Бессмертные. История Феникса

На секунду в комнате стало совсем тихо. Сана, подавшись вперед, позволила Дину поцеловать её, после продолжила:

– Я так много хочу увидеть. Как взрослеет моя дочь, как Риетта выходит замуж, как Кинара завершает свою сыворотку долголетия, как мы с Дином, уже совсем старые, сидим в плетеных креслах и разгадываем кроссворд, ха… Как жаль… Что я пропущу столько важного…

В груди больно защемило от слов Саны, но я продолжала упрямо смотреть в пол, не роняя ни единой слезы. Я корила себя за то, что не могу ей помочь. Я собираюсь помочь миллионам людей своей сывороткой, но не могу помочь самому близкому мне человеку… Черт, какое же я ничтожество.

– Кин… Кинара… – Голос Саны начал прерываться, она не могла договорить слова. – Кинара… никогда не теряй волю к жизни, слышишь? Будь эмоциональнее, улыбайся… Тебе так идет улыбка… Ох, ребята… Я так вас всех люблю…

Сана неожиданно замолкла и посмотрела на потолок. Датчики, висящие на стенах, медленно начали останавливаться. Зеленая кривая линия на мониторе дрогнула последний раз и пошла по прямой. Запищал прибор сбоку. Дин опустил голову и произнес:

– Нет, прошу! Не оставляй меня! Я так сильно тебя люблю, Сана! … Сана…

Сана не отвечала. Её бессознательный взгляд говорил о том, что Саны больше нет. И её никогда не будет больше с нами. Риетта отвернулась и громко, не стесняясь, зарыдала. Дин нежно водил рукой по волосам Саны, что-то бормоча.

Я смотрела в пол. Если бы моя душа состояла из цветка с четырьмя лепестками, то прямо сейчас во мне сгнил бы один лепесток. Чувство, словно сейчас в тебе умерло что-то очень важное и дорогое заставило меня покачнуться и опереться спиной на дверь.

Слез не было. Мне хотелось плакать, прижаться к Риетте и всхлипывать от горя, но я не умела. Выдрессированная родителями, я привыкла всегда молчать, скрывать свои желания и эмоции, не плакать. Я поняла, что в этот момент умерла не только четвертинка моей души.

Сгнил весь цветок.

27 глава. История Мэри

«Если ты думаешь, что мир бы был лучше, если бы тебя не существовало, то ты ошибаешься. Миру безразлично, есть ты или нет. Просто живи и прекрати думать, что ты пуп земли» – Мику Шин

– Очнулась, наконец. – Я открыла глаза и снова закрыла их, не желая возвращаться в реальный мир. – Лежи-лежи, я пока что все расскажу. Ты уже чувствуешь себя лучше?

Я нехотя повернулась и посмотрела на собеседника, который сидел около моей постели. Это оказался Хатеру, с перебинтованной головой и книгой в руках.

– Да, правда голова ужасно раскалывается. – Я схватилась за затылок и легонько его почесала.

– Прости, но мне надо было срочно вырубить тебя, чтобы Одиннадцать не захватил твое тело. Я… Я не придумал ничего лучше, чем сжать воздух и надавить им на твою сонную артерию. Прости.

– Это действительно было болезненно. Но зато я жива. Спасибо. – Я положила руку на его ладонь, чтобы успокоить его. Перед глазами все еще моргали различные облики и разговоры. Хрипящий Седьмой, странные темные слуги, холодный взгляд Одиннадцать и свой собственный страх, который не утихал.

– А что с Седьмым? – Спросила я.

Хатеру промолчал, начав пристально разглядывать обложку книги, проводя пальцами по корешку.

– Боюсь… Тут все очень плохо. Одиннадцать что-то сделал с ней, но никто не может понять, что именно. Ты знаешь, что такое пси-щиты, так?

– М-м-м.... Одиннадцать что-то упоминал о них, но я не знаю, что это. А что это, кстати? – Я нахмурила брови, пытаясь вспомнить, но ничего не приходило в больную голову.

– У каждого человека есть пси-щиты. Это что-то вроде психологической защиты. У каждого она своя. Защита зависит от типа характера, способности переносить эмоциональное давление, воспоминаний и жизни в целом. У рядового человека обычно 10-15 пси-щитов, у стойких людей около 30. Также, пси-щиты зависят от происходящего в жизни: кого-то стрессовые ситуации и проблемы закаляют, кого-то ломают. – Тут Хатеру сделал паузу. – Принято, что если пси-щиты достигают 3, человек совершает самоубийство. У тех, у кого есть психологические заболевания, щиты не превышают 5, а в подростковом периоде щиты у человека падают до 8.

– Это сложно понять, но я, вроде, суть уловила. Так к чему ты ведешь?

– Эм… Ну, как я и говорил… Одиннадцать что-то сделал с ней… У неё остался единственный пси-щит.

– Она покончит жизнь самоубийством?!

– Нет. У неё даже на это не хватает воли. В данный момент мы поддерживаем её состояние, но скоро воспоминания прошлого задушат её. У Мэри не самая приятная история: она много кого потеряла и много кем была предана. Обычно, чем дольше живешь – тем меньше щитов остается. А ей около 2000 лет… Её щиты можно было по пальцам рук пересчитать.

