Дожинки Любви – 2

Дожинки Любви – 2
Олег Джурко

Осень Любви вихрем проносится полями созревших хлебов, но не каждый колос поддается напору ее тоски, и долго еще трепещет одиноко под дождями, не желая расстаться с вскормившей его нивой.

Любовь мечется между сердцем и душой, прихорашиваясь в ожидании, когда похабный секс выключит свет и можно будет смыться наконец…

Любовь невольница в гареме эволюции.

Любовь. Что ты забыла в сердце моем? – Свой гонорар, милок.

Любовь невольница в гареме эволюции.

Любовь приходит взвалить на нас свои заботы о целомудрии…

Любовь ищет счастья, а находим сексапильных женщин.

Любовь бал секса.

Секс тяжелая атлетика любви.

Любовь приданое секса.

Любовь дезодорант для стойла терпимости.

В качестве чувства Любовь и Деньги Особы Богорожденные.

Для любви мы только краски на акварелях ее счастья.

Любовь приходит не постучавшись, и поселяется жить на хозяйских харчах, расплачиваясь сексом.

Целомудрие утоляет любопытство любви, но не жажду.

Свадьба – новоселье, в Храме Любви, волокут кровать, перину, унитаз и горшок с геранью… приданое счастья.

Утро после первой брачной ночи: и это все?

Любви строим храмы, живем в ее дворницкой.

У любви не бывает чужой постели.

Любовь сметана для блинов, испечённых на сковороде секса.

Любовь не всегда разнополая.

В поте лица строит сердцам любовь мосты, вожделение сжигает.

Чтобы любить человека нужно исполнять столько лицемерных условностей, что проще купить собаку, – любовь ее безмерна и неразборчива.

Собаке не приходится лицемерить в любви к человеку, любовь собаки беспредельна.

, она царствует

Любовь дипломатический раут перед вакханалией сладострастия.

Дома любовь не ночует, любовь царствует.

Была бы возможность, перебила бы утром любовь зеркала.

Любовь частенько путает бюстгальтер со штанами.

Брак по расчету открывает альфонсу парадные двери, брак по любви – скромно пользуется крыльцом для кухонной прислуги.

Любовь к животным, – терпимость и к скотам.

Любовь желанный гость даже в общаге. Так и кочует от дома к дому, не имея собственного угла.

Внебрачные Дети – иллюзии бездомной любви, снявшей закуток у новобрачных в надежде перекантоваться до развода.

Дети – цветы Бога, выращенные на личные деньги.

В первую же брачную ночь мотыльку любви обламывают крылышки, выдергивают лапки, а что осталось – добивают в койке… чтобы не вмешивалась в семейные проблемы.

Голос секса, вопиющего в ночи, – визг стальных пружин матраса.

Секс превращает бабочку любви в прожорливую гусеницу.

Дети – подкидыши бродячей, бездомной любви.

Притча 1-16. Любовь не оспаривает свою очаровательную беспечность. Любовь так хочет быть похожей на наши грехи, превращенные в искусство любви, но ей это не удается, любви не хватает нашего эгоизма, чтобы стать личной собственностью частного сердца.

Самое притягательное в любви – мечты наших грехов.

Претензии любви ко мне – как к Богу, но простить мне душа не может ничего.

Любовь – Красота душечки , хорошо пригнанная портным по фигуре душечки.

Любовь, душа моя и я третий лишний – компашка та еще…

Самое убедительное доказательство преданности для любви – наши грехи.

А вот собаке любви мало не бывает.

Любовь шляется по гостям с дарами, но переночевав, уходит с дарами.

Любая лачуга предоставит любови ночлег, но не жилье.

Собственно, дать любви – не чего, разве что себя.

Любовь в койке нуждается больше чем в крылышках Амура.