Прямые солнечные лучи – 2. Свободное падение

– Любовь?

– Нет.

– Странно. Нет ничего проще и сложнее любви.

– Знаете…

Она едет на ночь глядя к парню, которого хочет (не забыть, что утром рано вставать, так, ладно, это потом), нет никакого завтра, есть только алое, совершенное, хрусткое, как яблоко злой колдуньи, сегодня… а стареющий таксист тут умничает, вещает о любви.

– Знаете, я не в настроении говорить об этом.

Ну а теперь он вдруг тормозит. Лане горячо, все внутри мерзко скручивается, словно выжимают большой грязный половик.

– Приехали. – Таксист миролюбив. – Чего вы испугались?

– Обычно водители начинают расспрашивать, правильно ли поворачивают, куда дальше, можно ли потом выехать через двор… Не ожидала, что мы прямо уже на месте, – сконфуженно бормочет Лана, ковыряясь в кошельке.

Сердце колотится громко и отчаянно. «Вот дурочка, что ты, правда. Подумала, этот мужик разозлился и убьет тебя? Ну и кого потерял бы мир в твоем лице? Так, это что-то пошло нездоровое… нервное, видимо. С чего ты нервничаешь?».

Лана поднимается по темной лестнице – лампочка, очевидно, перегорела, ну или кто-то выкрутил, бывает. Подъезд как подъезд – ее собственный почище и поприятнее.

Если бы она тогда не познакомилась с Денисом, не было первого поцелуя в этом самом дворе, торопливого стука ее каблуков по этим вот ступеням… наверное, она была бы замужем за Димой. Может, у них родился бы малыш. Вера с Мишей с восторгом бы нянчили его и радовались, что племянница, которую они воспитывали как родную дочь, устроила свою судьбу.

Пока Миша деликатно молчит на этот счет – Вера в целом тоже, но в ее фразах иногда проскальзывает что-то такое… многозначительное, слегка даже укоризненное: «Моя коллега на работе, она чуть моложе тебя, ушла в декрет. Это второй ее ребенок» – и пауза. Или: «Ты молодая, какие твои годы. Я в твоем возрасте… ну, впрочем, сейчас все по-другому, реальность другая. Забудь».

Напрямую о личной жизни дядя с тетей Лану не спрашивают. После Димы она не знакомила их ни с одним парнем, хотя не скрывала, что периодически с кем-то встречается.

«Но вот о том, что происходит сию минуту, им точно знать не стоит, неважно, двадцать мне, двадцать пять или пятьдесят», – с усмешкой заключает Лана.

Она не пошла домой переодеваться – решила поехать в том, в чем была у Нины, лишь бы побыстрее. Сообщение Вере о том, что будет поздно (ничего не объясняя), написала уже из такси. Как будто боялась, что кто-то свыше передумает («Ой, самой смешно, какая ерунда, меня что, Нобелевской премией наградили?»). Хорошо еще, зашла к Нине не из дома и не в тапочках, а на каблуках.

Теперь она почти всегда на каблуках, ей нравится. Познакомившись с Денисом, специально старалась выглядеть более женственно, а потом привыкла. Прежние свитера, водолазки и брюки остались для выездов на природу, а на каждый день – узкие джинсы или платьица. С ее фигурой можно себе позволить.

Этим вечером – синие скинни, красная футболка без принта, светлый легкий пиджак и туфли цвета шампанского с открытым мысом. Если бы сегодня решила разрядиться в пух и прах, совсем перестала бы себя уважать. Потому что нет уже никакой интриги.

Лана не очень любила приходить к парням домой сама – вот именно подходить к двери и нажимать на звонок. В те полминуты, что проходили между звонком и звуком отпирающегося замка, чувствовала себя зависимой и чуть ли не пристыженной, как будто ждала подаяния. После такого и занятие любовью казалось ей проституцией. Одного молодого человека она просила под разными предлогами выйти к ней и подняться в квартиру вместе, чтобы всего этого не ощущать.

Но с Денисом можно о таком не думать – он не ее парень, да и блюсти свою репутацию перед ним не имеет смысла. Это же… это же он. Тут все иначе. Не только из-за того, что… но и потому…

Слегка запутавшись в своих мыслях (и почему-то обрадовавшись этому), Лана звонит в дверь. Просто же он все решил. У нее не было порыва с ним связаться – это было бы слишком очевидно, слишком топорно. Как фотографировать линию горизонта на закате у моря. Лана никогда не умела так жить – в этом были и определенная прелесть, и масса недостатков, само собой.

Он подходит быстро, но не настолько быстро, чтобы она не успела подумать: «А вдруг он забыл и ушел тусить?». Нет, не забыл и не ушел, это было бы неорганично.

Правда, по нему и не сказать, что заждался ее. Спокойный, расслабленный. Движения чересчур вальяжные – или так кажется Лане, готовой скорее к бурному сексу на пороге, чем к ленивому «привет, проходи на кухню». Волосы растрепаны и вроде не очень чисты, но это ее не отвращает, даже почему-то умиляет. Он настоящий.

Взгляд равнодушный, ускользающий. Он точно намеренно делает вид, что ему все равно. Сигарета оказывается то в углу рта, то между тонкими пальцами, кочует туда-сюда быстро-быстро.

– Тебя что-то беспокоит? – Лана грациозно – на это она, по крайней мере, надеется – присаживается за стол на деревянную табуретку.

Раньше никогда не задала бы этот вопрос – побоялась бы услышать: «Не твое дело».

– Меня? – Денис притормаживает на пути к холодильнику. – Нет, с чего бы. Я сегодня без воды, в подвале трубу прорвало, перекрыли. Поэтому пью пиво.

Он коротко смеется над собственной шуткой. Лана натянуто улыбается.

На столе валяется – судя по всему, не первую неделю – пустая пачка из-под леденцов от боли в горле. Рядом – набитая окурками, покрывшаяся изнутри плотным серым слоем пепельница. На стене…

– А откуда это красное пятно? Как будто тут были разборки.

– Это пятно? – Нет, она не ошиблась, движения Дениса слишком резки – он явно напряжен. – Вино. Не отмывается. Вот тоже вино. Красное.

Он достает полную бутылку, зажимает ее между коленями, вкручивает штопор и вроде бы лишь слегка тянет пробку вверх, а она уже оказывается снаружи.

– Как ты ловко…

– А-а, опыт.

Следом за элегантной бутылкой Денис триумфально водружает на стол банку пива. Лане хочется рассмеяться, но она удерживается. Стакан, как и в прошлый раз, он ей не предлагает, однако ей нравится – неформально. Закуски нет.

– Как дела?

– У меня?

– Ну а у кого еще. Что нового?

– Э… завтра еду в N.

– Хм. Зачем?

– В туристических целях. Почему бы и нет. Мы выбирали из нескольких городов…

Лана не развивает тему – не уверена, что Денис ее слушает. Блуждающий взгляд, отрывистый тон, замкнутость…

– С тобой точно все в порядке?

– Да, в норме.

– Я удивилась, когда ты позвонил.

– Да? Думала, я стер номер?

– Нет, не так… просто удивилась.

– У меня из старого телефона все контакты перенеслись в новый. Я соскучился.

– Что?

Лана понимает это как «заскучал» и смотрит на него вопросительно и слегка измученно. Он повторяет – с нажимом, без особой нежности: