Путешествие в галактику Летта

Санька отправился «на боковую» первым. Я остался в карауле. Чтобы не уснуть, я в который раз пошел на экскурсию по кораблю, тщательно умылся, поел белка со вкусом имбирных пряников, посидел, полежал…

– Санька, Санька, да Санька же!

Кто-то настойчиво теребил меня за рубашку. Не дают поспать! Даже летом! Нет счастья на Земле!

– Просыпайся же ты! Рукав вон чуть не оторвал! Хороший из тебя сторож! Никакой надёжи!

Я подскочил, как ужаленный. Проспал, проворонил!

Шурка смотрел на меня весело и чуть насмешливо. Вид у меня, сто процентов, был потешный, как у совы, которую днем разбудили.

– Гляди, – застрочил Шурка. – На экране что-то сигналит уже 5 минут. Как думаешь, что там?

Я посмотрел и понял, что посадка уже скоро. Спали мы долго. Часы показывали. 55:30. Надо быть готовыми к приземлению.

– Посадка скоро. Бегом в туалет, если надо. Попить. И садись в кресло, пристёгиваемся.

Мы помчались в разные стороны доделывать свои дела. И через 3 минуты уже сидели на местах, пристёгнутые крест-накрест. Не сговариваясь, мы перекрестились. Было очень волнительно и страшно. Неприятные мысли пробегали не задерживаясь, оставляя после себя только холодные мурашки и потные ладони.

Глава 8

Корабль стремительно приближался к планете. Лиловое свечение вокруг неё временами нарушали оранжевые вспышки непонятного происхождения. Интересно, но наш страх сменялся странной радостью – земля под ногами, какая-то определённость, надежды. Всё лучше, чем лететь в безбрежном космическом океане. А куда – Бог весть.

Минуты летели крылатыми ангелами. И вот мы ощутили лёгкий толчок. Экраны погасли и в каюте наступила полная тишина. Похоже, приземлились. Про Луну говорят – прилунились, про Землю – приземлились. А про Дайяд – придайядились? Фу, как-то не звучит.

Мы переглянулись и стали выбираться из кресел. Нехитрые пожитки в рюкзаке, запас белковой еды, несколько упаковок ценного груза. Неизвестно, что нас ждёт там, что мы будем говорить и где очутимся уже в ближайшее время.

– Ты это, – замялся Шурик. – Нам главное – не расставаться. Но если, что… вдруг… если тебе одному удастся вернуться, скажи маме, что я её очень люблю и, что я перед ней так виноват.

Я увидел, как в глазах у друга заблестели слезинки и мы, не сговариваясь крепко обнялись.

– Ну, с Богом!

Я нажал широкую круглую кнопку и люк плавно отъехал в сторону. В лицо нам пахнул тёплый душистый ветер. Лиловые облака беззаботно неслись в своей недосягаемой высоте. Какие-то птицы мелькали высоко в небе, перекликаясь странными голосами. Мы сразу поняли, что мы в космопорту. Тут и там стояли самые необыкновенные летательные аппараты. Территория была огорожена. Мы вышли по наклонному трапу и осматривались, с целью определить в какую сторону нам двигаться и откуда ждать опасности. Дышалось хорошо, полной грудью, как дома. Хотелось побежать, отбросив все страхи по взлётной полосе! Так соскучились ноги по простору, по движению, по воле. Если бы только это была Земля!..

– Ну, – не своим от волнения голосом, спросил Рыжик. – Куда рванем?

Я почесал давно немытую голову и неуверенно двинулся к ближайшему звездолёту. Что буду делать, когда войду – честно, не знал. Но делать что-то было надо. Однако, никакого входа в этот, впечатляющий размерами и странными формами, гигант не оказалось. В высоких иллюминаторах не заметно было никакого движения или фигур. Ладно, пойдём к другому. Вообще я намеривался вступить всё же в контакт, попросить помощи, сообщить о доставке долгожданного груза. А там, как получится.

Проверив несколько самых разношёрстных звездолётов, мы поняли, что лучше поискать здание порта и его сотрудников. Так, похоже, будет быстрее. Да, да, мы торопились, торопились вернуться домой с ближайшим транспортом. Может быть, у них тут есть постоянные рейсы на нашу планету.

Из-за звездолётов, закрывающих собой обзор местности, найти здание космопорта оказалось проблематичным делом. Шурка стёр себе все ноги и утирал краем рубахи вспотевшее лицо.

– Так дело не пойдет, старик! Эдак, мы и до ночи ничего не отыщем. Вымерли они тут, что ли, все?

Мы стояли в очередной раз около нашего малыша-звездолёта.

– Я перелезу через ограждение и заберусь на то высокое дерево. Обзор будет хоть куда и мы сориентируемся, – предложил он.

Я кивнул в знак согласия. Он деревенский, лазает хорошо. Сказано – сделано. Шурка добежал до намеченного дерева. И я увидел издалека, как он почему-то стал медлить, обходить его кругом, трогать и проверять ветви. Странно, почему он не лезет? Что-то его беспокоит?

Шурка как-то беспомощно оглянулся. И я уже хотел ему махнуть рукой, мол, ладно, брось, не надо, как он повернулся ко мне спиной и быстро полез вверх. Только рубашка мелькала между ветвями.

