Слово «изделие» ассоциировалось не только с войной, а еще – с продукцией «Баковского завода резинотехнических изделий». Этот подмосковный завод выпускал «Изделие №2» – презерватив, или, как нынче говорят, – «презик», резинка.
Слово «гондон» – из стилистически сниженной лексики, почти ругательство. Хотя, это всего лишь – фамилия врача, впервые предложившего использовать подобное средство медицинской защиты и контрацепции. Фамилия врача – Кондом. Он делился советами с королем Англии Генрихом VIII, у которого было шесть жен. Хотелось бы добавить – «только официальных», но воздержимся… История хранит тайны во тьме веков. Утверждения сомнительны, предположения спорны. Ясно одно, доктор Кондом сделал вклад в объединение войны и любви: изделия по-прежнему в ходу и у военных, и у влюбленных.
Будущий выпускник осознавал реальные варианты будущего много позже поступления в Институт, в конце первого – начале второго курса. Между началом осознания и концом понимания просматривался продолжительный промежуточный этап. Редко что происходит просто так и вдруг. Пониманию и осознанию предшествуют «звоночки», или даже звон колоколов. Иногда венчальных, иногда погребальных.
Поток выпускников, покидающих стены Института, и входящий поток новичков – не пересекались между собой. Эти потоки не перемешивались физически и информационно.
Выпуск из Института происходил в июле, в Москве. Ритуальное действо окончания учебы включало торжественное построение на главном плацу Института. Молодым лейтенантам, впервые надевшим парадную офицерскую форму, вручали дипломы и значки об окончании Института.
Вступительные экзамены проходили за городом, в полевом лагере. «Входящие» и «выходящие» не пересекались и не могли поделиться информацией, поговорить «за жизнь», поделиться «секретами мастерства».
Сведения о судьбе выпускников доходили в виде обрывочных сведений и анекдотических историй.
– Встретил Колю на одном из мировых перекрестков, – рассказывал выпускник. – Коля сделал вид, что мы не знакомы. В подобных случаях лучше не лезть с расспросами.
Сердце юного курсанта замирало в сладкой истоме, и воображение дорисовывало детали, главной из которых был он сам – в качестве основного действующего лица.
Сложно сказать, было ли такое разделение потоков организованно сознательно, или происходило само по себе. Большинство вещей в жизни устраивается гармоничным образом в силу естественного течения событий и внутреннего устройства «большой схемы всего».
Так получалось и само собой складывалось, что знание о будущей жизни выпускников не становилось достоянием «дневного» сознания входящего потока. Абитуриенты исповедовали идеи «международного присутствия» и жили мечтой о красивой заграничной жизни на переднем крае советской внешней политики.
Молодые люди с энтузиазмом выдумывали трудности, которые придется преодолевать. Трудности отдавали романтикой и героизмом.
Некоторых преподавателей в Институте называли погорельцами. Они «погорели» за рубежами отечества, их выдворили из страны, как persona non grata. Это подогревало ощущение героизма в сердцах юношей.
Став однажды persona non grata на «той» стороне границы, погорельцы приобретали статус невыездного у нас. Погорельцы оседали в профильных и не очень профильных учреждениях разной степени закрытости, и создавали вокруг себя ауру загадочности и жертвенной романтики.
Подобный коктейль ароматов таинственности действовал на курсантов Института как сильный афродизиак и вызывал в воображении образ Джеймса Бонда. Сердца молодых людей переполняла готовность испытывать лишения и преодолевать трудности, связанные с перегруженностью интересными и захватывающими событиями.
Иногда абитуриент или курсант Института становился участником диалога, в ткань которого вплеталась идея «интересной командировки»[24 - В начале 80-х появилась ироничная фраза-шутка: «Сложная жизнь журналиста—международника опять забросила меня на берега Потомака». Потомак – река, на берегах которой стоит Вашингтон, столица США. Потомак – индейское название. Индейских названий много на севере США, в штате Нью-Джерси: Тинек, Хобокен. Звучит, как имена героев мультфильмов: Покахонтас и проч.]:
– Почему Вам хочется к нам? – спрашивал потенциальный работодатель.
В ответе не следовало упоминать «заграничные командировки». Подобный ответ вызывал дополнительный вопрос—провокацию:
– Вам плохо и не интересно в нашей стране, Советском Союзе?
Впрочем, до «трудного» вопроса доходило редко. Некоторые вещи понимаются сразу, или никогда. Если «товарищ не догоняет», то этому уже не поможешь. Невозможно объяснить, что такое «здравый смысл» тому, кто этого не понимает. В Институте таких было мало, практически совсем не было.
