Рассказы с верхней полки. Несерьёзные заметки

Я сержанту любезно явил единственный снимок, предупредив, что о гениальной его бдительности узнает Родина, или, хотя бы малая её часть уже через неделю- другую, и попросил забрать меня в тюрьму, где я, надеюсь, отдохну и подкреплюсь.

Сержант ответил, что мне, скорее всего, там не понравится, на что услышал возражение, как, мол, знать, и, не отдав чести, отвалил.

За происшествием молча наблюдали несколько контролёров-кондукторов, у которых надеялся я узнать, где будет происходить посадка на электропоезд, следующий до Арзамаса. Оказалось, поезд стоит уже на втором пути, куда путь мне был перекрыт этой дружной толпой, пожелавшей вдруг ещё до посадки проверить билет.

Когда судьбе угодно было привести мое усталое тело в вагон и опустить отощавший за несколько дней зад на жесткую скамейку, в игру снова вступили вагонные комары, толстые, медленные и ненасытные.

А когда над ухом не жужжало, я с наслаждением всматривался в прекрасные виды за окном. «То берёзка, то рябина, куст ракиты над рекой…» – всё увидел на пути из Мурома в Арзамас. И россыпи ландышей, и нелепо-тощие хвощи вдоль канав; и серо-зелёные шапки мхов на взгорках, похожие на шляпки грибов; и пятнами в лесу папоротники – светлые, и молодые кленки – тёмные. А уж деревья – те буйствовали, как могли и хотели. Клёны манерно вытягивали вперед пучки молодых листьев, будто карты веером в руках нетрезвого игрока-гуляки; высоченные ели мрачными зомби стояли вдоль трассы, держа полусогнутые руки пальцами вниз; берёзки будто только что вымыли головы и их тяжелые зелёные волосы мокро спадали вниз. А эти сосны… Порой и ростом – то по пояс взрослым деревьям, а глянь-ка – кажут ярко-зелёными средними пальцами неприличные жесты.

И не больно надо смотреть на вас, буду интересоваться делами рук человеческих. Вон как взялись за трассу: и щебнем дорогу отсыпают вдоль насыпи, и водопропускные сооружения монтируют новые, а кое – где и старые перроны демонтируют. Через годик то ли еще будет!

409 километр. Следующая станция – Арзамас 2. Платформа низкая и приходится прыгать вниз. Три часа минута в минуту от города до города. А не опоздал ли уже на поезд свой? Поторопиться бы!

Автобуса нет и в помине. Людей много и все покорно ждут. Чуть в сторонке тоскуют таксисты. Поинтересовался, сколько стоит на Арзамас-раз, и получил ответ «Сто рублей».

Боже ж ты мой, конечно едем! «Калина»– универсал с шашечками на борту (душа ликовала от гордости за родную область), помигав поворотником, резво вырулила на дорогу. Водитель отчитался по рации о маршруте и тайными таксистскими (не марксистскими) тропами повёз меня в указанное мной место.

Но «поезд на Воркутю с седьмого путю, давно, понимаешь, тю-тю». А поезд раз в сутки. Да, можно чисто теоретически, добраться и до Саранска, и в Рузаевку, где попутных поездов куда больше, но времени к восьми вечера, автобусы на сегодня ушли все, электрички идут до Ужовки максимум, а я не в Болдино же собираюсь…

Надежда на поезд в 0-15. Может на нем до Мордовии, а там будет ещё час на покупку билета до дома. Раньше этого времени в Рузаевке хватало на стояние в очереди и обилечивание с лихвой. А теперь… «Билетов на 0-15 нет» – показывает терминал. «Билетов на 0-15 нет» – говорит кассир. То есть, билеты до Рузаевки есть, но купе, стоимостью в три, почти, раза дороже билета прямо до дома.

И по прибытии поезда не оказалось билетов, кроме, разве, места сорок шесть в одном из вагонов, о котором сказала проводница. Но система места не показала и в зале ожидания вокзала станции Арзамас1 появился новый, четвёртый по счету пережидающий ночь пассажир.

И почему–то коротко стриженый, небритый, с впалыми щеками и кругами под глазами тип не вызвал интереса у чоповцев и приезжавших их проверять полицейских. Зато оживились комары вокзальные, стосковавшиеся без свежей кровушки. Правда вскоре похолодало, пришлось одеться потеплей, и они снова загрустили, зазвенели печально и обиженно.

В пять тридцать утра, ясного и весёлого, накинув ремень сумки на плечо, выхожу на улицу. И вопроса не возникало, куда направиться, конечно на Соборную площадь. Может и вышли уже на маршрут первые автобусы, но иду пешком. Город, да и прекрасное утро, располагают к пешей прогулке.

Солнышко только коснулось несмелыми лучами заборов и профнастил, разного цвета на каждом дворе, запарил. Кроме кошек, по большей части рыжих, на тихих, зелёных улицах никого. Иду и кручу головой по сторонам, любуюсь Арзамасом таким, каким, наверно, видели его много лет назад Горький и Гайдар. И он, представьте, начинает мне нравиться! И стройки–то в нём не как у нас, и частный-то сектор старше и интересней…

А над головой жестяные желоба, капающие хрустальными слезами на середину тротуара.

Справа памятник и синяя деревянная церквушка. Как не свернуть с дороги? Дальше храм из камня, белый, очень схожий с Самарским Вознесенским собором, чуть, правда, поменьше. Щёлкаю и его.

У появившегося из проулка мужичка спрашиваю, можно ли дойти до Соборной здесь, а не по той улице, с которой только что свернул. Он отвечает утвердительно, и назад я уже не возвращаюсь.

Улица Верхне-Набережная радует меня несколькими крайне интересными зданиями, и деревянными, и каменными.

С площадки от одного из них снимаю живописнейшую панораму заречья. Как хочется приходить сюда каждое утро спозаранку…

Поворачиваю налево и поднимаюсь навстречу куполам, маячащим над крышами старинных строений. Вот и она – Соборная. И снимать можно только издалека, чтобы захватить не фрагмент огромного здания, а нечто более цельное и ценное.

Храмы слева, справа, впереди, внизу… и в самой Москве, пожалуй, на такой площади нет столько церквей сразу, разве только в Кремле…

Вниз спускаются улицы, на которых чувствовал бы себя веке в девятнадцатом, кабы рекламщики выдержали свои «шедевры» в духе той эпохи. Здание типичного стиля гостиного двора…, особнячок с воротцами, который впору снимать в фильме о гусарах…, ворота монастыря, распахнутые настежь, а внутри табличка «Комсомольский городок» …