– Боже мой… – Я отвернулась и уткнулась носом в подушку, чтобы переварить сказанное Хатеру.

– Мецу слишком сильно пошатнулась. У нас нет ни Двенадцать, ни Одиннадцать. Вторая и Восьмой ненадежны. Пятая и Девятый, когда все пошло под откос, временно отстранились от дел. У нас нет номера Три и мы потеряли номер Семь… Еще немного и Мецу придет конец. Кажется, рассвет Мецу как великой организации закончился. Теперь ты понимаешь, как нам необходима любая помощь?

Я замолчала, взвешивая и обдумывая все в голове, а потом вынесла вердикт:

– Хатеру… Я хочу, чтобы Мецу больше никогда и ни за что не беспокоило меня. Видеть вас не хочу.

Хатеру шокировано посмотрел на меня.

– Ч-что? – Переспросил он. – Ты хочешь покинуть нас сейчас? Когда мы так нуждаемся в твоей помощи?

– Мне плевать. Меня это не касается. – На душе стало очень тяжело, будто на меня обрушилась целая скала, но я продолжала безразлично разглядывать стену.

– …Ты просто предаешь нас. Поворачиваешься спиной к тем, кто нуждается в твоей помощи. И это не только Мецу, но и другие невинные люди. Ты хочешь узнать, что такого сделал Одиннадцать? Из-за чего его выгнали из Мецу?! – Он схватил меня за плечи и повернул к себе. – Ты просто не представляешь, что он устроил. Одиннадцать просто… Он просто уничтожил за одну ночь целый город! Полноценный АльтМир! Всех людей, что были там! Дети, старики, женщины, мужчины – всех!

Книга упала на пол, но Хатеру не обратил на неё внимание. Он вскочил:

– Это был маленький шахтерский городок и, не смотря на его маленькие размеры, он был густонаселенным местом. Одной ночью Одиннадцать подорвал шахты под городом. Без предупреждений, каких-либо условий или чего-либо еще. У людей не было ни шанса, ни выбора, ни даже крохотной возможности выжить. И когда он снова угрожает нам чем-то таким же непомерно жестоким, ты просто сбегаешь, поджав хвост?

Я промолчала. Сердце опять начало болеть и бешено колотиться. Слишком часто. Слишком быстро. Слишком больно. Когда болит сердце, боль распространяется по всему телу. Такое ощущение, что в тебя засунули сотню маленьких ножиков. Если таблетки уже не помогают, то мне осталось совсем немного, да?

– Убирайся. Если хочешь… беги. – Бросил мне Хатеру, отпустив меня. – Ты предаешь не только Мецу. Ты предаешь и меня.

– Я…

– УБИРАЙСЯ ВОН!

Медленно встав с кровати, я вышла из комнаты. Он просто не знает, что я чувствую. Не знает про болезнь. А если бы знал, что он мог сделать? Мецу слишком на меня надеется, я просто обычная девушка, окруженная собственными иллюзиями. Я просто устала. Устала бороться с болезнью и со всеми проблемами в жизни. «Чем дольше живешь, тем меньше у тебя пси-щиты». Почему-то я сравнила это со свечой: чем дольше она горит – тем короче становится. В конце концов, от свечи остается маленький кусочек воска, который уже не может гореть. Вот и я также – перегорела.

По крайней мере, совсем скоро я буду совсем непримечательным трупом. Совсем скоро…

* * *

Я вышла из палаты и увидела прислонившегося к стене Десятого. Он слышал наш разговор с Хатеру, поэтому просто кивнул в знак приветствия и обреченно спросил:

– Ты точно уверена в своем решении? Я понимаю твой выбор. Любой бы на твоем месте не захотел бы участвовать в таком, но… есть веские причины, почему ты должна находиться в Мецу.

– Не вижу их. – Кратко ответила я, сделала паузу и продолжила. – Вы зря надеетесь на меня. Я никакой-то там сверхчеловек, чтобы бороться со злом в одиночку. Да, к тому же, это еще и подвергает опасности моих близких. А если Одиннадцать нападет пока меня не будет дома?

Десятый не стал продолжать спор. Он молча достал сигарету, прикурил и сделал глубокую затяжку:

– Все мы боимся за своих близких. Поэтому и работаем в Мецу. Чтобы защищать их. Мои родители до сих пор думают, что я работаю обычным продавцом в магазине. Но благодаря Мецу я могу обеспечивать их всем, что они захотят. На их следующий юбилей я планирую подарить им маленький уютный домик рядом с морем. Еще у меня есть два сына. Приемных, естественно. Хатеру, старший, уже работает в Мецу, а младшенький ходит в школу. Как ты видишь, у нас одни и те же ценности, Кинара. Правда, мы по-разному их защищаем.

Я облокотилась на стенку рядом с Десятым, но он продолжал смотреть на двери соседней палаты. Мельком оглядев медицинскую карту пациента, я догадалась, что в палате лежал Седьмой. В коме.

– Добрый вечер. – В коридор завернул парень в меховой куртке и капюшоне. От него издалека разило холодом так, что мы оба поежились. – Она еще не приходила в сознание?