Божественное Орудие. Том 1

Марта выехала из деревни и, дважды пришпорив лошадь отправилась в сторону деревни Булут.

– Миля, значит? С именами у меня действительно туго, – посмеялась она. – Ну, понеслась!

Под недовольное фырканье кобылы Марта задумалась о том, что ей сказал староста. Неужели ей действительно триста лет? Словам этого мужчины хотелось верить, да и кому может понадобиться вот так шутить?

Значит, все, кого она знала, уже давно мертвы?

Щемящее чувство одиночества, усиленное настойкой на рябине, разлилось по ее телу и накрыло волной. Почему это случилось именно с ней? Да, она никогда не была ни к кому сильно привязана, но вот так узнать, что ты потерял всех, кого знаешь, да к тому же еще и сотни лет назад, казалось свирепой насмешкой судьбы.

Ветер от быстрого бега лошади развивал ее волосы и обдувал лицо, отчего она вдруг почувствовала себя необычайно свободной. Равной ветру. Прямо сейчас, в погоне за приключением, среди гор и великой реки, она свободна.

Но так одинока.

Марте захотелось закричать, и она позволила себе это. В многострадальном её крике схлестнулись чувство лёгкости и горькая тоска. Одновременно она ощущала себя так, будто только что похоронила весь мир, и так, словно высвободилась из оков этого же мира и взлетела ввысь.

Словно свободная птица, летящая сквозь облака. Ветер хлестал волосы по спине и зазывал ввысь. Хотелось поддаться этому чувству, подпрыгнуть, кричать еще и еще. Разреветься от переполненной чаши, в которую сложились все эмоции. Ветер бы это позволил.

Неправильно, казалось ей, такое неправильное и нечестное чувство, такое уродливое и эгоистичное. Но ей не перед кем было оправдывать свои ощущения. Горы, глядящие на мир свысока и похоронившие в разы больше, вторили ей. Древние как сам мир горы казались вечными наблюдателями, неспособными вмешаться в судьбу хотя бы одного человека. Может, и она была такой же. Приклеенной к этому месту вместе с ними, незыблемой. Могла быть лавиной, сносящей все на своем пути и укрытием для людей.

Марта неслась сквозь ветер, и из-под копыт её лошади во все стороны поднималась пыль и летели маленькие камни. Она проносилась мимо бурлящей горной речушки, что впадала в бирюзовую Катунь, она видела белок, снующих между ветвей сосен и кедра, её окружало бесконечное количество маленьких разноцветных цветов в полях среди высокой травы. Она никогда раньше не была такой свободной. И пусть сердце сдавало позиции перед липким страхом, сейчас она не хотела его слушать.

Марта уже ехала пару часов, и лошадь начала уставать.

– Хорошо, Пятнышко, давай передохнем.

Она остановила лошадь и села на булыжник, из которого вырывались каменные цветы.

Марта представила, что в ее руке появляется самокрутка, уставившись на руку, но в ней ничего не оказалось. Она попробовала ещё раз, но опять ничего не вышло.

– Сигарета, появись! – недовольно выкрикнула Марта, но её рука так и осталась пуста. – Значит, это была разовая акция, да? Чёрт.

Тогда Марта встала и отправилась к реке. Она села коленями на каменистый берег и, посмотрев на свое отражение в реке, заметила шрам на правой брови. В прошлый раз она не слишком разглядывала своё лицо, поэтому его не заметила. Наощупь шрам казался плотным. Не задумываясь о его появлении, она набрала в руки холодную воду и ополоснула лицо.

«Но почему мир вдруг стал таким? – подумала Марта, – что же тогда случилось с человеческой цивилизацией? Откуда взялась магия и бессмертные люди? И если она действительно бессмертна, откуда у нее шрам? Надеюсь, этот мой «помощник» сможет хоть что-то объяснить».

Марта посидела некоторое время у реки, полоща в ней руки и не замечая прохлады горного ручья. Лошадь, напившись, смотрела на дорогу, будто показывая своей хозяйке что она готова двинуться в путь, да и Марта не собиралась долго здесь оставаться, она запрыгнула на кобылу и отправилась в путь.

Через несколько часов, когда только начали опускаться сумерки, небо заволокло пеленой и верхушки мохнатых темно-зеленых гор укрылись в белые одеяния из тумана. Марта пустила свою лошадь быстрее, желая добраться до деревни пока окончательно не стемнело.