В редком случае, когда молодой человек упорствовал в непонимании, напротив имени кандидата на «интересную командировку» или «интересную работу» появлялась галочка, которая скупым графическим знаком говорила о многом:
– Товарищ имярек[25 - «Имярек» образовано слиянием двух слов: «имя» и «рек», то есть «назвавший имя».] безнадежно тупит, и в таком качестве – опасен. Тупость и неблагонадёжность – добрые соседи.
Ментальная пауза раздумья потенциального работодателя длилась мгновение, затем появлялось окончательное решение:
– Не достоин и не готов к интересной командировке.
Отрицательная частица «не» подчеркивалась двумя линиями, чтобы потенциальный «читатель» случайно не пропустил слово «нет».
«Sic transit gloria mundi – Так проходит земная слава». Она проходит, не начавшись, обида сочится с персональных страниц социальных сетей.
Сам «кандидат» мог и не догадываться о существовании скупого графического знака отрицания. Некоторые знания передаются и принимаются исключительно путем интуитивного восприятия. Если ученик не готов, учитель не станет трудится напрасно и не придет.
Правильный ответ, как и «истина», – рядом. Иногда говорят – «лежит на поверхности».
– Хочу укреплять позиции Советского Союза и защищать интересы страны на передовых рубежах и на дальних подступах, – говорил соискатель.
Под дальними подступами подразумевалась территория «вероятного противника». Говорящий и слушающий это понимали. Как тут обойтись без «интересных командировок»!
Можно было сказать и о выполнении «интернационального долга», но без лишнего пафоса. Люди, задающие вопросы, были не дураками, им не нравились очевидные «домашние заготовки». Чрезмерность подозрительна, и представляет собой различимый риск «перерождения». Качество развивается до бесконечности и превращается в противоположность.
«Правильный» ответ облегчал проблему выбора для всех участников. Становилось ясно, что человек «наш», надежный, потому что, как минимум, – не наивный, не дурак, и следит за тем, что и кому говорит. Такому доверяли.
Как все-таки много построено на доверии! И как все-таки часто степень доверия определяется «на глазок» и «со слов».
– По словам потерпевшего…
– Как сказал кандидат…
Сказанное важно не меньше, чем несказанное. Отсюда фраза 90-х: «Фильтруй базар».
Этот призыв к фильтрации, кажется, начинает выветриваться из широкой речевой практики. Хотя, нет – нет, да и промелькнет в «эфире» межличностного общения. «Old habits die hard – Старые привычки умирают тяжело».
Умиранию «старых привычек» свойственна некоторая веселость, даже если это «юмор висельника». В Англии было такое явление, когда разбойники, приговоренные к смертной казни, шутками развлекали публику, собравшуюся поглазеть на публичную экзекуцию.
Определение степени доверия выходит на новый уровень. Определение того, что можно и что нельзя, – происходит из «понимания момента» и собственных ощущений. «Внешний раздражитель» уже не нужен.
Наши журналисты говорили о западных коллегах: «У них внутренний цензор, им внешний не нужен». Мир, действительно, превращается в «глобальную деревню» с набором одних и тех же правил. Задержки и остановки в пути не останавливают процесс. Здравый смысл превращается в жупел. Иногда его называют политкорректностью и толерантностью.
В Институте ходила циничная шутка:
– Слово не воробей: вылетит – вылетишь.
Ловить выпущенных на волю воробьев бесполезно. В Китае, в середине ХХ века – с воробьями боролись. Считалось, что чем меньше съедят воробьи, тем больше достанется людям. Получилось – так себе. Трудно и бесполезно сопротивляться силам природы. Силы природы используют, а не подчиняют. Современный Китай уверенно вышел в мировые лидеры.
– Какая связь между воробьями и экономикой двухтысячных годов? – спросит читатель.
– Диалектическая, – ответим мы уверенно, хотя, и не без некоторой ухмылки.
Ухмылка относится к тому, что «диалектический» подход теперь не в моде. Однако, кто знал, чем обернется дело, когда в Китае гоняли воробьев.
Внешние источники, внутренняя недостаточность
Из каждого правила есть исключения. Исключение подчеркивает правило, делает его выпуклым и рельефным. Реальность завязывается тугим узлом диалектики.
«Рельеф» выражает диалектику – впадинами и холмами, верхом и низом, подъемами и спусками. В обыденной жизни это называется «хорошим» и «плохим», «удачей» и «невезением», «веселым» и «грустным». Парные обозначения свидетельствуют, что дихотомия черного и белого уверенно «правит балом», на котором легко почувствовать себя «золушкой», которую пускают внутрь исключительно в том случае, если сильно повезет. Везение зависит от чуда, которое совершает добрая волшебница.
В молодости представления о счастье полны романтики и силы. Все представляется возможным.