Не прошло и пяти минут, как я увидел Шурку на достаточной высоте. Он махал мне рукой, показывал куда-то и что-то кричал. Я повернулся на минутку, чтобы запомнить направление, а когда повернулся назад, то просто открыл рот от удивления. Шурка летел по воздуху с громкими криками, среди которых я сумел разобрать: «Ах, ты дуб стоеросовый!» и «Еще драться вздумал!». Ничего абсолютно не понимая, только то, что я пропустил самое интересное, я помчал на всех парах туда, куда, по моему мнению, должен был приземлиться Сашкин зад. Пока я бежал, я рассуждал так – сам он летать не может. Значит, его кто-то швырнул с такой силой. Кто? И где он сейчас?

Санька шлёпнулся не кисло. Но ему было не привыкать. Только начавшие заживать, коленки опять саднили. На лбу и щеках были крепкие ссадины. Он держался за плечо и дико выл.

– А-а, сломал, сломал!

Я подбежал и осмотрел его.

– Идти можешь?

– Пока нет! – сквозь зубы ответил он.

Я сбегал за рюкзаком и обработал ему раны. Благо аптечку мы положили в первую очередь, когда собирались в эту чёртову разведку. Шурик был теперь похож на бойца, которого недавно вынесли с поля боя. Как в той песне поётся – «голова повязана, кровь на рукаве, след кровавый тянется по сырой траве».

– Ты как в небе-то оказался?

– Как, как, – с жаром ответил Санька, – Дерево меня швырануло! Мне оно сразу не понравилось. Какое-то оно резиновое что ли. Не наши деревья, точно. Но деваться некуда, пришлось лезть. А потом, как я орать-то начал, оно подо мной прогнулось, да как отстрелит меня. Пока я летел, кстати, я всё отлично рассмотрел с высоты. Так что спасибо тебе, пенек осиновый!

Он погрозил неведомо кому, и мы не спеша пошли. Раненый боец сильно хромал и опирался на мою руку. Через полчаса мы добрели до странного фиолетового здания. Раньше оно, видимо, таким не было. А сейчас стены и частично окна были покрыты фиолетовым пушистым мхом. В глаза бросалось запустение. Мы еле протиснулись в едва открытые двери. Очевидно, что это и было здание космопорта. Огромные залы, табло во всю стену, всюду сидения и стойки регистрации. Здесь нам делать было нечего. Никого здесь не было уже давно. И тут могло быть небезопасно. Мы выбрались наружу.

– Куда теперь? – прошептал тёплый ветер.

Мы оба пожали плечами. За космопортом обнаружилась огромная почти пустая стоянка для частного транспорта. Колес у этих автолётов не было. Значит, они тоже летали, когда-то. Внутрь мы не полезли – всё равно управлять не умеем.

– Короче, Санька, по-моему, выход пока один – идти по трассе к какому-нибудь населенному пункту.

Санька кивнул:

– Только лучше с утра. Сегодня уже находились и раны сильно болят.

– Поесть надо, – добавил я. – Переночуем и двинемся.

В космолёте было куда как безопаснее и лучше. Мы попили, умылись, покушали и сразу же легли. Тут было относительно надежно и можно было забыться. Можно было, да вот мысли, взволнованные непонятной обстановкой в порту, как потревоженные пчелы кружили и жалили нещадно.

– Почему порт заброшен? Где обитатели планеты? Куда дальше идти? Что делать с ценным грузом? Как быстрее выйти к ближайшему населенному пункту? Сколько придется идти и где ночевать на этой новой земле? Чего ждать за каждым поворотом?

Мерное жужжание стало убаюкивать и мы оба задремали. Мне снилась Олеся. Она звала меня с другого берега реки, махала платком. Я спешил к ней, как только мог, но ноги, как ватные, заплетались одна о другую.

– О-ле-ся! Я тут! О-ле-ся!

Я поскользнулся и свалился в реку. Только она оказалась очень твёрдой. Это потому, что я упал с узкой полки-кровати на пол. Первое, что бросилось в глаза, когда я их достаточно протёр, было красное лицо Сашки. Аллергия? Я стал его будить. Он что-то невнятно бормотал и стонал. Голова и руки у него горели огнём. Что делать? Заболел! Я знал, что человека с большой температурой надо срочно охладить. Я раздел его до трусов и нашёл на теле многочисленные гнойники. Руки мои затряслись. Мамочка, дорогая, а если он сегодня умрёт?! Я помчался мочить его вещи, обкладывать холодной тканью со всех сторон. Санька немного попил. Теперь надо часто его поить. Хотя бы это. Лекарств никаких у нас в рюкзаке, конечно, нет. И чем он болен, я тоже не знаю.

Через пару часов я сам почувствовал головокружение и озноб и понял, что и я заболел. Осмотр тела показал намечающиеся зудящие гнойнички. Ну вот и всё! За мной уже некому будет ухаживать. Я еще раз вышел наружу поискать помощи. Безрезультатно. Зубы стали меньше отбивать дробь, но тело теперь горело. Язык без конца сушило. Я поставил побольше воды в кубрике, на случай если не смогу дойти. Мысли о маме, о папе, о дедушке, о братишке, которых я никогда не увижу только по своей глупости, не давали мне покоя, не позволяли лечь и отключиться. Какой же я дурак, какой же..! Зачем, зачем я только пошел в эту разведку? Так хорошо, так замечательно начиналось лето! Боже мой, заберите нас отсюда! Мы тут просто умрём!

Если бы только на борту была аптечка! Если вы думаете, что я за это время ее не догадался поискать, то ошибаетесь. Везде, где только мне подсказывала интуиция и сообразительность! Зная язык инопланетян, с которыми мы контактировали, я бы имел, конечно, больше возможностей «полазать» в компьютере, поискать аптечку и попробовать управлять «тарелкой». Но лезть вслепую точно не стоит. Можно заварить еще большую кашу!