Она неслась на всей скорости, что могла выдать ее лошадь, как вдруг с помощью незнакомого, но такого первозданного и естественного ощущения, почувствовала затылком опасность. Марта обернулась и увидела, что с неба, целясь прямо ей в голову, на невероятной скорости пикирует темно-серый сокол.

В панике она резко остановила лошадь, та по инерции встала на дыбы и Марта, не удержавшись за поводья, полетела спиною вниз. Она уже была готова стукнуться о каменную почву всем позвоночником, как её схватили в крепкие объятья. Она увидела только два огромных темных крыла, заворачивающие её в кокон и почувствовала, что они с её спасителем вместе упали.

Марта открыла глаза и обнаружила себя на груди мужчины в темной одежде с крыльями размахом в десять метров. Запах, доносившийся от него, казался неуловимо знакомым и родным, от чего ее душа в миг покинула тело, а сердце унеслось в пляс.

– И когда ты разучилась управлять лошадью? Спина теперь болит!

Глупое сердце Марты пропустило удар.

Этот голос!

Она поднялась на локтях и ошеломленно посмотрела в лицо своего ворчливого спасителя.

Это он!

На нее смотрели два светло-серых глаза из-под всегда насупившихся густых бровей на бледной молочной коже. Копна мягких каштановых волос, собранных в пучок с выбившимися прядями, распласталась по земле. Марта не могла оторвать от него взгляд, и не могла вымолвить ни слова. Она открыла рот, в попытке что-то сказать, но вместо этого вышло лишь слабое:

– А?

– Что «а»? Так давно меня не видела, что забыла? – грубо выпалил человек-птица. Грубость была напускной – Марта видела это по огонькам в глазах.

Мужчина с крыльями схватил её за подмышки и, поднимаясь сам, поднял её. Его высокая и стройная – почти что худая – фигура была укрыта в темную одежду, а на поясе была повязана сумка из кожи.

Марта продолжала смотреть ему в глаза, и он смущенно спрятал их за ресницами. Он взмахнул крыльями, и они исчезли. Перед Мартой стоял обычный человек.

– Ну, – растерянно начал он, – ты так и будешь молчать? Значит, прогнала меня около тридцати лет назад и теперь меня вызывает староста твоей деревни и сообщает, что с тобой что-то случилось. Ты… Ты в порядке?

Марта протянула к нему трясущуюся руку, и, положив её за его спину, притянула в объятия.

– Илья? – выпалила она в его грудь, судорожно глотая воздух.

Не отвечая на объятия, он стоял, не смея двинуться ни на сантиметр, в его глазах играла тревога вперемешку с радостью.

– Илья, это правда ты?

Он аккуратно отодвинул её от себя и непонимающе посмотрел в ее глаза.

– Почему ты меня так называешь?

– Это же… – растерялась Марта, – это же твоё имя.

– Ты не звала меня так очень давно. Что с тобой произошло?

В последний раз она видела его на свадьбе. На его свадьбе. У него была прекрасная жена, с которой Марта подружилась. И хоть женился он на ней через пару месяцев после знакомства, она была рада за него.

Он был её другом с самого детства. В школе они все одиннадцать классов сидели за одной партой. Они оба остались жить в родном городе и оба знали, что, если что-то случится, они есть друг у друга.

Он был тем человеком, который способствовал тому, что ее надежда на будущее, задыхаясь в предсмертных потугах, выжила, когда она осталась совсем одна. Единственным человеком, знающим, что происходило в ее семье и спасающим её в трудные моменты.

Однажды Марте было негде жить, и она три месяца жила в квартире с его родителями. Один раз он попал в реанимацию, и она сидела под дверями больничного отделения всю ночь, не сомкнув глаз. В школе, они с другими детьми прыгали вокруг огромной лужи глубиной в метр, и Марта в нее провалилась. Все, даже Марта, хохотали так, что попадали на пол, а он смотрел на нее из-под густых бровей и злился за то, что она такая глупая.

Марта посмотрела на его все тот же тяжёлый взгляд, в котором пускай и прибавилось что-то незнакомое, но это не мешало теплу пустить корни в ее сердце. Значит, она не одинока. Значит, он рядом даже через триста лет.

Её душа воспарила от охватившего её чувства благодарности и облегчения. Она тут же затараторила:

– Илья, последнее моё воспоминание – через пару недель после твоей свадьбы. Я ничего не помню, я даже не понимаю кто я такая. Меня все зовут Старейшиной и покровительницей, я живу в глуши, а староста вообще сказал, что мне триста лет…

– Через пару недель после моей свадьбы? Это же… – Илья отошёл и сел на большой валун, на светлом лице читались нотки смятения и озадаченности.