9) фортификацию;
10) стратегию;
11) иностранные языки (французский и немецкий)
.
Уровень преподавания был, как правило, невысок и крайне медленно менялся. Еще в 1846 году Д. А. Милютин предложил И. О. Сухозанету и Я. И. Ростовцеву изменить преподавание ряда предметов, отметив среди огрехов системы чрезмерное увлечение теорией, формализм и отрыв от жизни. Курс Академии представлял собой, по словам Д. А. Милютина, нагромождение «…фактов, имен, чисел, слов, правил, и слишком мало времени оставалось ученику, чтобы вдумываться в изучаемое, усвоить себе предмет, приобрести навык к практическому приложению науки»
. Ростовцев воспринял предложения Милютина как критику. Его реакция была отрицательной: «Не созрели мы для такого труда. Прежде всего создайте людей, а до того ждите»
. В результате и в начале пятидесятых годов ситуация в Академии практически не изменилась. В 1851 году Милютин вновь отмечает: «Ныне в курсе Военной академии слишком много школьного, теоретического… надобно сделать его более практическим, а для того все предметы, преподавание прямо и непосредственно связать с практическим применением их в самой службе»
. Значительное количество изучаемых предметов не позволяло сосредоточиться на главных направлениях, существенно необходимых в будущей службе офицеров ГШ. В обязательные курсы входил и Закон Божий, который воспитанники изучали ранее (Милютин предлагал отменить его преподавание, но получил отказ
). В 1853 году Милютин вновь выступил с программой сокращения целого ряда общих предметов, знание которых возможно было выяснить на вступительных экзаменах в Академию (история, артиллерия, фортификация, иностранные языки и др.). Вместо этого предлагалось, прежде всего, увеличить часовую нагрузку на обязанности офицера Генерального штаба, стратегию, военную статистику и проч.
На этом фоне особенно должен был выделяться сам Д. А. Милютин, который фактически был основателем русской военной статистики и вел этот предмет в Академии. Без сомнения (учитывая дальнейшую карьеру Н. Н. Обручева), именно курс полковника Милютина вызвал наибольший интерес и внимание со стороны его будущего коллеги.
Воспитанники курса Обручева все же застали долгожданные перемены в Академии. 4 февраля 1854 года Академия была передана под начальство наследника-цесаревича, Главного начальника Военно-учебных заведений. Пост директора Академии был упразднен, И. О. Сухозанет стал почетным членом Академии (это известие было принято с большим удовлетворением)
. Но воспользоваться изменениями в Академии воспитанникам не удалось: началась Крымская война, срочно нужны были офицеры, особенно офицеры ГШ: «при начале каждой войны повсюду слышатся жалобы на малое число офицеров, способных и знающих свое дело», – писал Милютин еще до начала войны
. Тем не менее выпуск 1854 года был особенным для русской армии: «Выпуск ожидался блестящий. Достаточно назвать такие имена, как Обручев, Рооп, Леер; кроме этих выдающихся личностей, дослужились впоследствии до высших чинов: Окерблом, Яновский, Ростовцев (старший сын Якова Ивановича), Лолоствов, Корево, Цытович, Комарев (Константин)»
. 29 мая 1854 года приказом по Военно-учебным заведениям № 1928 Н. Н. Обручев по окончании Академии был причислен к Генеральному штабу, а 31 мая того же года за успехи в науках во время учебы был произведен в штабс-капитаны и отправлен в штаб наследника-цесаревича – Главнокомандующего гвардейскими и гренадерскими корпусами
.
Первые месяцы Крымской войны застали Обручева в Академии. Русская армия была готова к войне с Турцией, но не со всеми великими европейскими странами. Основной ее сложностью была нехватка обученных кадров и нарезного стрелкового оружия. К 1 января 1853 года общая численность армии составляла 27 716 генералов и офицеров и 968 382 нижних чинов
. За год удалось увеличить численность резерва до 2780 генералов и офицеров и 980 931 нижних чинов
. Этого оказалось недостаточно для того, чтобы прикрыть границы России. В марте 1854 года в войну против России вступили Англия и Франция.
Приказом военного министра от 17 марта 1854 года четвертые действующие батальоны Гвардейского и Пехотного и Гренадерского корпусов, из числа запасных, доводились до штата 1-х действующих, кроме того, из новых запасных батальонов образована была Запасная дивизия
. Офицерский штат батальона составляли один штаб-офицер – командир батальона и десять обер-офицеров
, которых катастрофически не хватало. «Не имелось достаточно офицеров, ни унтер-офицеров, встречались затруднения к современному вооружению и снаряжению новых частей»
. Резервы гвардии продолжали расти, Гвардейские полки, имевшие к началу войны трехбатальонный состав, получили шестибатальонную структуру
. Одновременно Гвардейскую Запасную дивизию переименовали в Резервную в составе трех бригад
.
В связи с опасностью нападения противника на западные границы государства в сентябре 1854 года гвардия была передислоцирована в Остзейские губернии и Виленское генерал-губернаторство. Для прикрытия столицы из резервных и запасных частей было приказано: «образовать Гвардейский Резервный Пехотный корпус, имея в оном, наравне с Действующим корпусом, три резервные дивизии, разделенные на шесть бригад и 12 резервных полков»
. Поскольку в новом корпусе полностью создавались штабные структуры, часть офицеров очередного октябрьского выпуска Академии 1854 года была направлена туда.
