Рожденный драконом

Комната куда они вошли , была заставлена резными ларцами, шкафчиками, стены увешаны полками.

И всюду, на людей глядели книги, рукописи, свитки.

При всем своем хладнокровии, Дахир, обожавший мудрость книг, едва заметно, прикусил губу,

как гурман при виде неслыханных лакомств, поданных на стол.

Заметив это, хан чуть лукаво бросил

–Вижу, что и в самом деле ты не чужд науки книжной мудрости. гляди, оценивай

Дахир с легким благоговением, коснулся одной сокровищницы мудрости

Канон лечебной науки, несравненного Ибн-Сины

Искусство войны, знаменитого ханьца Ла-Цзы, ханьские наставления по травам и болезным, астрономические труды Аль-Бируни, рукописи путешественников Ибн-Фадлана, Аль Хорезми. Да разве возможно все перечислить? Разве возможно глядеть на это без трепета душевного?!!

Дахир настолько увлекся книгами, что взял в себя в руки, лишь , когда услышал голос хана -Но это все мудрость веков. А живем мы в мире грешном.

Пойдем, мухтасиб, поглядим на другие помещения, моего скромного жилища.

К полудню Дахир с ханом и сотником , обошли трапезную, побывали в застенке, пропахшем кровью, рвотой, испражнениями.

Сотник, Тобчи-хан и Дахир, были свидетелями того, как палачи деловито и умело растягивали на пыточном столе, какого – то несчастного, оказавшегося фальшивомонетчиком и тот истошно орал, портя воздух гадким духом.

Когда уже покидали застенок, на лице владыки Аталыка, проступила гримаса брезгливости

–Он знал, что ждет его в случае, если его злодеяние будет открыто. Однако, алчность оказалась сильнее.

.. вечером после намаза и омовения, Дахир сидел на пиру в покоях хана. За низеньким столиком, собрались все приближенные владыки, военачальники, хаджибы(советники), казначей, иктадары(держатели земли)

Вздымались чаши, от обилия фруктов, стоял вязкий аромат, ломились столы от различных блюд.

Чего здесь только ни было!

Плов, приготовленный двенадцатью способами, телятина тушеная в соке граната, запеченный джейран, стоящий на блюде на четырех ногах , бараньи головы с пряностями, фаршированные улары, и многое многое другое, для услаждения желудка и взора пирующих. .

Дахир поднимавший чаши со всеми, прислущшивавшийцся к крикам пирующих во дворе( там пировали воины и слуги), пил мало, время от времени, окидывая взглядом приближенных хана. Раскасневшиеся лица, сытое рыгание, похвальбы и славословия в адрес хана. Блеск расшитых халатов и звон речей,непременные гости праздничного тоя.

Сам Тобчи-хан , сидевший на небольшом возвышении, поднимал чаши, ел с аппетитом, то что подносили ему раболепные слуги, но Дахир проницательным взглядом видел, что владыка глядит трезво, оценивающе, порой скрывая чуть насмешливую улыбку.

Глава 3

Гордыня, цвет облаков и бремя страданий человеческих.

Уже три месяца , Дахир был в должности мухтасиба.

От его взора, не ускользала малейшая оплошность слуг и рабов, он отлично научился видеть пороки и достоинства в душах людских.

Отдавая приказания , он не кричал не грозил, оно просто говорил таким ледяным тоном, что обслуга, порой , предпочла бы попасть на пытку, чем ослушаться этого каменного надсмотрщика.

Нет, Дахир не был груб, никого не избивал собственноручно, был сдержан, порой – приветлив и любезен. Просто, дворцовая челядь, была рада, когда мухтасиб в хорошем настроении, может что – то спросить о житейских пустяках, что – то посоветовать в трудный миг. Значит все хорошо, мухтасиб не сердится!!

Значит никто сегодня не будет наказан палками, никто не испытает на себе немилости. Мало кто догадывался, что Дахир с искусством лицедея, меняет маски.

Слишком рано, он, с не юношеской рассудительностью, пришел к выводу,

что в подлунном мире, нельзя верить никому. Человек зачат в грезхе, в грехе живет.

Тот , кто умеет использовать слабости, достоинства и пороки других,

кто проникает в чужие помыслы, будет властвовать.

И предчувствие это оказалось верным.

Однажды, как всегда по утру, он рассказывал хану о том, как обстоят дела в дворцов хозяйстве.

Внезапно, Тобчи- хан, прервал его жестом и произнес

–Вижу, что не ошибся в тебе.

Только запомни Дахир, те , кто покорны, кто в услужении, должны ощущать длань того, кто наверху.

Ежечасно и ежедневно. Тогда они будут лизать тебе руки. Если тот,

кто правит, даст слабину, откусят руку.

Так было есть и так будет в этом мире. И ты стал мухтасибом потому что ты чужой здесь.

Ты не можешь сговориться и ударить в спину. Бойся предать меня Дахир! Даже подумать об измене, бойся.

А Дахир любил ходить в свободные часы по улочкам Аталыка.

Город наполнялся с утра, криками водоносов, звоном кузниц, выкриками торговцев.

Ах какими тянуло ароматами, свеже- сваренного плова, испеченной лепешки, гончарной мастерской, запахом пряностей.

А что тогда говорить о людях? Кого здесь не встретишь?!

Арабы, таджики, ханьцы смуглые индусы, путешественники из страны русов и синеглазые европейцы. Все торгуются шумят, пьют, едят, покупают, продают.

Бьет ключом жизнь Аталыка!

..Уже перевалы начали закрываться снежными шапками, отогнали на давние кочевья, стада скота, ушли по своим становищам , отряды племенных вождей. В отрогах гор, завыли привычную песню ветры, и хмурилось небо.

И Дахир, дворцовый мухтасиб, чутьем прирожденного лицедея и людо веда, ощутил, как по дворцу, неслышной тенью, походкой призрака минувших времен, крадется тревога. Она была неуловима, она ощущалась лишь в том, что теперь была удвоена стража у крепостных ворот и у стен дворца, что Тобчи-хан, несколько раз по ночам вызывал к себе сотников и тысячников, о чем то говоря с ними в самом дальнем покое, безопасном от любопытных ушей, тревога кралась в том, что несколько раз городскую стражу будили криками , гонцы на взмыленных лошадях. Гонцов принимали, в тайне, сам хан и первый хаджиб, Рашид – Мирза. А наутро, свежие конские следы вели из Аталыка в степи и предгорья. Слухи по городу, еще недавно веселому и готовящемуся к зиме, поползли, словно дым от степного костра, во время безветрия.

Сперва, незаметно, тайком, затем все усиливаясь и разрастаясь.