихожей сумчатому золотому тельцу, небрежно ткнула в него жеманно выгнутым пальцем.

– Тима, сколько же в твоем бауле?.. Тысячи? Миллионы?

– Некогда была считать.

– Так улепетывал… Бедненький мой…

– К тебе бежал, недогадливая моя… Довольно иронизировать…

Тимофей закипал от нетерпения. Он схватил Сусанну в охапку и стал теснить в спальню.

– Ночь коротка, бега предстоят мне долгие… Кто знает, когда еще свидимся…

– Даже так? Господь с тобой! Ты все обдумал сам? И не посоветовался…

Царапая губы о золотые завитушки колье, Тимофей покрывал ключицы жены сухими поцелуями. Нет, не все он узнал о жажде в проклятых зноем полях. Сусанна была не последним глотком счастья. Сусанна была первым, самым жгучим глотком. Трахнуть? Какое косноязычие! Он Желал ее выпить. До дна! До придонной грязи неподвластного моральным догмам оголтелого совокупления…

– Тимофей Савельевич! – сюсюкала Сусанна, кокетливо зажимая носик. – Вам не мешало бы принять ванну…

– К черту! Я так мечтал обнять…

– Обнять и тут же сбежать. – Обиделась Сусанна.

От самодовольно-кокетливого сопротивления он становился не просто яростнее, он становился самоуверенно грубым, немым, глухим, слепым и безмозглым… Тимофей задрал ноги жены…

– Ненормальный, покрывало испачкаем!

Колье ужалило левую грудь Сусанны. Тело ее резко напружинилось… Теперь не только руки ее сопротивлялись. Сусанна съежилась от боли. К холодным рубинам ожерелья на груди Сусанны добавилась горячий перл алой крови… Тимофей слизнул с груди Сусанны кровавую росу и устало отвалился на спину. Желание перегорело.

Сусанна спохватилась и торопливо стала стаскивать с мужа грязные, жеваные брюки… Наткнувшись в трусах вместо штыка на баранку, – прижалась к Тимофею и, поспешно целуя в губы, стала срывать с него вонючую рубашку.

– Не волнуйся, милый. Ты переутомился… Отдохни… Мы в два счета поставим нашего ленивца на ноги!

Тимофей уткнулся в подмышку жены, прерывисто вдохнул ее запах, недостаточно смрадный и промолчал.

– Ты пугаешь, мой хороший… Даже не подготовил… У меня внутри вес окаменело от тоски… Я так тебя хочу… Ты же знаешь, я начинаю беситься от желания, когда у меня это дело…

Рука Тимофея вяло легла на живот Сусанны, но дальше не двинулась…

– Как я тебе сочувствую, котик мой… За тобой гнались?

– Не уверен… Хотя нет, гнались, да не те… Милиция быстро вычислит меня по госномерам Москвича… Но я не убивал. Ты веришь, что я не убивал?

– Родной мой, даже мысли не было! А с милицией мы справимся.

Голос Сусанны потеплел и, волнуясь, подрагивал. Она чувствовала себя виноватой в конфузе мужа и стремилась поскорее поправить положение…

– Я зябну. Погладь мои бедра, чувствуешь, – я вся в мурашках… Ой, совсем забыла! Владик звонил! Вот дура! Милиция уже приезжала…

– Что ж ты молчишь. – Тимофей вскочил, очумело потряс головой, – Кто они?

– Я ходила покупать кисточку. – Сусанна поймала руку Тимофея и потянула к себе. – Владлен сказал – они из милиции… Не бери в голову…