29 апреля 1855 года Обручев стал квартирмейстером 2-й гвардейской резервной дивизии. При формировании резерва путем слияния небольшой части специально оставляемых старослужащих солдат с рекрутами его командование столкнулось с огромными сложностями. Кроме нехватки офицерских кадров, уже в 1854 году обнаружилась недостача пороха и свинца. Для стрелковой подготовки солдат выделялось: старослужащим пороха на десять, а свинца на пять выстрелов, а рекрутам соответственно на пятнадцать и восемь
. Предполагалось, что солдат должен использовать пулю дважды. Этого было совершенно недостаточно. Для сравнения отмечу, что в мирное время в конце 1840-х солдату прусской армии для стрельбы выделялось 36 боевых патронов в год (из них три – на выстрел на 50 шагов, три – на 100, 18 – на 150, пять – на 200, два – на 300 и пять – застрельщикам)
.
В резервном л. – гв. Финляндском полку, входившем во 2-ю дивизию, рекруты сначала обучались стрелковому делу на 300 старых бракованных ружьях, не годившихся к употреблению «в дело и в кремневом виде»
. Позже в полк было отпущено 234 штуцера Сестрорецкого завода, но они быстро вышли из строя и их пришлось заменить Литтихскими[9 - Литтих – немецкое название города Льеж, Бельгия.] винтовками. А при этом в подготовке рекрута старались прежде всего обучить «порядочно стрелять, сделать его ловким в рассыпном строю»
– сказывался опыт боев в Крыму.
Штаб командующего войсками, оставшимися в Петербурге и его окрестностях, ген. А. Ф. Арбузова, торопил с подготовкой рекрутов, ведь возможность нападения на столицу была реальной. Один из планов ее обороны предусматривал возможность прорыва противника даже к Васильевскому острову. Комитет по защите Петербурга под руководством наследника-цесаревича планировал создание линии обороны от Старой Деревни до Охты и от Екатерингофа до Александро-Невской Лавры
. Каждое воскресенье офицеры учебных команд лично отчитывались перед командующим. При подготовке отказались от чистки ружей «под блеск» и резко сократили ружейные приемы и шагистику. Результаты были хорошие, все отмечали высокий уровень подготовки рекрутов
. Но реалии николаевской России расходились с представлениями о них Обручева, изложенными всего лишь в 1853 году! Русской армии с избытком хватало славы, но недостаток пороха, свинца, ружей и пр. был страшным и действовал гнетуще. Экономика России не выдерживала соревнования с Англией и Францией. Через десять лет Обручев напишет: «Не Крымская ли война обнаружила наше богатство? Но союзники, в особенности Англия, не успели еще развернуть всех своих сил, как мы должны были уже сознать свое истощение»
.
Между тем ситуация с вооружением была сложнее, чем казалось. Армий, полностью вооруженных штуцерами, в Европе не было ни в Крымскую войну, ни даже в первые годы по ее окончанию. Исключением была Швейцария, крохотная армия которой получила винтовки в 1850 году
. В России пехота была вооружена ружьем образца 1808 года, который был немного изменен в 1828-м и в 1832 годах
. Во Франции самая многочисленная часть пехоты была вооружена «образцом 1777 года» (или различными его вариантами, изменения происходили и в 1816-м, и в 1822 году, при этом срок службы ружья вплоть до 1840-х равнялся 50 годам
, после Крымской войны гладкоствольные ружья переделывали в нарезные, с которыми французская армия вышла на войну с Австрией в 1859 году
).
В Пруссии в строю по прежнему находился «Потсдамский мушкет», принятый на вооружение приблизительно в то же самое время, что и его французский аналог. Наиболее распространенное ружье английской армии – «Браун Бесс», появилось в 1730-х годах, продержалось в войсках до Крымской войны и даже до восстания сипаев 1857–1958 годов. Возглавлявший британскую армию с 1827-го по 1852 год герцог Веллингтон не считал необходимым менять что-нибудь в созданной им во время войны с Наполеоном машине. Правда, примерно с 1842 года в Англии началось постепенное перевооружение пехоты. Все началось с того, что вместо кремневого замка в ружье вводился пистон или капсюль
. Введение этих новшеств шло повсюду и повсюду вызывало критику и сопротивление противников преобразований
.
С начала 1840-х годов во Франции начались эксперименты по модернизации штуцеров, которые позволили бы упростить их заряжание до уровня гладкоствольного, сохранив преимущества нарезного оружия. Огромное значение приобретало введение новой формы пули, в том числе и конической – системы Минье
. В Пруссии в 1841 году была запатентована игольчатая винтовка Дрейзе, которой в 1848 году были вооружены фузилерные батальоны 32 линейных полков. В 1849 году для егерских батальонов был введен штуцер Дрейзе (перевооружение винтовками в Пруссии прошло в 1855–1857 годах)
.
В 1844 году французскому правительству был представлен вариант штуцера, который, после доработок, был принят на вооружение стрелковых батальонов в 1846–1848 годах. Он был тяжелее и дороже гладкоствольного ружья и уступал ему в скорострельности (четыре против пяти)
. В 1851 году в английской армии начали вводиться и винтовки новой, усовершенствованной формы, позволяющей использовать пули системы Минье
. Одновременно начались эксперименты по введению винтовки уменьшенного калибра. Первоначально остановились на 5,777 линиях (14,681 мм). Разные виды винтовки такого образца были приняты на вооружение в 1852-м и в 1853 годах