Куклы во время шторма

Она сделала слабый жест рукой – вроде как отмахнулась.

– Ты как сейчас?

Глупее вопроса не придумаешь.

– Жива, – пробормотала Алла и прикрыла глаза.

– Ладно. Я тебя оставлю.

Она не отозвалась – возможно, снова уснула.

Когда я вышла из палаты, Стас уже пришел в норму и с готовностью бросился к двери.

– Ну как там? К ней можно?

– По-моему, она задремала. Посмотри, – рассеянно отозвалась я.

– Как там? – повторил он и, не дожидаясь ответа, скрылся за дверью.

На ватных ногах я прошла мимо тетки. Почему-то в голове засело, что надо сделать это как можно быстрее, хотя, скорее всего, она и внимания на меня не обратила – до того ли ей было.

Я спустилась по лестнице на первый этаж, взяла свой плащ, вынырнула на улицу, на свежий воздух. И вместо того, чтобы испытать облегчение и замедлиться, ускорила шаг.

Совершенно внезапно (до аллюзий ли было в тот момент?) я поняла, что напоминаю себе апдайковского Кролика.

«Еще прежде, чем в ушах загудел ветер, руки сами собой взлетают вверх, каблуки вначале тяжело грохочут по мостовой, потом, без всяких усилий с его стороны, в нем нарастает какой-то сладкий ужас, шаг становится все легче, быстрей и спокойней, и он бежит. Бежит. Бежит».

Глава 9

В тот день Стас не пришел и не связался со мной. В понедельник в дверь звонили три раза, но я не открыла. Во вторник встретила папу в коридоре – он сообщил, что Стас заходил вернуть футболку и куртку. На вопрос, почему меня с ним не было, пришлось ответить, что я была дико занята дипломом (надеюсь, Стас сказал ему то же самое, хотя бы приблизительно).

Следующие пару недель я не отвечала на звонки, кроме родительских, не открывала дверь и действительно писала диплом. Наверное, у меня никогда в жизни не было таких странных двух недель, и дело было даже не в том, что я виделась только с дипломным руководителем, а прогулки совершала только в одиночестве, вокруг дома или до ближайшего гастронома. Я почти ни о чем не думала – старалась обрубать все мысли на корню, убеждала себя, что меня ничто не интересует. В конце концов посторонние мысли стали обрубаться уже сами, без моих усилий: в мозгу периодически вспыхивали имена и почти сразу гасли. Алла (?….). Жанна (….). Стас (??…).

После майских праздников я сдала диплом на проверку и, не представляя, чем заняться теперь, впервые в жизни проспала почти целый день. Просыпалась, перекусывала – и опять ложилась. Каждый раз мне казалось, что теперь уж я точно не засну, но сон приходил снова, и я погружалась в него с облегчением и радостным узнаванием, будто встречая старого друга. Сны мне, к сожалению, не снились – либо я ни один не запомнила.

В день рождения Жанны, открыв глаза, я сразу с такой тоской вспомнила прошедшие дни, будто мне предстояло выходить на работу после долгих праздников. Я бы ни с кем не общалась еще очень долго, но забыть о такой дате не имела права. И нужно было пойти купить тот сертификат в подарок.

Выйдя из салона, я поняла, что по-прежнему не позвонила Жанне, и достала мобильный телефон. Звук на нем был отключен уже давно и проверяла я его нечасто, так что я обнаружила очередную порцию пропущенных вызовов, но, даже не став смотреть, от кого они, набрала номер подруги.

– А вот и ты! Думала, ты вообще про меня забыла, – не дав мне произнести традиционную поздравительную речь, застрекотала она в трубку. – Как насчет того, чтобы посетить мою безалкогольную вечеринку? Кстати, какой сок ты предпочитаешь? А может, морс или что-нибудь в этом роде?

– Безалкогольную вечеринку, – повторила я. – Значит…

– Да-да, все подтвердилось, я беременна! – Последнее слово она выдохнула с таким восторгом, что я впервые за много дней улыбнулась.

– Поздравляю. Раз так – сразу с обоими событиями.

– Я пыталась дозвониться до тебя, но это же было невозможно. Где ты была эти полмесяца? Даже дверь мне не открыла! Я волновалась! Ты что, уезжала? – Жанна не стала дожидаться моего ответа – для этого у нее было, похоже, слишком много эмоций. – Чертов доктор Голицын оказался не только продажным, но еще и недобросовестным. И слава богу. Жду тебя в пять у себя.

Не передать словами, до чего меня напряг этот визит. Подарок Жанна оценила, а в остальном был полный мрак – темой вечера стала отнюдь не сама именинница, а ее положение. Три ее подруги (все замужем, две с детьми, одна мечтающая о ребенке) почти сразу же принялись с упоением обсуждать вынашивание, кормление и прочие прелести, и конца-края этому не было.

Из мужчин на этой, с позволения сказать, вечеринке присутствовали только Сема и муж одной из девушек (видимо, никого не прельстила мысль о празднике без алкоголя), и они практически поселились с сигаретами на балконе. Я весь вечер завидовала черной завистью, поглядывая из комнаты на их спины и локти – больше ничего я разглядеть не могла, – а потом не выдержала и тоже выскользнула на балкон.

Услышав скрип двери, оба обернулись и вопросительно посмотрели на меня.

– Я покурю с вами. Не возражаете? Только вот у меня… кажется, сигарет с собой нет, – проворковала я, делая вид, что роюсь в карманах.

Сема молча протянул мне толстую «Мальборо» и зажигалку. Затянувшись, я чуть не закашлялась.

– Крепкие.

– Это да, – сказал второй парень.

– Рада за вас с Жанной, – произнесла я, повернувшись к Семе, и подумала о том, что ни танцев, ни психологического образования в жизни моей подруги уже, скорее всего, не будет. Впрочем, она ведь получила как раз то, чего больше всего хотела… так не все ли равно?

– Я тоже рад. – Мне показалось, Сема даже слегка улыбнулся – ну надо же.

Не знаю, почему, но я ждала, что он спросит, зачем мне понадобился телефон Аллы, хотя при постороннем человеке это было бы довольно странно, да он уже и забыл, наверное, о том случае. Вместо этого Сема внезапно сообщил:

– Жанне вчера звонил какой-то твой друг. О тебе спрашивал.

– А она что? – Пепел с моей сигареты приземлился на балконный пол, и я стряхнула его вниз носком тапочка.

– Сказала, что сама не может до тебя дозвониться.

– Так и было.

– Ты, наверное, уезжала? – дружелюбно осведомился второй.

– Ну… я была сильно занята. И еще моя подруга пыталась покончить жизнь самоубийством.

Сема слегка содрогнулся, а второй пробормотал:

– Кошмар. Как она сейчас?

– Не знаю.

Они посмотрели на меня странно и как по команде отвернулись.

– Я все выясню, – зачем-то добавила я и бросила еще не потухшую сигарету в пепельницу.

Уже совсем стемнело, и мне пришло в голову, что, вероятно, я могу улизнуть, сославшись на позднее время. Достав из кармана джинсов телефон с по-прежнему отключенным звуком, я обнаружила, что мне звонит Гена. Можно было в очередной раз не взять трубку, но этот разговор избавлял меня от необходимости курить вторую сигарету, когда у меня еще от первой кружилась голова, и сидеть в уголке с шестым по счету стаканом сока, внимая беседам о радостях материнства. Поэтому я нажала «ответить» и вышла с балкона.

– Привет. Ну надо же, ты взяла. Даже не ожидал.

Такое начало мне почему-то не понравилось, и я отозвалась холодно:

– Зачем тогда звонил?